Пешка треф атакует - Мясникова Ирина Николаевна. Страница 35

– Женщина, вы кто? – собрав волю в кулак, спросила я строго, хотя, конечно же, сразу узнала её по голосу. Это была жена Руденко Сергея Сергеевича собственной персоной. Сомнений быть не могло. Вот только я представляла её милой барышней, а не усталой измученной тёткой.

– Кто я?!!!! Это ты кто такая?!! Теперь, значит, бляндинка? – жена Руденко уперла руки в бока, оглядывая мою причёску. – Маскируешься, сволочь?

Тут только я вспомнила, что и действительно теперь блондинка. Да еще какая! Наверное, в глазах этой несчастной женщины я выглядела, как профессиональная разлучница. Правда, губы у меня рестилайном не надутые и нос не кнопочкой. Так что Мерелин Монро из меня еще та. Но в общем и целом…. Да еще если с ней самой сравнить, сравнение точно будет в мою пользу. Знала бы она, что меня саму недавно бросил муж.

В дверях, расталкивая любопытных, показался Ковальчук. Вечно он является, как чёрт из коробки. Но, надо сказать, в последнее время, эти его появления меня только радуют. Вон, сколько раз он меня уже выручал! Я всё больше и больше стала задумываться, не возвести ли его в ранг лучшей подруги. А то Жанка с утра до вечера вся в работе, а Ковальчук вот он. Всегда под боком. И сейчас, как нельзя кстати подоспел.

– Господа-товарищи, прошу всех разойтись по рабочим местам, цирк уехал, клоуны тоже, давайте, давайте, – последним он выпер из моего кабинета ошалевшего охранника.

– Ты кто такой? – спросила у него грозная женщина.

– Начальник тутошний, – не моргнув глазом, соврал Ковальчук. – Хотите кофе? Или, может быть, чаю?

– Да иди ты со своим чаем, не видишь что ли, мне не до чая. Я лахудру эту сейчас убивать буду, – женщина полезла в свою сумку, и я подумала, что в этот момент мне как никогда бы пригодилась указка Гадецкого. Двинула бы ей указкой по башке и всего делов. А что? Необходимая самооборона. Вот что там у неё в сумке? Вдруг пистолет? Мне стало тоскливо и захотелось залезть под стол. Пожалела даже, что не выпрыгнула в окно. Однако Ковальчук и без указки вдруг ловко выхватил у нервной женщины сумку, таящую в себе неведомую опасность, и резво бросился к выходу из кабинета.

– Отдай сумку, болван! – заголосила жена Руденко и накинулась на Ковальчука с кулаками.

– Отдам, отдам, – Ковальчук увернулся, заложил крутой вираж по моему кабинету и высыпал содержимое сумки ко мне на стол.

– Ну и на фига ты это сделал? – жена Руденко рванула к столу собирать пожитки.

У меня от этого их энергичного мельтешения даже закружилась голова и я сидела дура дурой, понимая, что ничем не могу повлиять на ситуацию.

– Проверить хотел, вы ж Петровскую нашу убивать собрались. Вдруг там у вас нож или пистолет, пальнете еще ненароком. Петровскую-то не жалко, а вот коллектив перепугаете. Нам смертоубийства тут не нужны, еще полиция понаедет, скорые с мигалками, – Ковальчук уселся в кресло и положил ногу на ногу. – Может, и правда чаю?

– Отстань ты со своим чаем! Я ей и без пистолета моргалы выцарапаю. Видал, какие у меня ногти, – жена Руденко продемонстрировала вполне себе жуткие некрашеные ногти. – А в сумке у меня сигареты. Ты вот мне лучше прикурить дай.

– У нас тут не курят, – пискнула я.

– Молчи, моль бесцветная, твое дело сейчас бояться и помалкивать, – жена Руденко собрала свои пожитки с моего стола, достала из пачки сигарету и выжидательно посмотрела на Ковальчука. Тот достал зажигалку, дал ей прикурить, взял с подоконника блюдце из-под цветочного горшка и придвинул его к женщине. Она затянулась и демонстративно стряхнула пепел на пол.

– Может, присядете, – Ковальчук пододвинул к ней кресло.

– Постою, в самолете насиделась.

– А в чём собственно дело? Чем я обязана такому визиту? – возмутилась я. Явилась тут, пепел мне, понимаете ли, на ковёр трясет. Уж если дело дойдёт до выцарапывания глаз, то неизвестно еще, кто кого победит. Тётка-то эта явно меня старше. А ногти у меня со специальным износоустойчивым покрытием. Шилак называется. Таким ногтём убить можно. Слава богу, оружия никакого у неё в сумке не обнаружилось. Это Ковальчук молодец, вовремя подсуетился, чтоб проверить, а то и правда, сидела бы я сейчас и боялась.

