Дьявол на коне - Холт Виктория. Страница 59

- Значит, когда ты признаешься мне в любви, я смогу быть полностью и совершенно уверен?

Я кивнула.

Граф привлек меня к себе.

- О Боже мой, Минель, как я жажду этого дня! Когда… Минель?

- Я должна столь многое понять.

- Значит, на самом деле ты не любишь меня так, как я люблю тебя.

- Прежде чем я смогу вас полюбить, я должна узнать вас.

- Скажи мне вот что. Тебе приятно мое общество. Это я знаю. Ты не находишь меня отталкивающим. Когда ты смотришь на меня, ты словно искришься, Минель. Так было всегда. Именно поэтому я и понял.

- Жизнь, которую я вела, так отличается от вашей. Я должна привыкнуть к новым условиям и не знаю, смогу ли.

- Минель, слышишь ли ты тревожный набат? Звонят колокола. Мне постоянно рассказывали, что произошло в этом городе в ночь святого Варфоломея. Это случилось двести лет назад… двести семнадцать, если быть точным. Тогда тоже были те, кто чувствовал надвигающуюся беду. Долгие недели беда висела в воздухе, прежде чем разразиться страшным побоищем. То же самое и сейчас… но по сравнению с тем, что будет, Варфоломеевская ночь покажется пустяком. Колокола говорят: живи полной жизнью сегодня… ибо завтра, возможно, ты уже не будешь жив. Почему ты отказываешь мне… когда эта ночь, возможно, будет для меня последней?

Я испугалась. Почувствовала, что крепче прижимаюсь к графу. Но тут же подумала: это ловушка, специально для того, чтобы я уступила. И тотчас ясно поняла природу своих чувств к графу.

Наверное, я действительно люблю его, если любовь означает желание быть рядом с кем-то, говорить с ним, чувствовать его объятия, учиться любить и быть для него всем. Да, все это так. Но я не могу верить ему. Мой рассудок в мгновения просветления говорит мне, что смерть Урсулы пришлась слишком кстати. Я знаю, что граф опытен в вопросах любви, а я в них лишь новичок. Мне предстоит всему учиться, а он, обладая обширным опытом, несомненно, выучился всему… в том числе и искусству обмана.

Я не должна вести себя глупо. До сих пор я могла поздравить себя с тем, что удерживала графа на расстоянии вытянутой руки, несмотря на те случаи, когда мои чувства буквально кричали о том, чтобы им дали свободу. Между мною и безрассудством всегда вставали мое строгое воспитание и память о матери.

- Итак, - нежно проговорил граф, - я тебе не безразличен?

Я отпрянула от него, опасаясь взглянуть ему в глаза, опасаясь, что здравый смысл покинет меня.

- Я полюбила вашу семью, - сказала я. - Я провела вместе с вами много времени, подружилась с Марго. В то же время я вижу, что мы живем различной жизнью, признаем различные нормы поведения. Мне многое нужно обдумать.

Граф взглянул на меня сквозь полуприкрытые глаза.

- Да, это правда, ты воспитана в другом обществе, но в душе, Минель, ты жаждешь приключений. Ты не хочешь запираться в своем узком мирке, не имея возможности постичь окружающий мир. Твоя натура одержала верх над твоим воспитанием, когда ты отправилась по комнатам Деррингем-Мэнора. Ведь воспитанной девушке не пристало так вести себя.

- С тех пор я сильно повзрослела.

- О да. Ты изменилась. Ты смотришь на мир другими глазами. Ты узнала, что мужчин и женщин нельзя аккуратно разделить на хороших и плохих. Это правда, Минель?

- Конечно же правда. Ни один человек не является ни полностью хорошим, ни полностью плохим.

- И даже я?

- И даже вы.

Я вспомнила о том, как граф заботится об Иветте, обеспечивает всем необходимым Шарло.

- Так что?

- Я не уверена.

- До сих пор?

- Мне нужно время.

- Времени-то у нас и нет. Я готов дать тебе все что угодно, только не это.

- Мне нужно только время. Я очень многое должна понять.

- Ты подумала об Урсуле.

- Обдумывая возможность выйти замуж за мужчину, уже имевшего жену, трудно не думать о ней.

- Тебе нет нужды ревновать меня к ней.

