Децема. Предыстория (СИ) - \"Мари Явь\". Страница 41

Вернувшееся одиночество окружило меня молчанием и тоской. За зашторенными окнами отгорало лето. Мысль о том, чтобы показаться на глаза щедрому солнцу была настолько же соблазнительной, насколько пугающей. Покинуть зону безопасности значило приступить к своим обязанностям снова. Навёрстывать упущенное. Контактировать с другими людьми, мужчинами по преимуществу. Видеться с… Ин… Индр… Индрой.

Сглотнув, я поднялась на ноги и направилась к подносу с едой. Не понимаю, когда я успела стать такой привередливой: принесенный обед был таким же аппетитным, как и пластмассовый муляж. Ни вкуса, ни запаха. Поковыряв в тарелке вилкой, я отыскала взглядом затерявшийся в груде гаджетов и бумажной документации передатчик.

Да, Лайз прав, обязанности, продиктованные званием, я выполняю из рук вон плохо. Но ведь кое-кто просто не дает мне на это разрешения. И эта ударившая наотмашь помолвка — просто способ ограничить мою свободу до предела. Теперь о самостоятельном принятии важных решений и думать нечего: Индра получил на меня все возможные права, о чем некогда предупреждал. А я просто до сих пор не могла поверить в то, что он осмелился на подобную подлость.

Самое смешное: Иберия верил, что оказывает мне величайшую честь. И схожу с ума я теперь исключительно от счастья.

Подцепив передатчик, я закрепила его у уха, включая.

— Соедините меня с боссом, — попросила я оператора. Тот не узнал меня сразу, потому пришлось напомнить звание и имя: с некоторых пор звучание моего голоса напоминало работу неисправного точильного станка.

Ожидая, я вертела вилку между пальцами и думала над приемлемым вариантом словесного оформления мысли «в гробу я видела эту свадьбу». Забавно, ведь тут от правды я недалеко ушла.

Но разговаривать с Иберией мне в тот раз не пришлось. Мне ответил его сын.

— Не отключайся, Эла, — выпалил Индра вместо приветствия.

Похоже, этот безумец отдал приказ перенаправлять любой мой звонок — первый признак жизни — на его передатчик. И теперь, слыша голос брата, не отключиться дорогого стоило: воспоминания о жарких словах, произнесенных этим самым голосом, были болезненно свежи.

Но что-то заставило меня убрать пальцы от наушника и слушать. Кажется, Индра искал уединения. Очередное совещание или переговоры? В отличие от меня ритм его жизни никогда не меняется. Молодой босс не может себе позволить такую роскошь, вроде отпуска, длиной в месяц.

— Думаю, прошло уже достаточно времени. Пора бы объясниться, — добавил он через минуту. Я слышала его частое дыхание. — Раз уж ты не хочешь меня видеть, сможешь хотя бы выслушать? На это твоих сил хватит?

Конечно, это было насмешкой. Он не верил в то, что моих сил как раз только на то и хватает, чтобы слушать. Думал, я валяю дурака, сидя здесь уже недели четыре кряду.

— Да, — выдавила я напряженно.

— Для начала… — он шумно вздохнул. — Хочу, чтобы ты знала, что принуждать тебя я не намерен. Сделаем это, когда ты будешь готова.

Проклятье, это было просто разговором… простые слова, от которых я едва не теряла сознание.

— Спасибо за заботу. Я очень это ценю, вот только… «сделать это» я никогда не соглашусь.

Выдержав паузу, Индра невесело усмехнулся.

— Я настолько тебе отвратителен?

— Мне отвратительна сама мысль… — мучительно закрыв глаза, я сбивчиво объяснила: — Чтобы все эти вещи происходили именно со мной и с… другим мужчиной. Тем более с моим братом.

— Я тебе не брат, — отрезал холодно он. Все внутри меня съежилось. — Мы с тобой не родственники. Понимаешь?

— Ты… но разве… я знаю тебя с детства. Ты заменял мне целую семью. Ты учил меня и заботился, как отец. Защищал, как старший брат. И мне казалось, это делает счастливой не только меня. Тогда зачем всё портить? Почему ты так хочешь променять всё это… всю чистоту наших родственных отношений на… грязь?

