Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит. Страница 50

— Хм, — одобрительно хмыкнул Мак, видя, как Фредди образцово, словно по учебнику, заходит на посадку.

Спланировав по ветру и развернувшись на сто восемьдесят градусов в пятнадцати метрах над дорогой, она теперь скользила над ней, ровно снижаясь. Он передвинул рукоятку дросселя вперед, и двигатель вновь заревел. Фредди тут же плавно отжала штурвал на себя, чтобы набрать высоту, и, как всегда, пожалела, что экстренную посадку, которую они так часто отрабатывали, нельзя довести до конца. Вероятно, это пришлось бы не по вкусу департаменту автодорог или местные фермеры начали бы жаловаться.

Она осторожно приблизилась к Бербанку, где приземлялись самолеты всех коммерческих авиалиний, летавшие в Лос-Анджелес. Они могли связаться по радио с контрольной башней аэропорта. У Фредди рации не было, и она полностью зависела от визуальной картины напряженного воздушного движения. Справа открылось свободное пространство; она пробилась туда, и следующие минуты, пока она не оказалась первой в очереди на посадку, напоминали этикет танцкласса. Когда определяешь свою позицию в небе, надо вести себя так же вежливо, как в зале, полном танцоров.

Аэродром Ван Ньюис в долине дальше Бербанка был значительно менее оживленным. Она сразу поняла это и, слегка коснувшись колесами земли, без остановки полетела дальше в направлении Санта-Паулы.

Аэродром в Санта-Пауле, построенный всего пять лет назад, имел единственную травянистую полосу приземления. Она граничила с маленькой речкой, берега которой заросли высокими деревьями.

— Давай задержимся здесь на несколько минут, — предложил Мак. — В здешнем кафе лучшие в долине домашние пироги.

Когда они привязали самолет, Фредди вдруг осознала, что они на аэродроме одни. Вокруг стояла пугающая тишина: ни звуков урчащих моторов, ни человеческих голосов. Лишь ветер, всегда дующий на летном поле, шелестел в кронах деревьев. Было очень тепло, поэтому она стянула синий пуловер и, завязав его на талии, огляделась вокруг. Фредди осталась в летных джинсах и белой мальчишечьей рубашке. Джинсы туго стягивал кожаный ремень, однако мужские штаны мешковато сидели на ее худощавой фигуре, и их пришлось подрезать снизу по щиколотку, чтобы они не закрывали теннисных туфель.

Аэродром Санта-Паулы походил на сельский луг, но даже с закрытыми глазами Фредди поняла бы, что находится на летном поле. Пустое летное поле — ждущее летное поле. Редкий летчик сможет пролететь мимо, ибо оно что-то сулит и возбуждает, как закулисное пространство театра перед спектаклем.

Фредди и Мак молча и задумчиво проглотили по два куска яблочного пирога и выпили кофе. Продавец за прилавком спокойно читал газету, пока Фредди, тщетно пытаясь заткнуть волосы за уши, размышляла над следующим этапом полета. Горы Санта-Моники, отделяющие долину Сан-Фернандо от Тихого океана, не превышают в самой высокой точке отметки в тысячу двести метров над уровнем моря. За время предыдущих коротких учебных полетов Фредди не представлялось возможности пересечь эти горы. Ее летный опыт ограничивался пределами долины.

— Эй, Мак, мы полетим сегодня дальше или нет? — спросила она, прикончив свой пирог.

Мак сидел неподвижно, устремив глаза в небо, и словно думал о чем-то давнем-предавнем и давно позабытом.

— Это тебе решать, малышка. Сегодня твой день.

Снова поднявшись в воздух, Фредди быстро сориентировалась по компасу, взяла курс на юго-запад и начала набирать высоту, на которой ей еще не приходилось летать. Она собиралась пересечь горный хребет над каньоном Топанга. Ставшая привычной ровная местность внизу с поразительной внезапностью изменилась, когда под самолетом вздыбились горы, дикие и непроходимые, с дьявольскими вкраплениями голых зубчатых скал, горы, которым не место в Калифорнии.

