Гвиневера: Королева Летних Звезд - Вулли Персия. Страница 25

– Король Марк был восхищен серебряным подносом, а саксов потрясло наше великолепие и наши подарки, – рассказывала я Бригит, пока она помогала мне раскладывать мои многочисленные наряды. Но когда я рассказывала ей о колдунье, она смотрела на меня со все возрастающим ужасом. – Больше всего я жалею о том, что плохо познакомилась с Лондоном. Мне бы хотелось съездить туда, когда я буду чувствовать себя лучше, – закончила я.

– Господи, послушай этого ребенка! – Моя ирландская подруга торопливо перекрестилась. – Ее почти отравили, а она толкует о том, чтобы съездить туда снова. Ты должна благодарить всемилостивейшего Господа за то, что он сберег тебя… несмотря на то, что иногда ему мешают.

Я рассмеялась над словами Бригит и почувствовала, что очень-очень рада оказаться дома.

Бригит провела свое лето не так, как я. Но когда она заговорила о жизни в монастыре, в ее голосе послышалась такая безмятежность, что я сразу вспомнила Игрейну. Я положила руку ей на плечо и перебила ее.

– Ты действительно хочешь жить в монастыре?

Она взглянула на меня, сияя внутренней убежденностью и обеспокоенная тем, как я буду реагировать на ее слова. Мы смотрели друг другу в глаза, и этот долгий взгляд выражал любовь и понимание. Бригит улыбнулась.

– Да, Гвен… хочу.

– Тогда ступай с богом, – прошептала я и отвернулась, чтобы не показать своей грусти от предстоящей разлуки, с ней.

– Но я же еще не уезжаю, я хочу остаться е тобой на зиму и, если зелье колдуньи поможет, дождаться рождения твоего ребенка.

Мы обняли друг друга, смеясь и плача одновременно, и я благодарила всех богов, которые послали мне такую преданную подругу.

Так как никаких военных побед не было, Артур решил устроить турнир просто по случаю осеннего сбора в Каэрлеоне. Маленький тихий городок в излучине реки Аск уже давно полюбился Пендрагону. Здесь он короновался и здесь остановил вторжение ирландцев. В городе было множество каменных стен и арок, которые так любили сооружать строители Империи. Народ в городе был истинно кумбрийский, и они встретили нас музыкой, фанфарами и громкими приветственными криками. Привели даже танцующего медведя, и я гадала, помнят ли здесь наш приезд сюда два года тому назад. В течение следующих нескольких дней в город съезжались военные вожди и рыцари Круглого Стола. Поскольку союз состоял из опытных воинов, которых состязания, игры и женщины интересовали гораздо больше, чем придворное окружение, многие из них установили свои шатры на лугу.

Король Уриен прибыл со своим войском. Каждый его воин носил значок с изображением ворона. Кадор, герцог Корнуэльский, разбил лагерь на заросшей травой полянке напротив лагеря Уриена. Эти мужчины принадлежали к старшему поколению, и они уже успели повоевать, когда Артур еще и не родился, поэтому они относились друг к другу с уважением. Я подумала, что хотя Уриен в междоусобной войне вел северных королей против Артура, а Кадор был сыном Горлойса и поэтому имел достаточное основание ненавидеть наследника Утера, но Артур сумел так расположить к себе их обоих, что они стали одними из самых надежных его союзников.

У Пелли были какие-то другие дела, несомненно, связанные с женщиной, но Ламорак привел с собой гарнизон из Рекина, и они объединились с мужчинами, которые жили в нашем доме – Гавейном и его братом Гахерисом, Паломидом, Пеллеасом, Ланселотом и другими. Приехали еще какие-то незнакомые рыцари, которые собирались состязаться за место в конных отрядах Артура или просто понаблюдать за представлением.

Единственным гостем, который беспокоил меня, была Моргана. Мы пригласили ее, конечно, не только потому, что она была верховной жрицей, но еще и потому, что из всех своих ближайших родственников Артур больше всего любил се. Именно Моргана приветствовала его после Великой битвы, она становилась его духовной наставницей, когда он удалялся в ее святилище. Именно Моргана убедила его принять титул верховного короля и вручила ему священный меч Эскалибур на церемонии коронации в присутствии всех кумбрийских королей. Поэтому немыслимо было не пригласить Моргану на празднество при дворе верховного короля.

