Очарование - Джонс Марти. Страница 19

Он не позволит ей приближаться к тете Кармел. Адам сказал Бренди Эштон то, что думал. Он не хотел причинять вред девушке, но и не позволит ей обманывать тетю.

Нет, решение принято. Но его злило, что, избавившись от этой пары, он даст Сюзанне именно то, что той хотелось. Очевидно, она решит, что он опять выполнил ее приказ. Но здесь уж ничего не поделаешь.

Девушка и ее сестра должны уехать. Чем скорее, тем лучше.

На следующее утро ярко сияло солнце, но в воздухе чувствовалось приближение зимы. Холодок пощипывал щеки Адама, когда он скакал к хижине Мэгги. Ему хотелось бы скакать быстрее, но когда он повернулся, чтобы взглянуть на черную с белыми пятнами молочную корову, которая была привязана к его седлу, то еще больше замедлил бег.

Полуразвалившийся дом каждый раз приводил его в смятение. Как Джим мог уехать и оставить Мэгги с мальчиками одну? Адам знал, что он иногда присылал деньги, чтобы немного успокоить свою совесть, но его семья только что не голодала. Адам вынужден был признать, что Бренди Эштон была права в одном: Мэгги и мальчикам необходимо питание получше.

Он остановился перед домом и привязал поводья к изъеденному термитами столбу. От гнилого дерева отвалился кусок и, упав на землю, поднял облако пыли у его ног.

Адам покачал головой и осторожно ступил на шаткое крыльцо.

— Мэгги, — позвал он, поднимая руку, чтобы постучать в дверь.

Она сразу открыла дверь, приглаживая свой растрепанный пучок. На ней были те же самые поношенное хлопчатобумажное платье и фартук, что и в тот день, когда они вытаскивали лошадь Бренди из помойной ямы.

— Привет, — поздоровался он, глядя на мальчиков, сидящих за столом за завтраком. Ему было видно, что у них на тарелках, — тонкая стопка лепешек, приготовленных из муки и воды. В животе кольнуло, и Адам подавил жалость, которая скопилась в нем. — Надеюсь, я не помешал.

— Конечно, нет, шериф. Входите, пожалуйста.

Адам вошел в хижину, сняв шляпу, когда проходил в низкую дверь. В комнате царил холод, хотя из бочки в углу поднимался тонкий дымок.

— Могу я предложить вам что-нибудь поесть, шериф? Боюсь, что у меня есть только кофе, — сказала Мэгги, стыдливо опустив глаза. — Я не ездила в город за продуктами после припадка Дэви.

Адам понимал, что у нее нет денег на такие вещи, как кофе. Оуэнс рассказал ему, что ее счет в магазине продолжает расти и что она давно не получала денег от Джима. И опять ему захотелось добраться до ее никчемного муженька.

— Спасибо, — успокоил он ее, кладя шляпу на стол и погладив мальчиков по головам. — Я уже поел.

— Что я могу сделать для вас?

Адам следил, как она смотрела на мальчиков, когда они доедали последние лепешки, и сомневался, ела ли она сама.

— Ну, я надеюсь, что вы сможете сделать кое-что для Эрла Хокинса. Я говорил с ним вчера, и он рассказал мне, что его любимая молочная корова Тилли стала в последнее время ужасно вредной. Она не пускает другую его корову ни на пастбище, ни в коровник. Пренеприятнейшая вещь, но именно это он рассказал мне. Тогда я подумал, что у вас есть земля, и, может быть, вы не возражали бы какое-то время подержать эту другую корову у себя. Эрл сказал, что вы можете забирать себе все молоко, если выручите его, пока Тилли не перестанет дурить.

— Корову? Но у меня нет места для коровы, шериф.

— Ну, я мог бы соорудить маленькую пристройку к дому. Сойдет на время. И небольшую изгородь, чтобы у нее был загон. У вас будет немного масла и творога. Может быть, хватит, чтобы протянуть зиму.

Глаза Мэгги подозрительно сощурились, пока Адам беспокойно топтался и откланивался. Он увидел, как напряглась ее спина, и почувствовал, что она догадалась, к чему он клонит. Потом взгляд Мэгги упал на малышей, с жадностью подъедавших сухие лепешки, и лицо ее смягчилось.

