Темная королева - Кэррол Сьюзен. Страница 62

Серьезный молодой капитан все отчаяннее влюблялся в нее.

Габриэль тянула Реми за руку, украдкой оглядываясь в сторону Бель-Хейвен. Серый каменный дом с увитыми плющом стенами мирно нежился под полуденным солнцем. Кругом не было ни души. Но в любой момент в одном из окон могло появиться лицо Арианн.

– Быстрее! – крикнула босоногая Габриэль, порываясь побежать. Они подходили к краю заросшего травой луга, за которым начинался лес. Но Реми противился. Он, спотыкаясь, тащился в тяжелых сапогах и, в конце концов, заставил остановиться.

Габриэль еще настойчивее потянула его за руку, но она с таким же успехом могла бы сдвинуть с места каменный столб. Чуть улыбаясь, он покачал головой.

– Габриэль, не надо, – попросил он. – Ты же сказала, что мы только сделаем кружок по саду и так далеко не пойдем. Арианн разрешила мне вставать, но просила не выходить из дома. Или, по крайней мере, не уходить дальше сада.

– Разрешила тебе? С каких это пор Арианн стала твоим командиром? Тебе не обязательно слушать, что она говорит, – с озорной улыбкой добавила Габриэль. – Я, разумеется, никогда не слушаю.

– А, пожалуй, следовало бы, – возразил Реми. – Арианн очень благоразумна. Если бы солдаты Екатерины или этот дьявол де Виз вернулись и нашли меня здесь, то и вы бы поплатились. Я и без того представляю для тебя и твоих сестер достаточную опасность.

– Этот большой болван, ухажер Арианн, прогнал де Виза и его охотников на ведьм. И даже если они вернутся, я тебя защищу.

Ее заявление вызвало не так уж часто слышимый смех Реми. Габриэль подошла ближе, глядя на него сквозь густые ресницы.

– Ну, пожалуйста, Реми. Пойдем со мной, – уговаривала она. – Ты не видел моего любимого места, я хочу тебе показать.

– Хорошо, – согласился Реми. – Но ненадолго. Габриэль повела его по окружавшему Бель-Хейвен лесу. В одной рубашке, легких коричневых брюках и высоких кожаных сапогах, Реми с головы до ног выглядел солдатом.

Девушку не могло не восхищать мужское изящество его стройной фигуры. Реми не был слишком высокого роста, дюжим животным вроде ухажера Арианн, графа де Ренара. Капитан был куда более гибким и ладно скроенным, и Габриэль представляла, каким подвижным, проворным он станет, когда наберется сил. При этих мыслях ее сердце учащенно забилось.

По мере того как они медленно углублялись в лес, Габриэль казалось, что она чувствует, как крепнет, оживает рука Реми. Откинув голову, со светящимися удовольствием глазами он глубоко вдыхал бодрящие запахи земли и деревьев.

Тянущиеся к небу вековые стволы могучих дубов, вязов и платанов походили на стерегущих остров старых, испытанных часовых. Тут и там можно было увидеть танцующие на ветру, будто нежные дриады, белые полоски березовой коры.

Снизу лес до того густо зарос кустарником и папоротником, что пробираться сквозь заросли было довольно сложно. Исключением была Мири, которая, казалось, могла пробираться сквозь самый перепутанный кустарник так же легко, как кролик или лисичка.

Габриэль старалась вести Реми по тропе. Наступая босой ногой на острый сучок, она морщилась – подошвы были не такими затвердевшими, как в дни ее детства. Она всегда страшно не любила возиться с туфлями и носками, лишними вещами, задерживавшими, когда ее ждал целый большой мир, множество чудесных видов и пейзажей, которые надо было успеть запечатлеть на полотне, пока светло.

На повороте она мельком взглянула на ноги и отметила грязные пальцы. Удрученно подумала, сколько весь последний год стоило труда избавиться от мозолей, накладывая примочки и мази, чтобы ноги стали такими же нежными, белыми и гладкими, как и все тело. Столько же трудов, сколько уходило на выщипывание бровей, маникюр, полоскание волос. Глядясь в зеркало, Габриэль училась укладывать волосы в более изощренные прически, готовила себя к тому, чтобы стать, как она решила, утонченной и соблазнительной обольстительницей, женщиной весьма состоятельной и могущественной, куртизанкой.

