Вызов гордости - Майклз Кейси. Страница 28

– Подчинения? Какого подчинения? – Бо никогда не понимал Джареда, хотя и очень любил его.

– Она хочет детей.

Это не произвело на Бо никакого впечатления.

– И что? Сам их люблю. А ты нет?

– Черт возьми, парень, конечно, я их люблю! Ты думаешь, я чудовище?

Кевин задумчиво постукивал себя пальцем по губам. Через некоторое время его брови взлетели вверх, и он негромко спросил:

– Твоя мать умерла родами, да?

Джаред молча кивнул.

Кевин подмигнул Бо и воскликнул:

– Клянусь Иовом, Бо, ты был прав! Он втюрился! – Он встал, подошел к Джареду и хлопнул его по плечу: – Так ты и вправду влюблен в девчонку? Ах, Джаред, каких только страшилок мы себе не придумываем, когда влюбляемся! Отправляйся к ней, друг, и подари ей ребенка, раз она этого хочет. Деторождение – вот что удается женщинам лучше всего. Они становятся мягче и сговорчивее.

Джаред сказал тусклым голосом:

– Она может умереть, Кевин. Я не могу рисковать.

– А тебя, друг мой, может переехать почтовая карета, когда ты будешь переходить улицу. Жизнь – ненадежная штука. Ты что, хочешь отказаться от счастья только из-за того, что случилось когда-то с твоей матерью? Я и не знал, что ты такой трус.

Джаред вскинул голову:

– Ты и вправду так думаешь? Считаешь меня трусом? Может, и Аманда так думает? Когда я уезжал, она смотрела на меня очень странно.

Кевин понял, что взял верх, и поспешил воспользоваться преимуществом.

– Не могу об этом судить, Джаред. Но ведь это она собирается вынашивать ребенка, правда? Каким же дураком ты выглядишь – хрупкая девушка не боится, а ты боишься!

Как только разговор принял деликатный характер, Бо начал смущенно кидать на ладони кости. Услышав слова Кевина, он побагровел и издал смешок:

– Женщина взяла верх над Джаредом Делани? Ха, Кевин, это здорово!

– Заткнитесь оба! Оставьте меня, я должен подумать. Уходите, со мной все нормально. Завтра утром возвращайтесь и будьте готовы провести несколько недель в деревне. – Он медленно улыбнулся, и глаза его загорелись. – Вы будете моими гостями в Сторм Хейвене, раз уж решились поддержать меня. Может, вас двоих хватит, чтобы защитить меня от моей маленькой львицы.

Сезон через несколько недель все равно заканчивался, и друзья согласились поехать.

– Лучше, чем Бат, – сказал Бо. – Не перевариваю воды.

Они ушли, но через пятнадцать минут дворецкий объявил:

– Леди Агата Чезвик, милорд.

Эта самая леди оттолкнула его в сторону, пробурчав:

– Ты глуп, как пробка, Боггс. Меня не представляют – я здесь живу! – Боггс торопливо ретировался, и леди Агата в ярости повернулась к племяннику: – Я приехала, чтобы увезти тебя в Сторм Хейвен, несносный мальчишка! Ведешь себя, как избалованный ребенок! Я по-настоящему на тебя рассердилась.

– Вам с Кевином нужно организовать клуб, тетя, – сказал Джаред, развеселившись при виде возбужденной родственницы.

– Что? Ах, вздор! Никогда не могла понять твоих шуточек. Я говорю совершенно серьезно, племянник. Ты был светочем моих очей последние десять лет, но твои выходки меня очень огорчают. Кстати, ты отвратительно выглядишь, Я рада, что ты страдал, – может быть, это поможет тебе возмужать.

– Я живу только для того, чтобы радовать тебя, тетя, – усмехнулся Джаред.

– Ну, позволь тебе сказать, что в данном случае ты здорово промахнулся! Как ты посмел оставить эту бедняжку чахнуть одну в Сторм Хейвене, в то время как сам сбиваешь каблуки в Лондоне? О да, у меня тоже есть друзья, в частности Гонория, и поверь, она получила массу удовольствия, рассказывая мне о твоих похождениях! Как же – в тот самый день, как в «Газетт» появилось объявление о вашем бракосочетании, тебя видели в Ковент-Гардене с двумя потаскушками! Где твой стыд? Где твоя честь? Где моя чашка чая? Я стою здесь уже пять минут, а ты даже пальцем не пошевелил, чтобы позаботиться обо мне! Неужели твою душу уже не удастся спасти? – Она замолчала, чтобы перевести дыхание, упала в кресло и начала обмахиваться носовым платком.

