Слёзы Марии-Антуанетты - Бенцони Жюльетта. Страница 24

— Конечно! Но ты-то живешь в городе на воде и понять меня не можешь, а я сильно опасаюсь ревматизма, столь пагубного для гибкости суставов…

— Либо мы соглашаемся, либо нет! — улыбнулся Мальдан, вновь протянув руку к сигаре.

— Ответ ясен, — заметил Альдо, — но я совершенно не понимаю, почему нужно действовать в обход… Ведь «Дракон» находится рядом с бассейном «Нептун», если мне не изменяет память?

— Кажется, я уловил вашу мысль. «Нептун» почти примыкает к Королевскому бульвару, следовательно, располагается напротив гостиницы «Трианон-Палас». Еще до вашего прихода я сказал об этом Лемерсье, но ему как раз и не нравится, что это слишком просто. Мы же не знаем, какими средствами для слежки располагают наши враги, поэтому лучше изображать из себя туристов.

— Почему вы думаете, что нас не засекут? — спросил генерал де Вернуа. — Очень странно выглядят версальцы, которых внезапно обуяло безумное желание осмотреть дворец, знакомый им до мельчайших деталей!

— Вам никогда не случалось прогуливаться там, размышляя о нашем великом прошлом?

— Ну да… время от времени!

— Вот видите! Господа, мне очень жаль, что вы были моими гостями так недолго, однако нам пора идти. Встретимся в боскете «Триумфальная арка» как можно ближе к бассейну и там займем свои места согласно указаниям комиссара… Полагаю, вы вооружены?

Все ответили утвердительно, и на этом было решено разойтись. Альдо и Адальбер ушли первыми, чтобы предупредить Карлова: сегодня вечером его услуги, пожалуй, не понадобятся. Конечно, он может подвезти их ко дворцу, хотя это совсем недалеко. Но когда ему объяснили ситуацию, он решил, что в одиннадцать часов встанет на краю улицы Резервуар, рядом с театром Монтансье, в непосредственной близости от решетки «Дракона».

— Садитесь, господа, я высажу вас у дворца! — заявил Карлов.

Через несколько минут два друга, соблюдая дистанцию, пересекли огромный двор. Морозини направился ко входу в королевские апартаменты, а Видаль-Пеликорн — к тем покоям, которые открывались в сад. Он прошел по деревянным мосткам к Южному партеру и обогнул почти весь дворец, чтобы выйти к Северному партеру, переходившему в два боскета, за которыми находились бассейны «Дракон» и «Нептун».

Каждый из добровольных помощников полиции так талантливо исполнял свою роль и столь убедительно изображал туриста, что лишь к шести часам все собрались перед величественным творением Ленотра [45], который находился тогда в плачевном состоянии. С трех железных дверей арки облезла позолота, то же самое произошло как с боковыми фонтанами, посвященными Победе и Славе, так и четырьмя обелисками, венчающими благородный парковый ансамбль, походивший на декорацию из деревьев. В конце дождливого дня все здесь было проникнуто глубочайшим унынием. Находившийся чуть дальше боскет «Три фонтана» также не избежал ударов судьбы: мох, плесень, лишайники…

— Подумать только, — вздохнул Оливье де Мальдан, — что какой-то идиот делает все, чтобы сорвать выставку, которая должна принести нам кругленькую сумму! И эти деньги так нужны для реконструкции чудесного версальского парка!

— Пока нам не на что жаловаться, — заметил генерал, — зрители валят толпами. Тот факт, что Малый Трианон оказался местом преступления, никого не пугает. Напротив! Сами посмотрите! Мы надеялись на успех, а это подлинный триумф…

— Если только нас не вынудят закрыть выставку! — проворчал Кроуфорд, нашаривая в кармане портсигар.

— Несколько лет назад в Лувре, в отделе египетских древностей, произошло убийство, — напомнил Адальбер. — И народ просто хлынул к нам. Люди съезжались отовсюду: и из Западной Европы, и даже из Соединенных Штатов! Ничто так не возбуждает, как запах крови! Советую вам продлить выставку… Держу пари, что вы еще увидите массовый десант американцев…

— А если те, кто предоставил драгоценности и другие вещи, заберут их?

— Что касается меня, то я не собираюсь этого делать, — заявил Альдо. — И мой тесть тоже, я с ним говорил по телефону. Быть может, он приедет посмотреть, как здесь обстоят дела. Полиция заверила его, что охрана будет усилена и Париж пришлет сюда своих сотрудников.