Вторжение в ее жизнь Николя Реми сократило эту деятельность, хотя Габриэль вряд ли могла объяснить почему. Рядом с Реми она чувствовала себя вполне удобно в самом заношенном платье, с распущенными по спине волосами, с оставленными под кроватью туфлями.

Тропинка стала шире, перешла в прогалину, по которой бежала речка, делившая лес надвое. Вода, перекатываясь по камням, издавала мелодичный звук. В более романтичные дни Габриэль представлялось, что среброкудрая нимфа поет хвалебные песни своему возлюбленному – темному, дикому духу леса.

Когда-то это место было для нее волшебным. В детстве они с маленькой сестренкой Мири любили здесь играть. Позже прогалина стала для нее местом уединения, где она в одиночестве мечтала, приходя сюда с мольбертом и красками.

Но когда волшебство постепенно ушло из ее рук, оно ушло и из леса. Теперь она редко бывала здесь, это место стало лишним печальным напоминанием обо всем, что она утратила. Но, когда Реми пришел в восторг от этой природной красоты, Габриэль почувствовала, как и в ней шевельнулись прежние приятные ощущения. Она подбежала к потоку, окунула пальчик в воду, вздрогнув, когда по ноге плеснула ледяная вода. Но в такой теплый день это было даже приятно.

Габриэль нагнулась и зачерпнула горстью воды, чтобы напиться. Холодная вода приятно остужала горло.

– Капитан Реми, ты должен подойти сюда и напиться. Ты никогда не пробовал такой…

Оглянувшись, она умолкла. Капитан, прижимая руку к ране, еле двигался. Но, поймав ее взгляд, тут же опустил руку.

– В чем дело? Что с тобой? – спросила девушка.

– Н-ничего, все хорошо. – Реми походил на прибежавшего из Марафона и тут же рухнувшего на землю древнего грека. Ко лбу прилипли пряди взмокших темно-золотистых волос.

– Выглядишь совсем нехорошо. – Увидев, что Реми пошатнулся, она поспешила к нему. – Что это? Рана открылась?

– Нет, ничего. Я… – Реми про себя выругался, что в присутствии женщин с ним редко бывало. И, злясь на себя, продолжал: – Вдруг почувствовал слабость, словно какая-то дряхлая старуха.

Габриэль прикусила губу, проклиная себя за то, что вовремя не заметила неладное. Но Реми не жаловался. Вообще-то на протяжении всей прогулки он практически не произнес ни слова, дал ей возможность унестись мыслями, и это ее не насторожило.

Она с раздражением глядела на него, ей хотелось дать ему затрещину за то, что он такой стойкий и такой глупый. Но он-то не глупый, виновато подумала она. Сама глупая.

– Это я виновата, – признала Габриэль, поддерживая его. – Не надо было заводить тебя так далеко.

– Далеко! – морщась от боли, с коротким смешком заметил Реми. – Габриэль, я солдат, я привык к походам. Я мог бы без передышки пересечь весь остров.

– Обопрись о меня, – сказала она, – и пойдем домой.

Но Реми вырвался из ее рук.

– Нет, Габриэль, – задыхаясь, произнес он. – Все нормально. Мне просто нужно присесть, отдохнуть минутку.

Она нахмурилась, глядя на него. Реми в ответ посмотрел на нее и, невзирая на измученный вид, в глазах его мелькнула светлая грусть.

– Как здесь хорошо. Там, в доме, как в клетке, я начинал понемножку сходить с ума. Чувствую, что снова можно дышать.

Тогда почему он выглядит так, что вот-вот перестанет дышать? Она все же подвела его к берегу. Опираясь о ствол стареющего платана, чьи кривые корни, изгибаясь, выпирали в сторону воды, Реми медленно опустился на землю. Для него это оказалось трудным делом. Он разжал стиснутые зубы, только когда сел. Потом, откинувшись к стволу, довольно вздохнул:

– А-а, так лучше.

Габриэль беспомощно смотрела на него, ругая себя за то, что не подумала взять с собой пузырек с лекарством. Арианн, конечно, не забыла бы. Спустившись к воде, Габриэль пошарила в висевшей на поясе сумочке и достала носовой платок. Смочив его, поспешила обратно к Реми.

Встав на колени, она коснулась платком его лба и щек, чуть испугалась, увидев, что он закрыл глаза. Но потом поняла, что это от наслаждения ощущением прохлады.