Флёр-о-Флёр - Селиверстов Олег Жоржович. Страница 14

– Мне жаль. – пришло от Рами.  – А какие цветы тебе сегодня подарили?

– Желто-красные тюльпаны.

– Тюльпаны – цветы турецких гаремов.

– Гаремов?

– Их выращивали наложницы турецких султанов, которым было скучно сидеть взаперти в роскошных сералях. Считалось, что это цветок страсти. Наложницы выводили новые сорта, называли их в честь своего повелителя и устраивали своеобразные конкурсы, чей тюльпан больше понравится султану. За это он их одаривал.

– А чем?

– Выписывал премии и вручал почетные грамоты.

Лера рассмеялась и послала веселый смайлик. Рами продолжал:

– В восемнадцатом веке тюльпаны попали в Европу. У знати началось модное увлечение – соревноваться в том, чьи цветы великолепнее. Разведение луковиц тюльпанов превратилось в бизнес. Особенно преуспели в этом голландцы. В Амстердаме работала настоящая биржа цветов. Люди богатели и разорялись, торгуя редкими сортами. Цены были настолько высокими, что в Амстердаме до недавнего времени стояли два дома, которые купили за три луковицы тюльпанов.

– Это из той же энциклопедии?

– Ты прозорливая! Мир принадлежит цветам, люди в нем – только садовники, а города – каменные клумбы.

– Мне нравятся цветы. В них столько нежности. И я очень люблю летом составлять маленькие букетики.

– Цветы – самое прекрасное, что создал Бог на этой планете.

– А как же люди?

– Люди слишком несовершенны. Ты видела когда-нибудь некрасивые цветы?

Лера задумалась. Ей вспомнились «уродливые» орхидеи, но она решила про это умолчать:

– А есть еще бабочки!

– Бабочки – цветы неба. Когда им страшно, они прячутся в цветах на земле. Ты все еще мечтаешь стать бабочкой-капустницей?

– Ха! Ха! Махаоном.

– Может, все-таки крокодилом?!

(веселый смайлик.)

– Крокодилом НЕ ХОЧУ!

– А жаль. Прожила бы триста лет.

– Все равно не хочу.

– Lapapillonjolie. В четверг мы пойдем в ресторан.

Немного смутившись комплименту, – прелестной бабочкой ее еще никто не называл – Лера набрала:

– Карпаччо будет?

– В этом ресторане рекомендую тартар из телятины с дижонской горчицей.

– Согласна. Опять будем «влюбленными»?

– Нет, на этот раз будем изображать актеров театра, которые репетируют сценку из спектакля «Казанова», чтобы затем снять рекламный ролик. Действие «Казановы» происходит в Венеции в восемнадцатом веке. Поэтому ресторан «Шато», куда мы отправимся ужинать, как нельзя лучше соответствует «репетиции». Его интерьер напоминает готический средневековый замок.

– А из какого театра мы будем, если спросят?

– Пока не знаю.

– У меня есть знакомый директор театра-студии «Сюрприз». Я могу попросить у него официальное письмо о том, что мы из его театра.

– (Восхищенный смайлик). А ты еще спрашивала, почему я выбрал именно тебя! Только не забудь, чтобы указали твою фамилию как актрисы.

– О’кей.

– На этот раз в ресторан ты пойдешь первая. И для того, чтобы все выглядело правдоподобно, должна будешь пойти в маске.

– В какой маске?

– В карнавальной. Я привезу.

(Она пойдет по улице в маске? Лера даже привстала на кресле).

– Я не смогу.

– Опять боишься?

– Нет. Но мы так не договаривались. По контракту я твой секретарь-референт. А в маске…

– ?

– Я как будто твой сообщник!

– Мне казалось, что ты избавилась от глупой стеснительности.

– Нет. Я не буду ходить по улице в маске.

– А говорила, что не умеешь говорить «нет»!

– Здесь совсем другое.

– Хорошо. У тебя есть время подумать до среды. До связи.

– Пока.

Лера посмотрела на окно. На фоне черной бесконечности ночи бело-голубым пятном сиял букет, который подарил ей вчера Рами. Лепестки розы начали раскрываться. Казалось, она вот-вот совсем расстегнет свое белое одеяние и предстанет перед «мушкетерами» во всей красе.