— Грязь? — очередной тяжелый вздох. — Эла, ты боишься этого. Естественно, ведь никто не проводил с тобой бесед на эту тему. Все, что сказал Вайфред — правда, в происходящем есть и моя вина. Я готов взять на себя ответственность и ждать столько, сколько нужно. Просто постарайся понять, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной нормальны.

— Но не между братом и сестрой.

— Я тебе не брат!

— Это ты так считаешь.

— Если проблема лишь в этом, мы преодолеем этот психологический барьер…

— Нет, проблема не в этом. Проблема в том, что… всё это время разговаривая со мной, смотря, прикасаясь, называя своей сестрой, ты на самом деле просто хотел… как со всеми теми женщинами, что были у тебя до этого. Это унизительно и мерзко! Если ты не мой брат, тогда к дьяволу все это. Я не хочу здесь больше оставаться.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— А ты серьезен, заявляя, что хочешь… поиметь меня?

— Я знаю тебя уже больше шести лет. С того момента, как я тебя увидел, я уже знал, куда всё это заведет. Первые три года я пытался это отрицать. Ничего не вышло. Так что да, я серьезен, когда говорю, что хочу сделать тебя своей женой, добиться взаимности, а уже потом тебя поиметь.

— Боги, я просто не верю, что это говоришь мне именно ты. Просто не верю.

— Оглянись, Эла. Только ты одна считаешь, что секс — это мерзко. Некоторые видят в нём смысл жизни. И не зря. Ты должна узнать, что физическая близость приносит наслаждение. Что она насущна, как воздух.

— Не сомневаюсь. Я знаю, что все это в порядке вещей. Откуда берутся дети я знаю тоже. Я даже охотно верю, что это может приносить кому-то удовольствие. Делай это с кем хочешь. А меня не трогай.

— Вся проблема как раз-таки в том, что я хочу «тронуть» именно тебя.

Стиснув зубы, я процедила:

— Я поговорю с отцом и объясню ситуацию. Как он и сказал, достойных девушек, мечтающих о тебе и всех этих… вещах, в Энадакапее выше крыши. Осчастливьте друг друга, будьте так любезны.

— Эла, твой страх естественен, — его голос смягчился. — Бояться в первый раз нормально. Но ты должна верить мне.

— Да ты просто меня не слушаешь! Меня тошнит от всего этого, буквально. Ясно тебе? И я ничего не могу с собой поделать. Думай об этом, как о неизлечимой болезни. Мне никогда, повторяю, никогда не захочется делать что-то подобное! Тем более с тобой!

— Ты столько раз повторяла, что любишь меня.

— Люблю. Настолько сильно, насколько позволяет здравый смысл. Ты же мой брат.

— Я. Не твой. Брат.

Я закрыла глаза. Отрекаясь снова и снова, Индра, наверное, даже не подозревал, какой болью эти слова отдаются в сердце.

— Как скажешь.

Думаю, это был первый раз, когда мне так хотелось сдохнуть: грубо, неотвратимо и окончательно. Все для того, чтобы избежать продолжение выворачивающего наизнанку разговора о помолвке, свадьбе и сексе. С человеком, который первые три года считал меня никем, следующие три года называл своей сестрой, а месяц назад решил, что и этот статус устарел, пожелав сделать меня своей женой. Интересно, что Индре придет в голову еще через три года.

— Эла, ты же понимаешь… — я насторожилась. Его голос источал решимость, похожую на угрозу. — Понимаешь, что всё будет так, как захочу я. А твоё сопротивление только оттянет неизбежное, доставив тем самым лишнюю боль тебе и мне. Помнишь то чудесное время, когда ты подчинялась добровольно?

— Я была пугливым, слабым, глупым ребенком.

— Но тогда ума тебе хватало на то, чтобы понять: говорить «нет» на мое «хочу» бессмысленно. Просто смирись. До тех самых пор, пока не сможешь без меня жить и смиряться уже не придется.

Обидная правда: перечить его воле — весьма непростое и совершенно бесполезное занятие. Раньше воспринимать эту очевидность было гораздо проще. Как и наши несомненные различия. Первые месяцы я не решалась даже смотреть на Индру. Боялась наступать на его тень. Со временем граница между нами стерлась: я была принята в его семью, получила высокое звание, статус и право обращаться к нему, как к равному. Однако мое происхождение, мое прошлое, а также факт моего спасения им не в силах изменить даже такая непреодолимая сила, как время.