Леди-послушница - Вилар Симона. Страница 30

– Вы умны, раз поняли это. Да, тогда король имел возможность раз и навсегда избавиться от соперника, ради которого так старается Матильда. И вот теперь Генрих жив и здоров, со временем люди стали считать его поступок уже не безрассудным, а смелым, и твердить, что он достойный потомок Вильгельма Завоевателя.

В его голосе звучала неприкрытая злость. Милдрэд отвела взгляд – порой Юстас пугал ее. И чтобы как-то утешить его, сказала:

– Но ведь и вы потомок короля Вильгельма.

Юстас скривил губы в полуулыбке.

– Это так, видит Бог! Однажды я стану королем. И это так же верно, как то, что сейчас мы поедем к западной части острова, и я вам покажу белые известняковые скалы, которые называют Нидлз [46]. Клянусь верой, они достойны этого названия!

Однако задуманное не удалось. Проносившиеся по небу тучи вдруг сомкнулись и разразились настоящим ливнем. Путникам пришлось возвращаться в Карисбрук мокрыми и продрогшими. Но Милдрэд тем не менее было весело. Нагуляв во время верховой прогулки аппетит, она с удовольствием выпила подогретого с пряностями вина, съела пироги с рыбой и паштет из трески. А когда узнала, что принц приглашает ее на партию в шахматы, сразу спустилась в зал.

Играла она неплохо, поэтому Юстас получил удовольствие от игры. И вновь ему приходилось бороться с собой и скрывать обуревавшее его желание, когда перед глазами маленькая ручка передвигала тяжелую фигурку из белого мрамора, когда девушка, раздумывая над ходом, закусывала свою хорошенькую губку, откидывалась на покрытую овчиной спинку деревянного кресла и вздыхала… так тепло и нежно, что у него мелькала надежда: может, это его присутствие побуждает ее расслабиться? Юстасу хотелось сесть рядом, взять ее руку, переложить с ее колена на свое и накрыть ладонью. Но он не решался, понимая, что самое легкое движение может разорвать эту связь, разрушить невидимое облако, внутри которого оказались заключены они вдвоем. Но однажды… Он представил, как может произойти это «однажды», и у него пересохло в горле.

Милдрэд вдруг подняла на него свои аквамариново-голубые прозрачные глаза, и Юстас поспешно отвел взгляд.

– Кажется, дождь прошел, – произнес он. – Слышите, как стало тихо? А это значит, что я могу отбыть в Англию уже с утренним приливом. Потом я пришлю за вами корабль. Но знаете, миледи, мне несколько грустно расставаться с вами.

Она взглянула на него с лукавством, как игривый котенок.

– И это несмотря на то, что я дважды сделала вам мат?

– Я поплыву в Саутгемптон, – заговорил Юстас негромко, придав лицу замкнутое, невозмутимое выражение. – Хотите послушать об этом городе? Он окружен мощной стеной, в нем множество жителей, а устрицы по вкусу не уступают тем, какие мы с вами пробовали в Харидже.

Милдрэд слабо улыбнулась, но глаза ее погрустнели. Юстас продолжил: он уже понял, как она жадна до новых впечатлений, как ее манит все неизвестное. И стал рассказывать, что из Саутгемптона он поскачет в Винчестер – эту старую саксонскую столицу Англии, которая и поныне считается вторым городом королевства. Бывала ли там леди Милдрэд? Что ж, прискорбно. Ведь Винчестер поистине великолепен! Его строили еще римляне, а они как никто умели выбирать удобные места. Винчестер расположен в живописнейшей местности над судоходной рекой Итчинг. Причем он не похож на другие города, большинство из которых задыхаются в кольце тесных каменных стен, – он обширен, там и поныне сохранена римская планировка, улицы пересекаются под прямым углом, нет путаницы, а каждый квартал обслуживает своя собственная церковь. Что может лучше украсить город, как не храмы? А Винчестер к тому же имеет самый длинный в мире собор! По легенде, его заложил еще король бриттов Люций. Кто знает, правда ли это, однако верно, что при саксах это была самая значимая церковь в Англии. Там и поныне покоится прах многих саксонских монархов. Там же удостоился чести быть похороненным двоюродный дед самого Юстаса, король Вильгельм Рыжий. Правда, он был далеко не святым, и когда башня, под которой он покоится, рухнула, многие сочли это знаком небес. Но ничего, башню возвели заново, и собор стал еще красивее. Сейчас там всем заправляет брат Стефана, дядюшка Юстаса – епископ Генри. Знакома ли с ним леди? Нет? Даже удивительно, если учесть, что Генри Винчестерский всегда считался покровителем семьи Армстронгов из Гронвуда. А вот его преподобие был бы несказанно рад встретить дочь своего старого друга. Ведь Генри Винчестерский незаурядный человек – политик, церковник, покровитель искусства, коллекционер античных скульптур, владелец удивительного зверинца, где есть столь редкие животные, как берберийские львы и необыкновенно огромные птицы страусы.