– Она еще спрашивает! – жена Руденко всплеснула руками, обращаясь к Ковальчуку. Видимо, решила привлечь его на свою сторону. – Вот! – Она вытащила из сумки фотографию и швырнула её в меня. Фотография, плавно кружась, упала на пол. Ковальчук быстро её поднял и присвистнул.

– Чего там? – заволновалась я.

Ковальчук протянул мне снимок. На фото во весь рост был запечатлен наш с Руденко танец в парижском метро.

– «Если б не было тебя» – засвистел Ковальчук и закатил очи к потолку. – И что? – спросил он, прервав свой художественный свист.

– Как что? По-моему всё и так ясно, – жена Руденко тяжело вздохнула. – Я – законная жена, она – любовница-вертихвостка. Готовься, лахудра! На моей стороне правда.

– Да там все танцевали, – заметил Ковальчук. – И я с вертихвосткой, в смысле с Петровской, тоже танцевал. Это ж в Париже было, в метро. Вон моя лысина торчит на заднем плане. Сами понимаете, бизнес требует иногда и поддать, – Ковальчук выразительно щёлкнул себя под подбородком. – Отметили удачную сделку. Нас несколько мужчин было, одна женщина. Сами ж говорите, лахудра и моль бесцветная. Вот мы из вежливости и потанцевали с ней, чтоб ей обидно не было. Представляете, её вот недавно муж даже бросил. Жалко же девушку.

Мало сказать, что от этих слов у меня отвисла челюсть.

– Да? – подозрительно спросила жена Руденко. – А тут чего? – она как фокусник достала вторую фотографию, где мы с Руденко танцуем, правда, уже в Одессе. Я в белом костюме, загорелая. Просто конфетка.

– Когда ж это вы успели, Екатерина Андреевна? – ехидно поинтересовался Ковальчук.

– Ну, тут-то совершенно точно из вежливости, – поспешила вставить я. – Мы только, только познакомились, контракт подписали. Поехали в ресторан отметить. Отметить-то надо! Без этого никак, а то дело не выгорит. Вот Сергей Сергеевич с нами с Фаиной по очереди и танцевал. Вы тогда еще в Лондоне остались, а то и вас бы с собой обязательно взяли.

– В Лондоне, говоришь? Ха! Это он меня в дурку тогда в очередной раз упрятал. Значит и корова там была? На троих соображали.

– Какая корова? – не поняла я.

– Фаина! Какая ж еще! – жена Руденко всё-таки плюхнулась в предложенное ей кресло.

– Ну, да! – согласился Ковальчук. – Лахудра с одной стороны и корова с другой. Чего вы так разволновались-то? Было б, о чём беспокоиться.

При упоминании о дурке мне стало не по себе. Мне и так-то было не по себе, но тут стало еще непосебее.

– А ты б на моем месте не разволновался? Кобель этот жену в дурку сдает, а сам во все тяжкие, с такими вот, – жена Руденко пренебрежительно кивнула головой в мою сторону. – Контракты подписывает.

– Да какие такие все тяжкие? – вставила я. – Я вашего мужа и видела-то всего три раза.

– Ну, да! Три раза видела и всё танцульки какие-то. Зато я вот его почти каждый день вижу, только он со мной почему-то танцы не растанцовывает, да по ресторанам не водит, – проворчала жена Руденко.

– Логично, – согласился Ковальчук. – А почему он вас в дурку сдает? Выпиваете? Или так просто чертей ловите? – с безразличным видом поинтересовался он.

Жена Руденко явно насторожилась и подозрительно посмотрела на Ковальчука.

– А тебе-то что?

– Да, ничего собственно. Вы Петровскую-то убивать будете, или передумали? Может, просто ей морду набьёте, да я вас в отель отвезу? У нас тут в отеле неподалёку всегда бронь есть. Осмотрите достопримечательности и обратно в Одессу-маму.

– Убивать? – жена Руденко тяжело вздохнула и встала. – Да, ладно, пусть живёт. Пока. Сам же говоришь, муж бросил. Жалко. А вот морду ей набить, действительно, не помешало бы! Для профилактики. Хотя она, и правда, неказистая какая-то, не то что Фаина. Вот где главное зло. Трется там у него под боком. Но учти, Петровская, еще одна фотография и я тебя порежу на мелкие кусочки.