Любовь не предает - Спайс Вирджиния. Страница 26

– Это я, сестренка. – Бесшумно распахнув дверь, в комнату вошла Вирджиния в дорожном костюме, держа в руке свечу в медном подсвечнике. В ее голубых глазах была какая-то болезненная одержимость. Следом за маркизой в комнате появилась ее горничная с небольшим дамским саквояжем в руках. – Одевайся, сестренка, только тихо. В доме уже все уснули. Внизу нас ждет дорожная карета.

– Что все это значит, Вирджиния? – растерянно пробормотала Катрин, вскакивая с кровати. – Ты собираешься увезти меня отсюда?!

– Да, и без малейшего промедления. Уже светает, и скоро поднимутся слуги. Торопись же, дорогая, ради всего святого! Или ты хочешь, чтобы проклятый Стенфилд снова сделал с тобой то, что в ту проклятую ночь? Хорошо, что у тебя хватило мужества рассказать мне обо всем. Я просто обязана спасти тебя от этого чудовища.

Как только Катрин была готова, сестры торопливо спустились по черной лестнице и вышли из дома. В сопровождении горничной женщины пересекли небольшой садик и оказались у задних ворот особняка. Возле кареты уже нетерпеливо расхаживал кучер. Он помог им забраться в экипаж и пришпорил лошадей.

– Мы направляемся в имение моей подруги, баронессы Морланд, – довольно улыбаясь, сообщила Вирджиния. – Там мы пробудем до тех пор, пока скандал немного не утихнет. Представляю, как будет огорчен мой дражайший супруг! – вдруг прибавила она с истеричной веселостью. – Но, если честно, мне на это плевать. В конце концов, у него была возможность что-то предпринять, чтобы помешать этому браку. Например, вызвать Стенфилда на дуэль… Но, разумеется, Энтони такое оказалось не по силам. Когда-то они были друзьями с проклятым Джейсоном Стенфиддом, а для мужа чувство товарищества дороже всех остальных.

Прошло какое-то время, поднялось солнце. Выглянув в окно кареты, Катрин поняла, что город давно остался позади – они проезжали последние предместья. Вирджиния дремала, убаюканная стуком колес. Но, в отличие от сестры, Катрин даже и думать не могла о сне. Напротив, ее мысли внезапно прояснились, и она начала размышлять о своем поступке.

Попытавшись представить, что произойдет, когда ее побег обнаружат, Катрин чуть не стало дурно. Как отреагирует отец? Хватит ли у него сил перенести такое унижение, выслушать нескромные вопросы, дать какие-то объяснения? Даже если граф де Шатовье и был в чем-то неправ, он не заслуживает такого обращения. И – что самое страшное – отцу придется как-то объяснить поступок дочери графу Стенфилду.

Джейсон… Произнеся про себя это имя, Катрин вздрогнула. Как могло случиться, что за все это время она ни разу не подумала о его чувствах? Все эти дни она почему-то думала о нем как о воплощении зла, забыв, что Джейсон – живой человек, умеющий чувствовать и страдать. Из-за увещеваний Вирджинии она только подогрела свою ненависть к графу, напрочь забыв, сколь ему обязана. Если бы не он, отец мог бы уже быть мертв. А сколько добра он сделал для нее самой! Джейсон рисковал свободой, чтобы переправить в Англию дочь незнакомого ему роялиста, не подозревая, что на самом деле она является шпионкой Барраса. А его щедрые подарки… Разве можно сомневаться, что Джейсон позаботился бы о ней, не окажись у нее родственников в Англии? «Не стоит воспринимать все так мрачно. Мне доверили вас опекать, и теперь я за вас отвечаю»… Эти слова, сказанные два с половиной месяца назад на борту «Маргариты», внезапно всплыли в памяти Катрин, заставив разволноваться.

Вот он бережно касается ее растрепавшихся волос в тот день, когда «Маргарита» получила пробоину. А потом – его переменившийся взгляд, короткий, но такой захватывающий поцелуй… А вот он подходит к ней на ее первом балу, и на его губах играет нежная, покровительственная улыбка. Или еще: они наедине в роскошной спальне Мелверн-парка, и Джейсон просит у нее прощения за то, что невольно причинил ей боль. «Милый мой котенок, ты даже не представляешь себе, как сильно изменится твоя жизнь после этой ночи»… Почему, почему он так сказал тогда? Неужели… он уже тогда принял решение жениться на ней? Джейсон был уверен в своих чувствах, уверен, что любит ее…

Кучер остановил карету, чтобы дать лошадям немного передохнуть, и Вирджиния проснулась.

