По воле судьбы - Блэйк Стефани. Страница 19

Андрия была почти уверена, что ее скорее всего привезут в Сан-Франциско. Там жил Люк до своего приезда в Китай. И там продолжает жить его семья, а это давало еще одну соблазнительную возможность. Если ей удастся разыскать отца Люка, то она расскажет, что они с его сыном любили друг друга. Тогда, может статься, Калеб Каллаган поможет ей, и она не окажется в борделе. У нее мурашки пошли по спине от мысли, что ее тело станет сосудом, в который ночь за ночью равнодушные мужчины будут изливать свою неудержимую похоть.

Андрия постаралась отогнать подальше эти мысли и стала думать о Люке. Ей вспомнилось, как им было хорошо совсем недавно, посреди душистого луга, под теплым солнцем, ласкавшим их нагие тела. Такого наслаждения ей уже никогда не придется испытать на этой земле.

Андрия лихорадочно подумала, что ей надо по-настоящему уверовать в то, что однажды все человечество достигнет высочайшего благословения небес. Это будет означать вечное движение вперед, к Богу, и вечную жизнь со всеми, кого она любит.

С улыбкой на губах Андрия наконец заснула.

На следующее утро Андрию разбудили две женщины.

– Давай подымайся. Тебя приказано хорошенько вымыть, – сообщила ей одна из них.

Девушка, сонно протирая глаза, села.

– Вымыть? – переспросила она и замолчала, увидев посредине шатра широкую оловянную лохань, из которой поднимался ароматный пар.

– Да. Юань хочет, чтобы ты была свежей и красивой, когда они привезут тебя в Макао. Тогда он сможет запросить за тебя хорошую цену на рынке.

На рынке!

Сказано было так, будто речь шла о выгодной продаже партии говядины или свинины. Но против обещанной горячей ванны Андрии было трудно устоять. Поднявшись с койки, она перешагнула через край лохани и с осторожностью погрузилась в воду. Ее охватило неописуемое блаженство – ароматное масло для купания оказалось истинным бальзамом для ее мучительно ноющего, одеревеневшего тела. Женщины добросовестно терли ее мочалкой, а после купания закутали в широкую чистую простыню. У бандита Юань Кайши странным образом оказались весьма аристократические вкусы. В его шатре Андрия обнаружила с полдюжины корзин, доверху набитых деликатесами, свежими фруктами и овощами, дорогой одеждой и всяческим добром, награбленным во время налетов банды на местные поселения.

– Юань говорит, что ты можешь выбрать себе любую одежду, какую пожелаешь, – махнула рукой в сторону корзин сморщенная, как печеное яблоко, женщина. Подойдя к одной из них и немного покопавшись, она вытащила черные сатиновые шаровары и оранжевую шелковую куртку, затейливо расшитую драконами и тиграми. – Нравится?

– Если подойдет, – пожала плечами Андрия. – Мне еще нужно какое-нибудь нижнее белье.

Она довольно долго рылась в груде вещей, пока наконец не подыскала пару простеньких дамских панталон и нижнюю сорочку из батиста. Подержав в руках изящный корсет из китового уса, она решительно отбросила его в сторону. Глупо надевать такую шикарную вещь для невольничьего рынка в Макао.

Андрия примерила одежду. Все оказалось великовато, но вполне удобно. Одна из женщин заплела ей волосы в две длинные косы, после чего ей принесли завтрак – жареный рис, кусок копченой свиной грудинки и чашку горячего, крепко заваренного чая.

– Я чувствую себя госпожой! – криво усмехнувшись, пошутила девушка.

– Завидую тебе, – призналась младшая из женщин. – У тебя все равно жизнь будет лучше, чем здесь. Здесь мы все так или иначе рабыни. А тебе будут платить, да и жить будешь в шикарном доме.

После завтрака ее вывели из шатра и сопроводили к повозке, около которой ее уже ждали Юань, Тондлон и еще с десяток бандитов.

Юань знаком велел ей сесть на подводу.

– Прокатишься с ветерком! – ухмыльнулся он. – На торгах в Макао ты нужна мне отдохнувшей, свежей и еще красивее, чем сейчас.

Андрия молча влезла на повозку и уселась там, скрестив ноги. Юань вскочил на своего жеребца. Возница хлестнул поводьями запряженную в подводу лошадь, и караван тронулся на юго-восток.

Довольно скоро Андрия увидела в отдалении знакомые стены мормонской миссии и с трудом удержалась от слез.

Беззвучно, одними губами, Андрия прошептала дорогое ее сердцу имя:

– Люк, любимый мой, прощай. Я всегда буду любить тебя, и мы снова будем вместе – теперь уже на небесах.

В то время как повозка увозила Андрию все дальше и дальше от мест, ставших для нее родными, брат Соул прогуливался по склону холма позади миссии, углубившись в свои ежеутренние размышления. Вдалеке на дороге он заметил несколько подвод и группу всадников, направлявшихся в сторону Макао, но ему и в голову не пришло, что это те самые бандиты, что накануне разграбили миссию и насильно увели Андрию.

Терзаемый мучительными раздумьями о вчерашнем происшествии, он попытался найти утешение в воспоминаниях о чудесном спасении Люка…

Как только негодяи скрылись из виду, брат Соул бросился к бездыханному телу Люка и, глотая слезы, рухнул рядом с ним на колени. Его едва не хватил удар, когда убитый священник перевернулся на спину и сел.

– Не волнуйтесь, брат Соул, я не воплощение Лазаря.

Все во главе с сестрой Рут обступили молодого священника и, перебивая друг друга, радостно загалдели.

Люк поднялся на ноги и начал отряхиваться:

– Я обязан своей жизнью Тондлону.

– Тогда я вообще ничего не понимаю! – воскликнул вконец растерявшийся брат Соул. – Я же своими глазами видел, как он заряжал ружье. Да мы все это видели!

– Это вы считали, что он заряжает ружье. Тондлон и вправду зарядил его, однако вместо того чтобы загнать пулю поглубже войлочным пыжом, он этот самый пыж умудрился спрятать в руке, да так ловко, что никто, включая вас, и не заметил. Так что пулю в стволе ничто не удерживало. И когда Тондлон начал кривляться, кричать и размахивать оружием, пуля просто выкатилась и упала на землю. Он тут же затоптал ее в пыль. Риск был велик, но он все сделал просто блестяще.

– Так выходит, что этот Тондлон не человек из банды?

– Нет. Он притворился одним из них, чтобы выяснить, что разбойники собираются делать. Я лишь надеюсь и молюсь, что он сможет вызволить Андрию из лап этих чудовищ! – Люк воинственно выпятил челюсть. – Если есть хоть один шанс, Тондлон им воспользуется.