— Я буду рада помочь мистеру Хокинсу, шериф. Скажите ему, что мне доставит удовольствие держать у себя его корову. И, шериф, — добавила она, пристально глядя на него широко раскрытыми блестящими глазами, — спасибо вам.

Адам смущенно кивнул. Мэгги разгадала его хитрость. Но она любила этих ребятишек больше, чем ценила свою гордость, и поэтому согласилась. Адам заплатил Хокинсу хорошие деньги за корову и заставил его поклясться не выдавать секрет, еще не зная, примет ли Мэгги животное. Сейчас он был рад, что сделал это. Если кто-нибудь спросит, будет рассказана именно та история, которую он только что поведал Мэгги. Но корова была ее.

Эрл Хокинс, овдовевший три года назад, был только рад помочь Мэгги и ее мальчикам. Адам подозревал, что он питает к ней слабость. Но пока она замужем за Джимом, Эрл мог оставаться только ее другом.

— Я начну пристройку и изгородь прямо сейчас. Нельзя позволить, чтобы корова побрела назад к Хокинсу. Не говоря уж о том, что сделает старушка Тилли.

Адам взял со стола шляпу и вышел. Утро было ясным и прохладным, и он сразу принялся за работу. Вскоре мальчики выбежали из дома и присоединились к нему. Вместе они проработали до самого вечера. Когда Адам уезжал, Мэгги пожала ему руку и опять поблагодарила. Мальчики смотрели на него с благоговением, и Адам почувствовал себя на десять футов выше — пока не вспомнил, кому принадлежала мысль достать корову для Мэгги. Ему пришлось признать, что он должен поблагодарить Бренди Эштон хотя бы за это.

ГЛАВА 9

Возвращаясь в город, Адам проехал мимо раскрашенного фургона. Он долго колебался, стоит ли остановиться, чтобы рассказать Бренди о корове. Все-таки это была ее идея. Она имела право узнать, что впервые за долгое время у Мэгги и мальчиков будет молоко на завтрак.

Но, вспомнив, как они расстались в последний раз, он надвинул шляпу на лоб и поскакал дальше. Она была бы счастлива узнать о корове, но, конечно, не была бы счастлива снова увидеть его у своей двери.

Он опять почувствовал себя скверно, потому что грубо разговаривал с Бренди. Но в одном он был тверд: ей придется оставить тетю в покое.

Он ехал к дому Кармел, погруженный в мысли о прекрасной девушке. Когда он прошел через занавешенную дверь в гостиную тети, ему показалось, что его мысли материализовались в образе Бренди. Девушка взглянула на него расширившимися от тревоги глазами, и его гнев сразу выплеснулся наружу.

— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил он, входя в комнату большими шагами.

Бренди поставила чашку на низкий столик и поежилась. Адам увидел, как Дейни прильнула к Бренди, сидевшей на зеленой кушетке, и почувствовал приступ раскаяния, но отказывался позволить себе побороть свою ярость.

Тетя направилась к нему в своем инвалидном кресле-каталке.

— Я пригласила Бренди и Дейни на чай, и они были так любезны, что приняли мое приглашение.

Взгляд Адама упал на множество закупоренных бутылок темного стекла, и его губы вытянулись в тонкую линию.

— Чай, да? А это что, приправы? Кармел вспыхнула, а Бренди взяла сестренку за руку.

— Я также попросила Бренди помочь мне. И она была так добра, что согласилась.

— Вон! — приказал он, холодно глядя на Бренди.

— Адам! — закричала Кармел, подъезжая еще ближе к нему. — Прекрати сейчас же! Ты ведешь себя грубо.

— Это самое меньшее из того, что я сделаю, если эта мошенница и ее сестра сейчас же не уйдут.

— Я сказала, прекрати! Я пригласила их. Они мои гости.

— Но это еще мой дом. Я хочу, чтобы вы обе немедленно ушли, мисс Эштон. И чтобы я никогда не слышал, что вы приходили сюда.

Кармел потянулась и схватила его руку, впившись худыми пальцами в твердые мышцы.

— Прекрати, я сказала. Ты не имеешь права так вести себя!

Бренди вскочила и потащила Дейни за собой. Она обогнула кушетку и обошла шерифа.

— Я обещала вашей тете, что помогу ей, шериф. Я дала слово.

— Ваше слово! — насмешливо фыркнул он и шагнул к ней. — Что в нем хорошего? Обещание шарлатанки?

— Я не шарлатанка. Я говорила вам прежде…