Укротить беспокойное сердце - Мэтьюз Патриция. Страница 68

Лора была просто убита горем. Милли и Лайонел не отходили от нее, стараясь утешить. Они рассказали Лоре – несмотря на арест, в цирке никто не верит, что Уилл виноват, и все считают обвинительный приговор невозможным.

Труппа готовилась к переезду в другой город. Никакие душевные переживания, сочувствие коллегам не могли повлиять на жесткие сроки гастролей, и так они выбились из строгого расписания, но больше задерживаться невозможно.

Перед отъездом Лора получила разрешение повидаться с Уиллом. Ей было мучительно больно видеть его за решеткой. Рыдая, она протянула к нему руки, и он прижал их к пылающему лицу.

– Лора, – прошептал Уилл, – я не делал этого! Я не убивал твоего мужа! Ты должна верить мне. Веришь?

Она молча кивнула, не в силах сказать ни слова.

Они оба прижались к холодной решетке, и Уилл поцеловал ее в губы. У Лоры подкашивались ноги, она в отчаянии вцепилась в воротник его сюртука.

– Я останусь, – проговорила она. – Сниму тут комнату где-нибудь поблизости, чтобы ты не был один!

Уилл печально покачал головой.

– Нет, дорогая моя. Тебе от этого будет еще хуже. Ты ничем не можешь помочь. Завтра приедет адвокат, которого нанял Финиес, и мы с ним начнем работать над моей защитой. А ты поезжай с труппой, работай, нужно чем-то заняться, чтобы не думать все время об этом кошмаре. Кроме того, без тебя в цирке не обойтись. Сезон подходит к концу, и если следствие затянется надолго, ты сможешь еще приехать сюда по окончании гастролей. Хорошо?

Он поцеловал ее нежно еще раз. Лора чувствовала, что сердце ее разрывается на части. Она едва нашла в себе силы оторваться от Уилла, попятилась к выходу, не сводя с него глаз. За дверью ее ждали Лайонел и Милли. Они обняли Лору, и она разрыдалась. Если Уиллу вынесут обвинительный приговор, ее жизнь не будет иметь смысла.

В последующие дни Лора старалась загрузить себя работой так, чтобы не оставалось времени думать о личном, вспоминать и переживать.

Она проводила все свое свободное время с друзьями, ведь только они могли не только утешить, но и отвлечь ее от тяжелых мыслей, которые неизменно возвращались к ней, как только она оказывалась одна.

Из каждого города, в который приезжал цирк, Лора отправляла Уиллу длинные письма, полные любви и нежности. Она старалась скрыть свое отчаяние, подбодрить любимого, чтобы он не терял веры в свое освобождение.

Долгими вечерами Лора сидела с Милли и Лайонелом, которых очень любила и ценила за дружбу и поддержку. Ей было радостно видеть, как зреет и крепнет настоящее глубокое чувство между ними.

Правда, Милли поделилась как-то, что Лайонел категорически против их брака.

– Как только я его ни убеждала, – говорила Милли, – он все равно стоит на своем. Мы все равно уже живем вместе как муж и жена, а он считает, что есть разница – если мы поженимся, то я захочу иметь детей, которые могут родиться похожими на него. Пробую объяснить ему, что для меня это не имеет значения, а он не верит. Он бывает так упрям!

Лора обняла подругу за плечи.

– Послушай, не надо беспокоиться, Милли! – сказала она. – Он никуда не денется. Посмотри, чего ты уже добилась, проявляя терпение и настойчивость.

– Знаю, ничего не забыла, – улыбнулась Милли. – Как я счастлива, что мы так близки с ним! Только бы я хотела, чтобы ты тоже была счастлива.

Лора отвернулась, чтобы подруга не увидела предательских слез, навернувшихся на глаза.

– Все образуется, дорогая, – сказала она дрогнувшим голосом. – Не могут же осудить невиновного!

Они помолчали немного. Потом Лора снова обратилась к Милли:

– Послушай, ты не знаешь, куда подевался Бенджи? Я его практически не видела со дня приезда из Мэна.

Милли сокрушенно покачала головой.

– Знаешь, у него опять проявились странности, впал в депрессию. Я-то думала, что ему стало лучше. Помнишь, как он вел себя, когда мы собирались вместе? А теперь он замкнулся в себе, ни с кем не общается и, по-моему, пьет.