Каким-то образом леди Чезвик сумела сдержать свой гнев, пока перепуганный лакей, с изумлением поглядывая на неустрашимую старушку, осмелившуюся бранить лорда Сторма в его же собственном жилище, ставил перед ней чайник с чаем и кексы. Но как только он ушел, леди Агата возобновила атаку:

– Так, Джаред, я буду говорить с тобой прямо. Признаюсь, я была немного шокирована, когда ты привез ко мне Аманду, но должна сказать, что еще никогда в жизни ни одна девушка не производила на меня такого приятного впечатления. Да, она немного необычна, ездит по-мужски, и все такое – хотя, конечно, в городе она бы такого не делала, – но она завоевала мое сердце своим очарованием и лаской. Я не буду стоять в стороне и не позволю тебе так подло поступать с ней. Да ты знаешь, что это дитя сделало за те три месяца, что ты сидел в Лондоне?

– Нет, тетя, но я не сомневаюсь, что ты не оставишь меня в неведении.

– Не оригинальничай. Эта девочка совершенно самостоятельно переделала весь Сторм Хейвен, в чем он очень нуждался. Да ты просто не поверишь, что за изменения там произошли – должна добавить, только к лучшему, а вкус у нее просто исключительный. Все сделано в высшем стиле, а результат очарователен, просто очарователен!

– Я очень на это надеюсь, Агги, потому что счета так велики, что на эти деньги можно было бы заново отделать Карлтон-хаус. [6] Теперь Сторм Хейвен, конечно же, посрамит принца-регента?

– Забудь про счета, результат того стоит. Дом выглядит гораздо лучше, и даже конюшня и деревня обновлены.

Джаред подошел к письменному столу и вытащил из ящика толстую стопку бумаг.

– Правда, тетя? Скажи-ка, наверняка хоть одна из восьми люстр висит в стойле Урагана?

– Конечно, нет, хотя, надо признать, я и сама поддразнивала Аманду, говорила, что она хочет застелить конюшню коврами. Люстры висят в главных комнатах особняка, Джаред, и как же весело бывает смотреть, когда дворецкий опускает их на цепях, чтобы зажечь свечи, а потом снова поднимает, и оттуда льется такой дивный свет!..

– Ага. Это объясняет счет на свечи. Сто пятьдесят фунтов на свечи! Как это глупо с моей стороны. Мог бы и догадаться. Разумеется, люстры.

Леди Чезвик отмахнулась от счетов:

– Но дом – это только малая часть занятий Аманды. Своей добротой она очаровала всех жителей деревни, и даже капризный садовник ест у нее с руки. Повариха каждый день поражает меня новыми блюдами, которые ее научила готовить Аманда. Она даже сама заполняет бухгалтерские книги по имению! Уж не знаю, как ей это удается, я сама никогда не могла подвести итог своим счетам от модистки.

– Продолжайте, дорогая леди, я в восхищении. Куда еще успела сунуть нос моя предприимчивая жена?

Леди Чезвик с удовольствием продолжила:

– Дай-ка сообразить… Ну, она занимается с Томом – он славный мальчик – и еще с пятью или шестью пострелятами из имения, которые приходят каждый день. Ведет работу в сиротском приюте за деревней и… а, да, распорядилась возвести оранжерею на южной лужайке. – Тетя Агата откинулась на спинку кресла и торжествующе улыбнулась: – Думаю, это все.

– Благодарение небу! Если она вскоре не остановится, я стану банкротом.

Глаза леди Чезвик затуманились.

– О, Джаред, думаю, я должна рассказать тебе еще о двух… э-э-э… небольших изменениях.

Джаред нахмурился:

– Давай, Агги, ты уже многое рассказала. Выкладывай остальное, поскольку очевидно, что молчать ты не можешь.

Она неловко поерзала в кресле и приступила:

– Только не торопи меня. Прежде всего, я должна сказать, что всем сердцем согласна с тем, что сделала Аманда. Давно пора похоронить прошлое. Как я всегда говорю – а ты знаешь, что я всегда это говорю, – злые дела нужно забывать, а помнить только о добрых. Аманда чувствует то же самое, и я полагаю, именно поэтому она и сделала то, что сделала. Но несмотря ни на что, она облегчила мое сердце.