Внимательно осмотревшись вокруг, Фредди подумала, что, возможно, пролетает над самым суровым, опасным и необитаемым уголком мира. Не видя и пятачка, мало-мальски годного для приземления, Фредди невольно спросила себя: не подняться ли еще метров на шестьсот на тот случай, если Мак опять выключит мотор? Тогда она сможет дольше планировать при снижении. Она покосилась на Мака. Он спокойно смотрел вниз и, казалось, скучал. «Лучше перестраховаться, чем потом жалеть», — подумала Фредди, решив немедленно набрать высоту.

— Не волнуйся. Обещаю этого не делать, — с улыбкой сказал Мак, видимо, прочитав ее мысли.

Через две минуты узкая полоска гор осталась позади, и перед Фредди внезапно, словно планета хотела продемонстрировать ей свое разнообразие, раскинулась необъятная сверкающая синь, простор которой не умещался в воображении.

Фредди, конечно, знала, что ей предстоит увидеть Тихий океан: это было ясно из карты, но оказалась совершенно не готовой воспринять чудо необозримого пространства, уходящего в бесконечность. Планета открылась перед ней с новой, доселе неизвестной стороны. Несколько парусных суденышек далеко впереди плыли, казалось, к краю этого безбрежного мира, и Фредди, словно впав в транс, полетела прямо на них. Они, конечно, были безрассудно храбрыми и дерзкими, но куда им тягаться по дерзости с ней, если она легко может обогнать их, оставить далеко позади эти жалкие бескрылые творения, полностью подвластные воле ветра! Вперед, на запад! Она летела на запад, пока кораблики не очутились прямо под ней, и снова на запад, пока они не остались далеко позади.

— Следующая остановка у нас на Гавайях? — полюбопытствовал Мак.

Фредди открыла рот: чары разрушились. Она отклонилась от курса на много километров и долго летела, ни о чем не думая, не замечая окружающего, летела по направлению к горизонту, словно зачарованная и притягиваемая невидимым магнитом.

— …Не знаю, как это получилось… черт, прошу прощения, — пробормотала она, оглядевшись по сторонам и начиная разворачивать самолет к берегу.

— Успокойся. Я специально не мешал тебе, — сказал Мак, внимательно наблюдая за действиями Фредди.

Явно ошеломленная своим непонятным и непозволительным поведением, она тем не менее мгновенно легла на верный курс. Есть два типа учеников, думал он. Одни, впервые увидев Тихий океан, лишь окидывают его быстрым взглядом и вновь сосредоточиваются на курсе, словно летать — тяжелейший труд, а океан — просто лужа у дороги. Другие же теряют голову, так, как Фредди. Обнаружив, что летят в открытое море, они расстраиваются и, направляясь к земле, просят Мака взять управление в свои руки. С Фредди этого не случилось.

Вскоре они увидели пять ангаров и взлетно-посадочную полосу Майнсфилда, где через пять месяцев должны были проводиться национальные воздушные гонки. Бульдозеры уже вовсю утюжили полосу, а по бокам от нее возводились открытые трибуны, которым предстояло вместить тысячи зрителей. Фредди обогнула поле по кругу, после чего, сверившись с часами, решила, не касаясь колесами земли, лететь обратно в Драй-Спрингс через горы Санта-Моники: она потеряла много драгоценного времени, опрометчиво бросившись в объятия Тихого океана. Проведя самолет по компасу, она приземлилась на своем базовом аэродроме в четыре тридцать пополудни. Зимний день заканчивался, солнце низко висело над горизонтом, но облака не закрывали неба, поэтому все еще было светло. Когда она подрулила к тому месту, где всегда стоял на привязи «Тейлор Каб», Мак небрежно заметил:

— Я приготовил для тебя еще один маленький подарок ко дню рождения. Сейчас схожу в кабинет и принесу его.

— Ты уже преподнес мне чудесный подарок, — возразила Фредди, чувствовавшая странную опустошенность. Казалось, длинный перелет исчерпал весь запас ее эмоций.

— Не ерепенься. Шестнадцать лет бывает только раз в жизни, Фредди. Пока я схожу за ним, поднимись в воздух, сделай три круга и садись. — Мак выпрыгнул из кабины, не оглядываясь, захлопнул за собой дверцу и быстро отошел от самолета.

Мгновение Фредди сидела неподвижно, глядя Маку в спину. Что он сказал? Ей можно самой подняться в воздух? Нет, он этого не говорил, но это именно то, что он хотел сказать!