Принц сделал небольшую паузу, заметив, как поникла Милдрэд. Этого-то он и добивался, тонко выплетая свою интригу, увлекая столь жадную до впечатлений девушку и показывая то, чего она будет лишена, если останется под покровительством строгих и непреклонных храмовников. Поэтому, поведав о Винчестере, Юстас стал рассказывать о других местах, куда ему надлежит заехать. К примеру, в Солсбери. Слышала ли Милдрэд о новом чудесном соборе, что ныне возводится в городе? Его будут строить специально приглашенные из Парижа мастера. Ах, как жаль, что Милдрэд его не увидит! И не побывает в столь волшебном и необычном месте, как Стоунхендж – это огромное каменное кольцо в центре солсберийской равнины, его возвели древние жрецы друиды, и там, как говорят, и поныне творятся чудеса.

– Ах, молчите, умоляю вас! – девушка резко поднялась, и Юстас увидел, каким возбуждением блестят ее глаза.

– Что такое, миледи?

– Что такое, спрашиваете? Я прожила всю жизнь в уединенном замке, я столько слышала о местах, о которых вы говорите, но мне, видимо, никогда не удастся там побывать.

У нее сделался грустный вид. Тогда Юстас чуть подался вперед и негромко произнес:

– Почему же не удастся? Если вы пожелаете, я готов сопровождать вас в пути. До самого Бристоля, если захотите. И поверьте, это будет куда менее опасно, чем плыть по морю под охраной храмовников.

– Но ведь отец обговорил с рыцарями Храма мой путь до Бристоля, – неуверенно сказала девушка.

Юстас сделал паузу.

– Когда ваш родитель договаривался с храмовниками, он не предполагал, что может подвернуться шанс отправить вас под охраной королевского сына. Но со мной вы будете в гораздо большей безопасности, нежели с храмовниками. Вы согласны? Или же… – он вдруг откинул капюшон, – или вас пугает общество такого непривлекательного спутника?

Милдрэд смутилась. Сейчас, при свете очага, Юстас выглядел не таким уж безобразным: тени сгладили изъяны кожи, зато было видно, как аккуратно чистые гладкие волосы обрамляют лицо, черты которого сами по себе были довольно приятны. К тому же она за прошедшее время несколько свыклась с его видом. Да и что за дело ей до его внешности, ведь они просто попутчики! А бедный Юстас думает, что она не желает принять его любезное предложение только потому, что его вид ей неприятен. Милдрэд опять стало его жалко. И чтобы как-то разрядить обстановку, она решила отшутиться. Демонстративно всплеснув руками, Милдрэд ахнула:

– Ой, ой, ой! И как же я ранее не заметила, какой вы! Ну теперь-то вы меня окончательно напугали.

Юстас какой-то миг смотрел на нее, потом губы его сжались, а щеки задрожали. Он фыркнул, мелко затрясся, пока не разразился смехом. Сначала это было похоже на сухой кашель – так он боролся с приступом веселья, но уже через миг откинулся назад и громко расхохотался. Сенешаль замка переглянулся с тамплиерами: ему не единожды доводилось принимать в Карисбруке сына короля, но он и представить не мог, что тот умеет так смеяться.

Милдрэд, видя веселье принца, тоже засмеялась. Сколько-то времени они беспечно хохотали, и по лицам присутствующих тоже стали пробегать улыбки, даже угрюмый Геривей Бритто хмыкнул в усы. Только Утред мрачно смотрел из своего угла у колонны и укоризненно качал головой.