Другая заря (Том 2) - Браун Сандра. Страница 34

- Нет, - ответил Джейк, ласково улыбаясь. - Я хочу сам ее снять.

Сердце Бэннер екнуло от радости, когда его руки взялись за перед рубашки. Ряд пуговиц шел от шеи до талии, и, когда Бэннер была без сознания, Джейк надел на нее эту рубашку и застегнул все пуговицы. Даже сейчас она покраснела при мысли об этом. Ловкие пальцы Джейка расстегнули пуговицы, но он не раскрыл рубашку. Его глаза прожигали узкую полоску обнажившейся кожи, но Джейк не касался ее.

- Ты могла бы сесть поудобнее? - спросил он. Бэннер села, а Джейк зашел сзади, как делал это, когда расчесывал ей волосы. Он положил руки ей на плечи и слегка спустил ночную рубашку, дюйм за дюймом, с плеча, с рук. Бэннер освободила руки, но придерживала вышитый перед, прикрывающий грудь.

Джейк оголил ей спину до нежного изгиба бедер, чуть ниже талии. Ее кожа блестела в свете лампы, золотистая и мягкая. Он намочил салфетку в чаше и слегка отжал, сдвинул волосы, прошелся по шее, по плечу. Он двигался медленно сверху вниз вдоль спины и потом опять вверх. Бэннер склонила голову набок, и волосы черным каскадом упали через плечо.

- Ну как? Хорошо?

- Да. - Она застонала, и Джейк надавил сильнее, заодно массируя тело, снимая болезненность, накопившуюся за многие дни, проведенные в постели без движения.

Потом сухой салфеткой снял остатки влаги. Наклонившись вперед, он обвил руками ее талию и прикоснулся губами к свежей бархатистой коже.

- Ты такая красивая, - прошептал Джейк, прихватив губами мочку уха.

Губы его скользили по шее, по щекам, нашли рот. Голова Бэннер откинулась ему на руки, и он осторожно опустил ее к себе на колени. Джейк жадно целовал Бэннер, и его поцелуи становились все крепче, жарче. И вдруг он обнаружил, что лежит на кровати, Бэннер сжимала ночную рубашку, прикрывавшую ее груди, не из страха или скромности, а от страсти.

Ей хотелось большего, чем поцелуи, и она чувствовала жажду тела каждым нервом, каждой клеточкой. Весь мир со всеми проблемами и заботами исчез и растворился, и. Бэннер охватило какое-то хрустальное ощущение неизбывного восторга, словно она попала в заоблачный мир, где нет и не может быть никаких невзгод, и Джейк в нем единственный хозяин и источник радости.

Но Джейк снова окунул салфетку в чашу, обтер ей шею и грудь, не пытаясь опустить ниже ночную рубашку, которую Бэннер все еще сжимала рукой. К ее досаде, он протер даже под мышками. Девушка смущенно отвернулась.

- Все твое тело прекрасно, Бэннер, так что тебе нечего стыдиться.

Джейк снова протер ее, поднес руку Бэннер к своим губам, поцеловал ладонь и каждый палец, потом прихватил мизинец и стал сосать. Зубы его слегка прижали подушечку мизинца. До сих пор Бэннер даже не представляла себе, как это чувственно.

- Джейк! - взволнованно воскликнула она. Неожиданная ласка вызвала острые ощущения в нижней части живота, страсть закипела в груди, соски напряглись. Она никогда не предполагала, что подушечки пальцев могут заставить пульсировать все тело.

Джейк поцеловал внутреннюю сторону запястья, и его губы медленно скользнули вверх по руке. Когда он добрался до сгиба локтя, она ощутила его ласковый язык. Джейк перевернул ее руку так, чтобы прихватить зубами мягкую, сладкую плоть предплечья. Бэннер тихо постанывала. Потом он начал целовать сильнее, поцелуи стали быстрыми, горячими: Джейк уже добрался до ее губ, неистово целовал шею и грудь.

Внезапно он посмотрел на Бэннер невероятно голубыми глазами и развел ее руки. Прохладный воздух овевал разгоряченную кожу Бэннер, когда Джейк сдвинул ночную рубашку с ее груди.

- Боже мой, Бэннер, - хрипло сказал он, - до чего ты хороша!

То, что Джейк видел раньше при лунном свете, сейчас озарялось дрожащим светом лампы и было великолепно. Бело-розовое молоко, само совершенство.

Он нежно поднял ее правую руку и согнул над головой, потом то же самое проделал с левой. Ее руки сложились рамкой в изголовье. Бэннер лежала, доступная, открытая, ее пальцы слегка согнулись, а груди теперь казались совсем легкой добычей.

Но Бэннер, не испытывая страха, спокойно позволяла ему любоваться собой.

Джейк долго не мог оторвать от нее взгляд. Наконец, снова намочив салфетку, обтер ее груди, бока и свежей салфеткой вытер досуха. Он любовался Бэннер, как художник, создавший лучшую работу в своей жизни.

- Не могу поверить, что я здесь, с тобой. Это так чудесно, чертовски чудесно. Но мне страшно: вдруг кто-то явится сюда и заберет тебя у меня.

- Но я не уйду, Джейк.

- Я никогда так не проводил время с женщиной, Бэннер. Так нежно и так мирно. Я брал их, использовал, но никогда не наслаждался. Может, я и не умею. И слишком стар, чтобы учиться. Но я хочу попробовать. Позволь мне поиграть с тобой.

Сердце ее переполнилось любовью от нахлынувших чувств, а глаза слезами. Она значила для Джейка больше, чем все проститутки, с которыми он спал. Джейк не сказал, что любит ее, но казалось, будто эти слова просились у него с языка.

Он обхватил ее груди ладонями и нежно сжимал их, восхищаясь этим удивительным воплощением женственности.

- Бэннер, Бэннер!

Она видела, как шевелятся его губы, но звука не слышала.

- Это значит, что я нравлюсь тебе? - робко спросила девушка.

- Нравишься? - Джейк тихо рассмеялся. - О да, нравишься!

Глаза его снова устремились на ее грудь. Теперь длинные пальцы ласкали мягкую кожу Бэннер, возбуждали соски, а когда они напряглись, он наклонился над ними.

Стоило его губам прикоснуться к соскам, как Бэннер унеслась в другой мир. О да, она рождена для того, чтобы дать наслаждение Джейку как великий дар. Вот для чего, оказывается, все это! Звуки, вырывавшиеся из его груди, походили на стон. В них слышались удовольствие, тоска, страсть и облегчение, неистовство желания и мечта об исполнении этого желания.

Голова Бэннер вдавливалась в подушку всякий раз, когда Джейк проводил языком вокруг соска. Потом он втянул его губами, и девушка напряглась, как натянутая струна.

Она погрузила пальцы в его волосы, ей нравилось ощущать их. В глубине между бедрами таяло от желания, ныло и пульсировало.

Джейк дрожал, и Бэннер понимала, что для него это такая же сладкая мука, как и для нее.