Дьявол на коне - Холт Виктория. Страница 51

- Чтобы он был со мной постоянно.

- Тогда тебе следовало бы подождать, чтобы он родился при более подобающих обстоятельствах.

- Ты хотела бы, чтобы я вышла замуж за Джеймса Уэддера?

- Я считаю, что это был бы неподходящий союз, но ты, совершая такие поступки, должна была представлять себе последствия. Твой отец много сделал для тебя. Теперь ты должна исполнить его волю.

- А по отношению к Роберу это справедливо?

- Ну тогда расскажи ему все.

- Что-то ты вдруг расхрабрилась. Возможно, он откажется от меня.

- Возможно, при данных обстоятельствах это будет самое лучшее.

- Как просто решать чужие проблемы. С этим мне пришлось согласиться.

Так мы проговорили всю ночь, а утром Марго поняла, что пора уезжать, но теперь ей было легче, так как она знала, что, если тоска по Шарло станет невыносимой, она сможет приехать и побыть с ним некоторое время.

Наше приключение закончилось так удачно, как я даже не смела ожидать. Марго нашла Шарло, а я узнала, что графу присущи качества, весьма отличные от тех, которые он выставляет напоказ перед всеми. Он заботится об Иветте, обеспечивает ее старость и полон решимости устроить жизнь ребенку, хоть и осуждает факт его появления на свет. Оказывается, он человечен, способен на нежные чувства. В ту ночь я была очень счастлива.

II

Когда мы вернулись в Париж, нас ожидало срочное послание от графа. Мы должны были немедленно возвратиться в замок. Так как послание ждало нас уже два дня, мы не стали терять времени на приготовления.

Когда два дня спустя мы уже были в замке, граф встретил нас сумрачно.

- Я ожидал вас раньше, - холодно произнес он. - Вы не получили моего послания?

Я ответила, что мы выезжали в деревню, вернулись в Париж всего два дня назад и, получив распоряжение, немедленно выполнили его.

- Вы занимались глупостями, - отрезал он. - В подобные времена не стоит совершать увеселительные прогулки.

Я подумала, что сказал бы граф, если бы узнал, что мы навещали Иветту.

Ближе к вечеру он вызвал меня к себе, и, когда я пришла, от его дурного настроения не осталось и следа.

- Я скучал по тебе, - сказал он просто, и я ощутила, как у меня внутри поднимается непреодолимая волна, вызывать которую мог только он один. - Мне не давала покоя тревога за вас. Ты должна знать, кузина, что мы быстро движемся к ужасной развязке. Теперь спасти нас может только чудо.

- Чудеса иногда случаются, - сказала я.

- Чтобы сотворить чудо, Божественному провидению должны содействовать незаурядные человеческие способности - я всегда так полагал, а сейчас, увы, когда нам нужны предводители-гении, кругом одна бездарность.

- Не может быть, чтобы было уже слишком поздно.

- Только на это и остается надеяться. Не говори мне, что мы сами навлекли все на себя, я это и так знаю. Невозможно знать это лучше меня. Как класс мы были слишком эгоистичны и тупы. Предыдущий король и его любовница говорили, что после них хоть и потоп. Я слышу, как он уже с грохотом бурлит неподалеку. И мне кажется, если не произойдет чуда, потоп скоро поглотит нас.

- Но раз это всем известно, все уже должны быть предостережены. Разве нельзя избежать потопа?

- Король созывает Генеральные штаты 22. Он будет просить два богатейших сословия - духовенство и дворянство - пойти на жертвы ради спасения страны. Положение взрывоопасно. Я должен уехать в Париж… я отправляюсь завтра утром. Не знаю, сколько времени пробуду там и когда снова смогу увидеть тебя, Минель. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока я не пошлю за тобой. Береги себя. Обещай мне.

- Обещаю.

- И Маргариту тоже. Заботься о ней. Не предпринимайте никаких глупостей, вроде поисков ее ребенка.

У меня перехватило дыхание.

- Вы знаете!

- Дорогая моя кузина, множество людей сообщают мне, что происходит вокруг. Я должен знать все, особенно если дело касается собственной семьи. Мне хорошо известны твои мысли. Так же, как и я, ты уверена, что для Маргариты лучше было бы не знать, где находится ребенок. С другой стороны, ты уважаешь ее материнские чувства. Мне известно, что вы нашли Иветту. Замечательно. Маргарита все узнала. Она станет время от времени навещать ребенка, в один прекрасный день ее предадут, и ей придется отвечать перед своим мужем. После того, как брак будет заключен, это станет уже их заботой… ее и ее супруга. Пока она не замужем, она моя дочь и это моя забота.

