Только однажды - Грейвз Триш. Страница 20

Шеннон больше не могла есть.

— Я наелась, — сказала она.

Рик улыбнулся и вытер руки салфеткой.

— Тебе понравилось?

— О да, как форма подачи, так и содержание.

— Хорошо.

Они оба откинулись на спинки стульев, глядя друг на друга и время от времени делая глоток вина. В Шеннон закипало желание узнать этого человека, понять, что у него внутри.

— Сколько тебе было лет, когда ты стал жить с дедушкой? — выпалила она. — Что случилось с твоими родителями? Ты мне никогда не говорил.

От удивления Рик отпрянул назад. Несколько секунд казалось, что он не собирается отвечать, а потом на его лице появилась кривая улыбка.

— Ты же считаешь, что меня воспитывали волки. Не хотелось бы разрушать иллюзию.

— Серьезно, Рик. Я хочу… узнать больше о тебе.

— Почему сейчас?

— А почему нет?

Он откинулся назад и подумал несколько секунд.

— О'кей. История моей жизни в нескольких словах: родителей я практически не помню. Они погибли в автокатастрофе, когда я был совсем ребенком, и мой дед принял на себя, как он это называл, неблагодарную задачу моего воспитания. Чаще всего он оставлял меня одного. Не то чтобы он мной пренебрегал, нет, у меня была своя комната, много еды, неплохая школа и несколько приятелей. Так что все было о'кей.

— Почему ты стал полицейским?

Рик пожал плечами.

— По той же причине, что и почти все парни, которые хотят стать полицейскими. Они слишком много смотрят телевизор. Работа кажется легкой. Нужно везде околачиваться с огромной пушкой и уметь стрелять одной рукой. — Он усмехнулся. — И ты арестовываешь плохих парней и целуешь красивых девчонок.

Шеннон скорчила гримасу.

— Понятно. Ну, я полагаю, это все, что мне нужно знать о тебе.

Вдруг почувствовав себя неловко, Рик встал и достал монету в двадцать пять центов из кармана джинсов. Подбросив ее в воздухе, он проговорил:

— Орел или решка.

— Орел.

Рик положил монету на тыльную сторону ладони и показал Шеннон:

— Решка. Ты моешь, я вытираю.

Шеннон показала Рику язык и, встав, начала собирать тарелки.

Рик улыбнулся и, похоже, расслабил напряженные плечи.

— Осторожно, ангел, а то я найду другое применение твоему милому язычку.

Сердце Шеннон затрепетало.

— Я на это рассчитываю, ковбой.

Рик мурлыкал старую мелодию Уилли Нельсона, расставляя сковороды и кастрюли по местам. Беззаботность, которую он изображал для Шеннон, сильно контрастировала с хаосом в его душе.

Вот она. Их последняя ночь. Завтра утром он соберет вещи и отнесет их в свой пустой дом. Жизнь вернется в нормальное русло, он сохранит свою свободу и самодостаточность.

Но почему от этого так паршиво на душе?

Он должен был радоваться, что жизнь продолжается. В конце концов, Рик заметил, что за последние несколько недель, когда он жил в доме Шеннон, бушующее пламя их страсти слегка утихло. Они больше не проводили в постели каждую свободную минуту, сводя друг друга с ума.

Они не спешили смять простыни в полночь, обычное время, когда Шеннон ложилась спать. Иногда они играли в карты, или смотрели телевизор, или просто разговаривали. Рик больше не чувствовал потребности постоянно обладать ее телом. Вместо этого он находил удовольствие в том, чтобы просто быть рядом с Шеннон, общаться с ней.

Это значило, что Рик наконец-то насытился. Это было очень хорошо. Ну, на самом деле он все еще хотел Шеннон. Он продолжал считать секс с ней потрясающим. Просто ему стало нравиться заниматься с ней и другими вещами.

Проблема была в том, что ему казалось, что с его возвращением домой их роман не закончится. Но с его физическим отсутствием в ее доме закончатся их тесные взаимоотношения. Они снова будут только любовниками. С исчезновением его личных вещей из ее дома исчезнет их дружба.

Рик должен бы радоваться, но вместо этого он был несчастен.

Он повернулся и увидел тоскливую улыбку на лице Шеннон.