ICQ вдруг пикнула. От Рами пришло сообщение: «Маска очень изящная – белая, с вуалью, украшенная стразами и позолотой. И тоже из Венеции».

* * *

Пьеро медленно поднимался в веренице машин по узкой дороге, ведущей от набережной к Кремлю. Его колеса мягко шуршали по асфальту. Высоко в небе полыхало солнце. Было приятно жмуриться, подставляя ему то один глаз, то другой. С самого утра оно светило по-весеннему тепло и ласково. «Наверное, все мы, независимо от веры и цвета кожи, – солнцепоклонники», – подумала Лера, увидев блестящие луковки куполов храма на другой стороне реки.

Поднявшись к Кремлю и сделав круг по площади, Пьеро немного потолкался в пробке на проспекте и наконец затормозил у цветочного бутика. Лере надо было купить букет. У секретаря директора сегодня – день рождения.

Цветы. После недавнего диалога с Рами она стала невольно везде их замечать. Даже дорожная раскрутка на выезде из города показалась ей огромным каменным лотосом, по которому, словно насекомые, шустро ползут автомобили. «Мир принадлежит цветам, люди в нем только садовники »,  – с улыбкой произнесла про себя Лера, надела темные очки и вышла из машины.

Звякнул колокольчик.

Вместо желтых платочков-калл на постаменте посредине магазина выстроились небольшие причудливые вазы из толстого стекла. В них дружными компаниями росли маленькие ирисы, зазывая каждого посмотреть на свои языкастые фиолетовые бутоны с ярко-желтыми сердцевинами. «Вот бы подарить боссу такую вазу! – подумала Лера. – А то у него в кабинете одна полировка и сталь. Может быть, он из-за этого вечно всем недоволен? Скучает, ругается и всех учит, что и как надо делать. Если человек богат, это же не значит, что он самый умный?»

У прилавка стоял молодой человек в костюме и галстуке, которому флорист Андре упаковывал букет с тюльпанами. Его руки в перчатках проворно что-то подрезали, что-то поправляли и что-то складывали.

– Добрый день, – стараясь не отвлекать его от работы, поздоровалась Лера.

– Добрый день, – мельком кивнул Андре, явно не узнавая ее, и стал рассказывать, обращаясь к молодому человеку:

– Тюльпаны завезли в Европу из Турции. Сделал это тайно один голландский дипломат. Тюльпаны были любимыми цветами султанов и существовал запрет под страхом смертной казни на их вывоз из страны. Особенно, как утверждают историки, почитались ярко-алые, желтые и темно-красные тюльпаны. Считалось, что когда человек наслаждается их видом, в нем просыпается сексуальное желание. – Андре подмигнул покупателю. – Поэтому чем больше и ярче букет, тем больше у вас шансов очаровать кого-то.

– Спасибо, – поблагодарил молодой человек, рассчитался и вышел.

– Слушаю вас, – флорист повернулся к Лере.

– Здравствуйте, Андре, – она сняла очки. – Не узнаете?

– Бон жур, мадам, – медленно ответил Андре.

– Что-то не так? – Лера испуганно осмотрела себя, видя, что он внимательно разглядывает ее.

– О, пардон, – на лице Андре засияла приветливая улыбка. – Я просто не сразу узнал вас. Вы та девушка, которая заказывала необычную орхидею?

– Да. Венерин башмачок.

– Jabot de Venus, – уточнил флорист, растягивая гласные.

Солнечный свет проникал через окна в помещение бутика. После серого асфальта и кирпичных стен домов магазин казался ухоженной цветочной клумбой. Тихо звучал джаз.

– Андре, а скажите, – Лера хитро прищурилась, как это иногда делала Бонни, – откуда вы знаете, что тюльпаны – это цветы турецких гаремов?

Андре внимательно посмотрел на нее, а потом рассмеялся.

– Об этом, мне кажется, все знают. Сделать вам опять что-нибудь оригинальное?

– Нет уж, спасибо. Лучше обычный букет из любимых цветов султана. Надеюсь, меня за них не казнят.