– Где мы стоим? На почтовой станции? – спросила она, спросонья озираясь вокруг. – Нужно узнать, сколько сейчас времени.

– Мы едем часа три, – упавшим голосом ответила Катрин. – Значит, сейчас где-то около девяти.

– Около девяти? Отлично. Вероятно, наш побег уже обнаружили, и сейчас старый самодур сходит с ума. Что ж, поделом ему! Но мне доставило бы гораздо большее удовольствие посмотреть на лицо Стенфилда, когда он узнает, что его невеста сбежала. Представляешь: он будет стоять в церкви в присутствии нескольких сот приглашенных, а невесты все нет и нет! Сначала посыплются шуточки, затем разные предположения, а потом поползут слухи, все более и более похожие на чудовищную правду… Право же, я немного жалею, что отправилась в путешествие вместе с тобой и лишилась такого дивного развлечения! Сегодня с надменным владельцем Мелверн-парка будет покончено. Он станет посмешищем всего Лондона и больше никогда не сможет появляться в обществе, не рискуя услышать язвительные перешептывания за спиной.

– Прекрати, прекрати, Вирджиния! – закричала Катрин, зажимая уши руками. Ей стало душно, стены кареты давили на нее, словно тюремные решетки. Развязав плащ, она выскочила наружу.

Перед ее глазами отчетливо встала картина, описанная сестрой. Большая церковь, полная нарядных людей. Несколько скромно одетых друзей ее отца. И Джейсон, с волнением ожидающий невесту, которая не придет… Сердце Катрин сжалось от боли. Все станут смеяться над Джейсоном, злорадствовать и без конца обсуждать скандальную новость. Катрин попыталась представить его красивое, гордое лицо в тот момент, когда ему с притворным сочувствием сообщат ужасную новость. И не смогла этого сделать. Это было выше ее сил. Выше ее сил оказалось растоптать его гордость и сделать всеобщим посмешищем! После долгой, мучительной борьбы разум Катрин проиграл борьбу с сердцем.

– Я возвращаюсь назад! – крикнула она перепуганной маркизе. – Прикажи быстрей поворачивать обратно и гнать лошадей во весь опор. И не смей, не смей ничего мне говорить, иначе я возненавижу тебя, сестра.

Глава 15

Время подходило к полудню, когда они достигли особняка Кемпбеллов. Во дворе дома стояло несколько экипажей, но не было заметно ни суеты, ни оживленно переговаривающихся слуг. Катрин бросилась в гостиную и упала в объятия графа де Шатовье, с потерянным видом стоящего посреди комнаты в окружении своих друзей.

– Прости меня, папа, ради Бога, прости за эту немыслимую выходку! – со слезами проговорила она, взглядом вымаливая у отца прощение. – Наверное, мой рассудок просто помутился, я сама не понимала, что делала! Скажи мне, еще не поздно все исправить? Джейсон еще ничего не знает?

– Он еще не знает об этом, дочка, успокойся! – Граф крепко прижал ее к себе, и Катрин в отчаянии увидела, что он плачет. – Бракосочетание назначено на двенадцать, но ничего не случится, если мы немножко задержимся. Невесты часто бывают рассеянными в день свадьбы и приезжают в церковь с опозданием…

– Слава Богу! – с облегчением выдохнула Катрин. – Тогда не будем терять времени. Я поднимусь наверх и начну собираться. Только прошу тебя, папа, пошли кого-нибудь в церковь предупредить Джейсона, что мы задержимся. Я боюсь, что кто-нибудь видел меня, когда я выходила из кареты, и по городу пойдут слухи.

– Не бойся, дорогая моя, я предупрежу графа Стенфилда. Только… подожди немного, не торопись.

Граф чуть ли не силой усадил дочь в кресло и сам сел напротив нее. С минуту он молчал, ожидая, пока их оставят наедине.

– Девочка моя, – наконец заговорил он, – у меня нехорошо на сердце, и я боюсь, что совершил непростительную ошибку. Наверное, я не должен был заставлять тебя выходить замуж против твоей воли… Я вел себя, как самый настоящий тиран, и теперь сам боюсь, что ты будешь несчастлива. Катрин, скажи откровенно: ты вернулась лишь потому, что побоялась опозорить мое имя? Послушай, если тебе действительно так ненавистен этот брак, то лучше не выходить за Стенфилда. Еще не поздно все изменить. Не бойся тех неприятностей, которые могут за этим последовать, я беру их на себя.