Рик улыбнулся в ответ и почувствовал непреодолимое желание оказаться с Шеннон в постели и заставить ее забыть обо всем, о чем она думала. Но в тот момент это была не самая лучшая идея. Рик бросил кухонное полотенце и повел ее обратно в гостиную. Там он поставил первый попавшийся диск — ноктюрны Шопена. И когда спокойная музыка наполнила комнату, обнял Шеннон и стал кружить по комнате в такт музыке.

Шеннон положила голову ему на плечо, а Рик гладил ее волосы, вдыхая их чистый волнующий аромат.

Ему многого будет не хватать! Даже таких тривиальных мелочей, как запах ее шампуня.

Он будет скучать и по важным вещам. Таким, как прикосновение ее рук к его телу. Сейчас Шеннон как раз гладила его по спине.

Рик поцеловал ее щеку, потом висок, потом веки. Шеннон нежно вздыхала, и эти звуки отдавались во всем его теле. Он будет скучать по ее возбужденным стонам.

Ему будет ее не хватать.

Очень сильно.

— Шеннон?

— М-м?

— Со мной было много хлопот, пока я жил у тебя?

Ее глаза широко раскрылись.

— Нет. Мне это нравилось.

Рик сглотнул и наконец решился:

— Так, может, мне остаться?

Шеннон резко откинула голову и уставилась на него своими огромными выразительными глазами.

— Что?!

Рик старался придать небрежность голосу, но его сердце стучало с бешеной силой.

— Раз нам обоим все нравилось, то я подумал, — он прочистил пересохшее горло, — что мы могли бы продолжать жить вместе. — Прижав ее голову к своей груди, чтобы не видеть выражения ее лица, он добавил: — Что ты на это скажешь?

Шеннон потребовалось много времени, чтобы собраться с мыслями. Рик ждал затаив дыхание.

— Это… это было бы здорово.

Он с облегчением выдохнул:

— Это значит, что я могу остаться? Здесь? С тобой?

Шеннон уперлось головой в его руку и посмотрела на Рика. Ее глаза выражали… радость.

— А Берт прилагается?

Услышав свое имя, пес поднял уши.

Рик не смог спрятать глупой улыбки.

— Зависит от того, будет ли он обузой или приятным дополнением.

Шеннон, казалось, обдумывала это. Взглянув через плечо на Берта, она окликнула:

— Место!

Пес радостно бросился на ее зов и с шумом попытался влезть между ними. Шеннон почесала у него за ушами, затем наклонилась и поцеловала в нос. Берт, казалось, готов был задохнуться от счастья.

Рик не мог винить его, но хотел все-таки прояснить все до конца. Он погладил собаку, а затем приказал:

— Ко мне!

Берт заскулил, с обиженным видом поплелся в угол и притаился там.

— Ты оскорбляешь его чувства, — сказала Шеннон.

Рик фыркнул.

— Ты не ответила мне.

— Но… — Шеннон попыталась отстраниться.

Рик притянул ее обратно к себе.

— Скажи мне прямо, ты хочешь, чтобы я остался или нет?

— Я хочу, чтобы ты остался.

— Ты уверена?

— Да, — выдохнула Шеннон.

— Скажи, что любишь меня.

Ее удивленный вздох был ничто по сравнению с тем крайним потрясением, которое испытывал он рам. Он не понимал, как такое пришло ему в голошу. Но остановиться он уже не мог.

— Скажи. Скажи мне это. Я знаю, что это неправда, Шеннон, но мне это нужно, я хочу увидеть, как твои губы произносят эти слова. Только один раз.

Шеннон не могла сказать ни слова от удивления. Она понятия не имела, что ей делать. Ее сердце выполняло немыслимые кульбиты, а бабочки, которые, казалось, трепетали в животе, составили бы коллекцию, способную удивить любого энтомолога.

— Это… это будет ложь, — пробормотала она.

— Лги.

— Я…

— Скажи это.

— Я… люблю тебя.

Его руки сжались на ее лопатках.

— Скажи еще раз.

— Я люблю тебя, — прошептала Шеннон, удивляясь, что эти слова так легко слетают с ее губ.

— Говори это, Шеннон. Мы будем заниматься с тобой любовью, и я хочу, чтобы ты постоянно это повторяла.

В глазах Рика разгоралась страсть, почти пугающая своей силой. Если бы Шеннон не доверяла ему полностью, она бы прекратила это немедленно.