Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит. Страница 13

— Кто-нибудь знает, что ты отправилась за мной? — спросил он. Упоительное воспоминание о ее теле внезапно возобладало в нем над доводами рассудка.

— Никто! Никто из моих домашних даже не подозревает о твоем существовании.

— Значит… ты сама за все отвечаешь, — сказал Ален, прижимая ее к себе. Ева мечтала отдаться ему немедленно, а он предвкушал восхитительную долгую ночь, которая ждала их впереди.

3

К счастью, первое письмо от Евы пришло скоро — всего через два дня после ее побега. Хотя оно было адресовано родителям Евы, Луиза тут же, с лихорадочной поспешностью, его распечатала. Ева сообщала только то, что она в безопасности, безмерно счастлива и живет именно так, как ей нравится, с человеком, которого любит. Придя в ужас и боясь даже намекнуть кому-либо из слуг о беде, обрушившейся на семью, горничная бросилась на почту и отправила в Довиль телеграмму Кудерам, попросив их поторопиться домой.

— Луиза, ты испорченное создание, — закричала мадам Кудер, едва переступив порог. — Говори, что тебе известно, или я отправлю тебя в тюрьму!

— Шанталь, успокойся, — нетерпеливо вмешался доктор. — В письме ясно сказано, что Луиза ничего не знает. Наша дочь обманывала Луизу, и она ни в чем не виновата. — Неужели жена до сих пор не поняла, что сейчас неважно, виновата ли Луиза, она должна помочь им сохранить случившееся в тайне, пока Ева не вернется домой.

— Луиза, подумай хорошенько, — продолжал доктор Кудер, — кто, по-твоему, тот человек, с которым уехала мадемуазель Ева? Тебя никто не обидит, если ты скажешь нам это, обещаю. Мы должны найти ее, пока с ней не случилось ничего дурного. Луиза, умоляю тебя, скажи, когда она познакомилась с этим человеком и видела ли ты, как она с ним разговаривала? Как он выглядит? Просто расскажи, что ты знаешь о нем.

— Я ни разу не видела, чтобы мадемуазель Ева разговаривала с незнакомым человеком, клянусь Девой Марией. Она никогда в жизни не оставалась наедине с мужчиной, разве что на исповеди, да и то я всегда была рядом, как до меня мадемуазель Элен. Она никогда не говорила со мной о мужчинах, даже не спрашивала, что происходит с девушкой после замужества… только твердила, что вообще не выйдет замуж. — Луиза расплакалась, вспомнив прогулки в саду с Евой ранней весной, всего несколько месяцев назад. — Она ничего об этом не знала, клянусь вам!

— Ничего! — негодующе фыркнула Шанталь. — Загляни в письмо! Но она сбежала с мужчиной! Это означает только одно, другого не придумаешь!

— Пожалуйста, Шанталь, постарайся успокоиться. — Доктор Кудер сильно сжал руку жены. — Если нам повезет, Ева вернется домой через день-другой. Этому безумию, свойственному юности, подвержены многие девушки ее возраста. Когда она вернется, мы разберемся, что произошло, но не раньше. Однако, пока этого не произошло, очень важно, чтобы никто, кроме нас троих, не знал об ее отсутствии. Луиза, ты внимательно меня слушаешь?

— Да, месье.

— Луиза, ты должна сказать кухарке, что мадемуазель Ева заболела свинкой. Я строго-настрого накажу слугам, чтобы никто из них не заходил в ее комнату. Сообщи им о карантине и о том, что лишь ты одна будешь подавать ей еду. Ты будешь носить ей только бульон, хлеб и мед. У нее пропадет аппетит. Я стану заглядывать к ней четыре-пять раз в день, чтобы меня видели. Если кто-либо из слуг откроет правду, я тут же уволю тебя без всяких рекомендаций и сделаю все, чтобы ты не нашла себе места в Дижоне. Поняла?

— Да, месье.

— Шанталь, если Ева почему-либо не вернется к моменту приезда Мари-Франс в Париж, мы попросим твою сестру немедленно приехать к нам. Если это случится, нам понадобится ее помощь.

— Что ты имеешь в виду, Дидье? О чем ты говоришь?.. Какая помощь?

— Ты полагаешь, врачу неизвестно, что делается в этом мире, дорогая? Ева будет не первой девушкой, сбежавшей из Дижона на несколько месяцев и вернувшейся, ничуть не поумнев.