- Я думаю не о ревности.

- О ее несчастной кончине? Боже милосердный, кажется, ты считаешь, что я убил ее. Ты считаешь, я способен на это?

Взглянув ему прямо в глаза, я ответила:

- Да.

Какое- то мгновение он смотрел на меня, затем расхохотался.

- И все равно… ты раздумываешь, не выйти ли за меня замуж?

Я замялась, а граф продолжал:

- Ну конечно же раздумываешь. Для чего же еще ты просила время. О, Минель, такая умная и такая глупая. Однако тебе придется убедить примерную сторону своей натуры, что иногда все-таки comme il faut выходить замуж за убийцу! О, Минель, любовь моя, милая моя, сколько веселья нам доставит эта твоя примерная сторона!

Тут он прижал меня к себе, и я рассмеялась вместе с ним. Просто не могла сдержаться. Я отвечала на его поцелуи, робко, неумело - и знала, что ему это нравится.

Настольные часы нетерпеливо тикали, словно напоминая нам о неумолимом беге времени.

Граф помнил об этом. Он отнял от себя мои руки.

- Наконец-то я знаю, - сказал он. - Это вселяет в меня надежду. Некоторое время мне придется провести в Париже. Ты должна понять это. Опасные люди поднимаются против короля, призывая народ свергнуть монархию и все, что за ней стоит. Самым опасным из них является герцог Орлеанский, денно и нощно проповедующий восстание в Пале-Рояль. Я должен оставаться здесь, но, зная то, что я знаю, я не смогу быть спокоен, пока ты не окажешься в безопасности провинции… в относительной безопасности. Отправляйся вместе с Марго. Присматривай за ней. Она - взбалмошный ребенок… да, всего лишь ребенок. Похоже, она не взрослеет. У нее есть ее тайна… - он пожал плечами. - Возможно, это привнесет трагедию в ее жизнь. Кто знает? Минель, ей понадобится твоя забота. Ей будет нужен твой здравый, трезвый аналитический ум. Береги ее и себя. Оберегай ее от ее же собственной глупости… и когда-нибудь я уберегу тебя от твоей. Я позабочусь о том, чтобы ты выучилась мудрости понимать жизнь… брать то, что она предлагает… жить и никогда не отворачиваться от лучшего.

Затем он долго и нежно поцеловал меня, и я ушла.

В ЗАМКЕ ГРАССВИЛЬ

I

Грассвиль - красивый замок, расположенный к северу от Парижа и господствующий над тихим ярмарочным городком. Действительно, все здесь словно излучало спокойствие, и это сразу ощущалось. Казалось, зависть, злоба и ненависть, царившие повсюду, обошли это место стороной.

Когда мы проезжали по улицам, мужчины дотрагивались до шляп, а женщины приседали в реверансе. Я заметила, что Анри де Грассвиль со многими здоровается, спрашивая, как поживают родственники. Теперь я понимаю, почему надвигающаяся буря казалась тут такой далекой.

Действительно, Анри де Грассвиль согласился на скорое бракосочетание, несмотря на требуемый приличиями период траура, но, полагаю, на этом настоял граф, а Анри был человек добрый, готовый уступить желаниям других.

Марго не могла нарадоваться своему замужеству. Она говорила мне, как сильно любит Роббера, молодые не желали расставаться ни на миг, и было совершенно очевидно, что они влюблены друг в друга. И все же Марго иногда находила время заглянуть ко мне в комнату. Наши беседы заняли такое место в ее жизни, что, думаю, если бы они прекратились, ей бы их очень недоставало.

Однажды, придя ко мне в комнату, Марго устроилась в кресле перед зеркалом, чтобы иметь возможность удовлетворенно посматривать на свое отражение. И действительно, она выглядела великолепно.

- Все просто чудесно, - заявила Марго. - Робер даже не мечтал, что встретит такую прекрасную девушку, как я. Минель, по-моему, я создана для замужества.

- Уверена в этом.

- А ты - для того, чтобы учить. Это твое metier 24 в жизни.

- Ну спасибо! Как очаровательно!

Марго рассмеялась.

- Я удивила Робера. Он ожидал, что я буду кричать и противиться, не в силах побороть свою скромность.

- Чего, разумеется, не было.

- Ну конечно.