Я просто надеялась, что сейчас мы с ней можем встретиться как друзья. А если она забудет свою обиду на меня, я прощу ей то, что она не приехала помочь Бедиверу.

Встретив Моргану, Энида ворвалась ко мне в комнату, даже не постучавшись.

– Госпожа, приехала Владычица Озера, а с ней целая толпа жрецов и вооруженных всадников! – В ее голосе слышалось удивление. – Она хочет встретиться с тобой на галерее.

Я глубоко вздохнула, и пошла встречать сбою золовку.

Галерея была заполнена народом – женщины в белых одеяниях, порхающие, как бабочки, вооруженные стражники, стоящие навытяжку, и крестьяне, умоляющие, чтобы им позволили подойти к верховной жрице. Саму Моргану окружали жрецы, а се помощник отделился от них и направился ко мне.

Он был широк в груди и плечах, но его ноги скрючила какая-то болезнь, и они казались короткими для его тела. Помощник Морганы был одет в зеленое, а штаны и высокие ботинки были сшиты для его коротких ног. Вид у него был устрашающий. Подойдя ко мне, карлик уставился на меня, а я стала рассматривать его лицо с широкими скулами и плоским носом. Лицо этого человека так же, как и его хозяйки, было непроницаемо. Трудно было догадаться, какие мысли таятся в этой голове.

– Ее королевское величество, королева фей Моргана, отправительница Нортумбрии и верховная жрица старых богов, – объявил карлик, и его голос разнесся по комнате.

Сестра Артура выступила вперед. Она была невысокой, но держалась очень гордо. Ее прическу украшала изящная золотая диадема с символом богини, а холод сине-зеленых глаз, заставлял замолкать каждого, на кого падал взгляд Морганы. Она рассекала пространство, разделяющее нас, и от ее плаща падала черная тень. На плаще были вышиты знаки и символы богини. Я не сомневалась, что, делая вышивки, Моргана произнесла немало заклинаний, недаром она была знаменита не только как искусная вышивальщица, но и как шаманка. Я смотрела на нее и восхищалась ее умением держать себя.

Но когда я сделала шаг вперед, чтобы с распростертыми объятиями встретить свою родственницу, Моргана отступила назад. Я осталась стоять, с глупым видом пытаясь обнять пустое место.

– Я знаю, что ты ходила к саксонской колдунье, – прошипела Моргана, не отвечая на мое приветствие. – Это был неосторожный, глупый поступок, Гвиневера, даже для девушки такого низкого происхождения. Старые боги ревнивы и не прощают подобных глупостей. Я не одобряю твоего визита туда, каковы бы ни были его результаты. А теперь скажи мне, где твоя служанка, которая проводит меня в мои комнаты…

Я смотрела на нее, не в силах сдержать свое потрясение. Я и не предполагала, что Моргана может знать о моем походе в Вестминстер или усмотреть в этом какое-то оскорбление богам.

Наступило долгое молчание. Я хотела прочесть на се лице интерес ко мне. Но ее лицо оставалось бесстрастным, я повернулась к ней спиной и приказала Эниде проводить верховную жрицу в ее комнаты. Ее люди молча последовали за ней, а я могла только гадать, как прожить следующие пять дней… Если бы только здесь была Игрейна!

Турнир начался следующим утром. Кэй сделал навес над трибуной в амфитеатре, и его яркие краски добавились к многоцветью развевающихся флагов. Но навес оказался полезным не только тем, что придал праздничность. День выдался необычайно теплым, и к полудню все изнемогали от жары.

Я приказала подать вина и сама наполнила им кубки. Среди них попадались и стеклянные, и глиняные, несколько прочных оловянных сосудов и единственная серебряная чаша, оставшаяся от красивого набора, давно потерянного или украденного. Эттарда разносила подносы с вином среди знатных людей. Она закончила их разносить, но осталось три полных кубка – два серебряных и один оловянный.

Рыцарский поединок, за которым мы наблюдали, шел долго, и победа доставалась с трудом, потому что всадники были равными по силе. Какой-то юноша из Нортумбрии приехал ко двору впервые, и теперь блистательно показывал свое умение. Когда он ухитрился сбросить с седла Паломида, зрители встали и приветствовали новичка бурными овациями. Победитель слез с лошади, помог Паломиду встать, а потом прошел через арену к тому месту, где сидели мы. Волосы юноши были взлохмачены, и весь он был в поту, но лицо его сияло гордостью, когда он поклонился своим правителям.