— Боже, как ты можешь так бессердечно говорить о нашей дочери? О каких месяцах ты ведешь речь, Дидье?

— Я просто стараюсь разумно смотреть на вещи и советую тебе поступать так же. Если мы позаботимся обо всем заранее, то сумеем избежать скандала. Это для нас не менее важно, чем возвращение Евы домой. Вот увидишь, когда-нибудь она еще поблагодарит нас за это. Теперь, Луиза, иди к себе в комнату и перестань плакать. Умойся и смени фартук. Свинка, как ты знаешь, это еще не конец света, — произнес доктор Кудер, стараясь успокоить не только горничную, но и себя самого.

В тот день, когда в Дижон приехала баронесса де Куртизо, пришло второе письмо от Евы с почтовым штемпелем Парижа. На этот раз она сообщала немного больше. Ева написала лишь для того, чтобы успокоить родителей, прекрасно понимая, что произойдет, если они узнают, где она.

— Прочитай это, Мари-Франс, — мрачно предложил доктор Кудер, — и скажи нам, что ты об этом думаешь.

— Вы можете нанять частных детективов, — сказала баронесса, пробежав глазами несколько строк, — однако сомневаюсь, что им удастся выследить ее. Здесь не за что зацепиться, ни одной ниточки, а Париж слишком велик.

— Согласен. Я непременно найму детективов, хотя и не возлагаю на них больших надежд.

— Что же нам делать? — зарыдала в отчаянии мадам Кудер.

— Если Ева не вернется к концу следующей недели, мы уже не сможем делать вид, что она больна свинкой. Свинка в конце концов проходит. Мари-Франс должна задержаться у нас, пока Ева не почувствует себя лучше, затем она убедит нас отпустить с ней племянницу в Париж. Луиза упакует вещи Евы, и они внезапно покинут Дижон, не попрощавшись ни с кем, кроме тебя, Шанталь. Я сам отвезу их на вокзал к ночному поезду.

— А что потом, Дидье? — спросила Мари-Франс.

— До возвращения домой Ева останется у тебя в Париже. Это вполне естественно. Ни у кого из наших друзей это не вызовет никаких подозрений. Все будут рады услышать, что Ева поправляется и вскоре окрепнет настолько, чтобы наслаждаться Парижем и развлекаться, находясь под твоей опекой и присмотром. Потом она вернется домой, рано или поздно это произойдет.

— Почему ты так в этом уверен? — спросила Шанталь.

— Потому, что мужчина, решивший сбежать с такой девушкой, как Ева, должен быть последним негодяем, испорченным до мозга костей, и когда-нибудь она это поймет. Или он устанет от нее. Попомните мои слова. Из всего, чему я научился за долгие годы врачевания, следует, что, едва в жизни Евы возникнут трудности, она вернется в привычный для нее мир. Кроме того, у Евы нет денег, она не способна зарабатывать на жизнь, не имея к этому ни способностей, ни привычки. Она все еще ребенок. Ева непременно вернется, и ее репутация останется незапятнанной, если все мы добросовестно сыграем свои роли. Мы всегда будем перед тобой в неоплатном долгу, Мари-Франс.

— Ах, мой дорогой, не говори так. Я сделаю все, что в моих силах, для моей бедной маленькой Евы… Боже мой, а я-то считала, что ты чересчур строга с ней, Шанталь, но я ошибалась. Ты не была чересчур строга, как я теперь понимаю. Слава Богу, у меня нет детей. Вот все, что я могу сказать.

Наслаждаясь истомой, Ева сладко потянулась под льняной простыней, блаженно застонала и сонно поискала глазами Алена, хотя по яркому солнечному свету в спальне уже догадалась, что опять здорово заспалась и он ушел на репетицию, не разбудив ее. Подниматься поздно утром все еще было внове для Евы. Ритм ее жизни в Париже так же отличался от монотонного течения дней в Дижоне, как недавнее постижение любовных радостей от удовольствия, доставляемого партией в теннис.

Ева была поглощена страстью к Алену. Несмотря на свойственный ему эгоизм, он знал, как следует обращаться в постели с неопытной девушкой и как разжигать ее чувственность. Большинство мужчин не способно ни овладеть этим искусством, ни тем более довести его до совершенства. Ночь за ночью он, владея богатым опытом, шаг за шагом вел Еву к вершинам науки любви, к таким вершинам, на которые восходили лишь немногие куртизанки.