– Надеюсь, это не из-за того, что произошло, когда Ник вломился ко мне, – заволновалась Лора. – Ник тогда ужасно оскорбил Бенджи. Вдруг он сломался после этого? Ох, Милли, ты бы видела, как храбро Бенджи защищал меня! Надо мне пойти его проведать. Я последнее время занята только своими проблемами и забыла обо всем. Это нехорошо.

Когда по дороге в Сент-Томас Лора пришла к Бенджи в купе, он не проявил ни малейшего желания говорить с ней. Выглядел он плохо, его мучил тяжелый кашель, и все время, что Лора была возле него, оставался безучастным к ее разговорам. Она попыталась как-то расшевелить его, поблагодарила за помощь, всячески выражала дружеские чувства, пробовала шутить, но ничего не могла поделать – Бенджи впал в апатию и не реагировал ни на что.

Лора оставила ему фрукты, которые прихватила для угощения, и ушла, уверенная в том, что не кто иной, как Ник Орландо, в ответе за душевное состояние бедного карлика. Она подумала, что справедливости ради Нику следует на том свете гореть в аду, расплачиваясь за прегрешения, за боль, которую он причинил стольким людям.

В Сент-Томасе Лору ожидало письмо от Уилла. Она читала его и перечитывала, стараясь запомнить каждую строчку. Уилл писал, что адвокат оптимистически настроен, считает, что у них неплохие шансы выиграть дело. Кроме того, Уилл написал о довольно сносных условиях содержания в тюрьме. Несмотря на бодрый тон послания, Лора почувствовала, что это только бравада ради ее спокойствия.

В цирке все шло своим чередом: представление за представлением, дневные и вечерние спектакли, музыка, блеск, аплодисменты, улыбки, шутки… Но после спектаклей все казались подавленными и смертельно уставшими.

К своему удивлению, Лора обнаружила, что среди цирковых артистов очень много людей с предрассудками, что особенно проявилось именно сейчас, после всех неприятностей и несчастий. Теперь все только и говорили о том, что беда приходит трижды. Значит, скоро еще что-нибудь обязательно произойдет.

Мадам Коста напомнила Лоре о том, что произошло в цирке после смерти Дайаны Сальери.

– Помнишь, – сказала она мрачным тоном, – не прошло и месяца после ее гибели, как умер от болезни легких Уит Уилли, клоун-карлик, а потом один слон взбесился и переломал ноги своему дрессировщику. Ох, погодите, быть еще беде. Да не одной. Так всегда бывает.

Лора не была подвержена предрассудкам, поэтому не очень верила в эти страшные предсказания. Но от слов мадам Косты ей стало не по себе и настроение совсем испортилось.

После последнего представления в Сент-Томасе Лора впала в тоску – чувствовала себя плохо и одиноко. Она отправилась к Милли и Лайонелу, хотела побыть с ними, пока идет погрузка цирка на поезд.

Идя по железнодорожным путям рядом с их составом, Лора увидела впереди огромную фигуру Джумбо. Его и карликового слоника Тома подвели к их вагону, и дрессировщик Мэтью Скотт собирался загонять слонов.

Лора сообразила, что у нее не остается времени на визит к друзьям, потому что Джумбо и Тома всегда грузили последними из всех тридцати слонов цирка. Значит, поезд очень скоро отправится.

Глядя на Джумбо, Лора вспомнила, что не виделась с ним со дня своего возвращения из поездки в Мэн. Следует сходить проведать своего любимца на остановке. Она уже хотела вернуться, как вдруг увидела, что вдалеке из-за поворота неожиданно выскочил какой-то поезд и помчался по свободному пути прямо по направлению грузовых платформ.

Спотыкаясь, Лора отбежала в сторону, чтобы не попасть под поезд, но тут остолбенела – Джумбо! Он стоял поперек рельсов, освещенный ярким лучом паровозного прожектора. Его явно напугал и сбил с толку грохот приближающегося состава. Реакция его была типичной для слонов – ни с места!

Лора в ужасе закричала, но звук ее голоса потонул в страшном визге тормозов. Машинист, заметив Джумбо, пытался остановить состав, но скорость слишком велика.

Вот на пути выскочил Скотт, бросился к Тому, но не успел – от удара паровоза слон взлетел в воздух как игрушка. А потом ревущая машина со всего размаху врезалась в огромное тело Джумбо. Слон громко и жутко протрубил.