- Мне кажется, вы всеведущи, - сказала я.

- Хорошо, что ты такого мнения обо мне. - Он улыбнулся, а когда его улыбка бывала нежной, у него преображалось лицо, и это глубоко трогало меня. - А теперь я должен серьезно поговорить с тобой, так как, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем мы свидимся вновь. Я отправляюсь в Париж на созыв Генеральных штатов. Мы должны смотреть правде в лицо. В любой момент народ может восстать. Может быть, мы сможем подавить бунт… не знаю. Но мы ходим по лезвию бритвы, Минель. Вот почему я говорю с тобою сейчас. Ведь ты же знаешь глубину моих чувств к тебе.

- Нет, - ответила я, - именно это мне и неизвестно. Я знаю, что вы испытываете ко мне влечение, что меня удивляет. Я знаю, что именно по этой причине вы привезли меня сюда. Знаю, что подобное влечение вы испытывали ко многим женщинам. Так что именно глубина ваших чувств мне и неизвестна.

- И ты придаешь этому большое значение?

- Несомненно, это очень важно.

- Я не мог говорить с тобой об этом, пока была жива моя жена.

Меня вдруг обуял тошнотворный ужас. Нахлынули сомнения и подозрения. Я попробовала отогнать прочь это наваждение. Уверена, это моя мать предостерегала меня.

- Прошло так мало времени со дня ее смерти, - услышала я свой голос. - Возможно, лучше будет подождать…

- Подождать? Чего? Пока я умру? Боже мой, Минель, неужели ты не понимаешь, что мы можем больше никогда не увидеться? Тебе известно настроение народа. Ты видела камни, брошенные в наши окна. Ты понимаешь, что, случись это пятьдесят лет назад, виновника бы схватили и бросили в тюрьму на долгие годы.

- Неудивительно, что народ хочет перемен.

- Конечно, это неудивительно. Должна существовать справедливость… сострадание… человеколюбие… забота о ближнем. Теперь мы это понимаем. Но сейчас народ требует не только этого. Он жаждет мести. Если он одержит верх, справедливости не будет. Просто мы поменяемся местами. Нас будут убивать, требуя возврата долгов. Но все это тебе известно. Государственные дела утомительны. Они безотрадны, печальны, безнадежны и трагичны. Минель, я хочу поговорить о нас… о тебе и обо мне. Что бы ни случилось, знай одно: мои чувства глубоки. Вначале я полагал, что это только страсть… такая, которую я за свою жизнь испытывал ко многим. Пока вы были в Париже, я так боялся за тебя. И понял, что если потеряю тебя, то в моей жизни больше не будет ни одного по-настоящему счастливого мгновения. Я собираюсь просить тебя выйти за меня замуж.

- Вы должны понимать, что это невозможно.

- Почему? Разве мы оба теперь не свободны?

- Вы стали свободным так недавно. И обстоятельства смерти вашей жены…

- Ты веришь тому, что обо мне говорят? Драгоценнейшая моя Минель, самое черное деяние, какое только можно приписать нам, тотчас приписывают и устраивают по этому поводу шумиху. Меня обвиняют в том, что я убил свою жену.

Я умоляюще посмотрела на него.

- И ты тоже? - продолжал он. - Ты веришь в то, что я убил ее! Думаешь, я прокрался к ней в спальню, похитил снадобье Ну-Ну и наполнил им ее стакан. Ты веришь, что все было именно так?

Я была не в силах говорить. Мне казалось, словно у меня за спиной стоит мать. «Итак, - говорила она, а я-то лучше всех могла представить себе ее слова, - если ты считаешь, что этот человек способен на убийство, как ты можешь любить его?».

Но мама никогда не смогла бы понять моего безумного чувства. Любят не обязательно идеал. Любить человека можно независимо от того, что он сделал, и, что бы он ни сделал, его все равно будут продолжать любить. Возможно, моя любовь отличается от той, которую испытывала моя мать к отцу. Тот был честным прямым человеком, отважным морским капитаном, заботившимся о своей семье и ведущим праведную жизнь. Но не все мужчины такие.