— Это истинная правда, — подтвердил генерал. — Я заходил на выставку утром, прежде чем отправиться к Лемерсье: днем и ночью витрины находятся под охраной вооруженных полицейских.

Адальбер засмеялся:

— Чертовски привлекательно для vulgum pecus [46]! Нужно создать у посетителей впечатление, будто они принимают участие в массовке какого-нибудь фильма…

— Господа, господа! — призвал всех к порядку Морозини. — Мы здесь для того, чтобы устроить засаду убийце. Сейчас не время затевать весьма спорную дискуссию!

— Он прав! — согласился Кроуфорд. — Займем наши места! Как распорядился Лемерсье?

— Морозини и Видаль-Пеликорн должны ждать в этом боскете, мы с генералом и вы, сэр Кроуфорд, укроемся в «Трех фонтанах». Давайте разделимся!

Искусственная роща, служившая фоном для «Триумфальной арки» и ее безмолвных фонтанов, была густой, как лес. Альдо и Адальбер обосновались за ближайшими к месту встречи деревьями и кустами, чтобы видеть все, но самим при этом оставаться невидимыми. Быстро наступившая темнота делала это место таким мрачным, что невозможно было разглядеть даже циферблат часов, хотя бассейны отчетливо выделялись во мгле. Посреди совершенно круглого бассейна «Дракон» располагалась скульптура агонизировавшего чудовищного зверя, пронзенного стрелами многочисленных амуров, подплывающих на лебедях в сопровождении дельфинов. За ним, уровнем ниже, сверкала гладь очень широкого, разделенного на три части бассейна «Нептун»: там морское божество, вынырнув по пояс из воды вместе с Океаном и Протеем, вздымало свой трезубец, и эти черные силуэты в сумраке после дождливого дня порождали какую-то смутную тревогу.

— Не знаю, видел ли ты уже здешнее «Великое водное представление»? — спросил Адальбер.

— Нет, к несчастью. При мне его не случалось.

— Жаль! Это поистине магическое зрелище. Завершается представление именно здесь. Из пасти дракона вырывается сноп воды длиной в тридцать метров, а вокруг изо ртов дельфинов плещут фонтаны поменьше. К «Нептуну» же стекаются воды из всех верхних бассейнов — посреди бьющих вертикально струй. Тебе даже представить трудно, какое это великолепие… После полудня, в хорошую погоду, кормилицы и няньки всегда приводят сюда малышей. Они входят через решетку, которая виднеется вон там. К сожалению, здесь довольно влажно и в такой дождливый день, как сегодня…

— Можешь радоваться, дождь уже не идет!

— Только не в этом проклятом боскете! На деревьях осталось столько воды, что мы промокнем до нитки! Который час?

— Вроде бы пробило восемь!

— Этот чертов Лемерсье мог бы собрать нас попозже! Ты понимаешь? Нам придется шлепать в этой грязи еще три часа!

— Смотри, какой толстый корень высунулся из земли. Садись рядом со мной!

Прижавшись друг к другу, они устроились поудобнее и закурили: Альдо предпочитал сигареты, Адальбер — сигары. Среди влажной листвы было прохладно, и пальцы их рук хоть немного согревались огоньками. Время текло медленно, только издалека слышались звуки совсем близкого городка. Никому из них не хотелось говорить. Им казалось, что они выпустят внутреннее тепло, если откроют рот. Но внезапно Адальбер, не сдержавшись, чихнул.

— Будь здоров! — шепнул Морозини.

— А тебе пожелаю горячей ванны и кипящего грога! Ты не замерз?

— Да нет, не слишком!

— Надо же! Ведь именно у тебя такие чувствительные бронхи! Мир перевернулся! — проворчал египтолог и вытащил носовой платок, чтобы как можно тише высморкаться, ибо шуметь было никак нельзя…

Наконец в церкви Нотр-Дам пробило одиннадцать часов.

Едва прозвучал последний удар колокола, как послышался звук решительных шагов. Решетка «Дракона» скрипнула, и наблюдатели различили в темноте массивную фигуру комиссара, который спокойно шел к бассейну, засунув руки в карманы и низко надвинув шляпу на лоб. После дождя небо расчистилось, и оба друга, глаза которых уже привыкли к темноте, видели теперь все почти так же ясно, как если бы светила полная луна.