Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда. Страница 61

Она носила короткие юбки и обувь на высоком каблуке, при этом выглядела не вызывающе и нелепо, а вполне органично. У нее была восхитительная походка, грация и стать. После того, как Аманда стала отращивать волосы, она стала еще более привлекательной, в ней стало проявляться больше женственности. Раньше она вела себя, как пацанка, сейчас начала превращаться в леди. Она обожала шляпки, перчатки, платья, кружева. Все это должно было быть самого отменного качества. Дорогое и изысканное.

Мечты о театре не оставляли девушку ни на секунду. Она жила и дышала этой мечтой.

И надо заметить, мечта её исполнилась. На любительском уровне, в профессионалы девушка пока не метила, трезво оценивая свои способности.

Аманда обладала актерским талантом. Это отметили все, кто с ней занимался. Преподаватели не могли нарадоваться на нее, все время отмечая заслуги и достижения. Она, на самом деле, жила ролью, а не играла. Она умела передавать жестом, взглядом, мимикой все эмоции и переживания героини, без подсказок находила нужную интонацию, умело раскрывала все грани характера.

Аманда Грант была великолепна в любой роли. Из сорванца легко перевоплощалась в элегантную барышню, иногда при желании даже могла исполнить мужскую роль. Просто так, для поддержания себя в тонусе, для проверки – сможет она сделать или же сойдет с дистанции на раннем этапе. У нее получалось, она снова срывала бурные овации в свой адрес. Даже скептически настроенный Эштон однажды не удержался от скупой похвалы, хотя, на первоначальном этапе, когда Аманда только

только записалась в театральную студию, он не упускал возможности подколоть сестру и заявить, что у нее ничего не получится. Она презрительно фыркала в ответ, заявляя, что однажды он сам станет её самым преданным фанатом. Уж в этом

то она не сомневалась. Эштон тоже не сомневался. Он и так знал, что сестренка талантлива. Его подколки были способом скорее разбудить в ней все заложенные таланты. Аманда умела раскрывать их только тогда, когда кто

то брал её на слабо, заставлял действовать, доказывать свою правоту.

Ей нравилось играть роль антагониста. Постоянно вступать с кем

то в споры. Добиваться всего своими силами, а не получать на блюдце с золотой каймой. Окружающие не понимали Аманду. Все всегда стремились к простоте, она любила обходные пути, не шла прямой дорогой, закаляла сама себя, проверяла на прочность. За это и получила славу странной девушки с тараканами в голове. Никто не понимал и не хотел понимать. Аманду это не тяготило. Она радовалась возможности побыть наедине со своими мыслями.

Грант была соткана из противоречий. Нежность и грубость, страсть и равнодушие, умение отчаянно ненавидеть и страстно любить, смешливость и раздражительность были смешаны в Аманде в идеальных пропорциях, как ноты жасмина, фрезии и розы в эксклюзивном аромате.

Аманда была целиком и полностью довольна своей жизнью до определенного момента. До тех самых пор, пока не случилась трагедия, перевернувшая её жизнь с ног на голову.

После ужасных событий того дня от прежней Аманды не осталось ничего. Она выгорела изнутри, она потеряла себя. Осталась лишь оболочка.

Грант пыталась держать себя в руках, контролировать эмоции, не позволяя им вырваться наружу. Иногда получалось, иногда нет. В последнее время Мэнди все чаще и чаще сдавала позиции. Она была, как оголенный провод, только дотронься – током ударит, смертельно, без возможности вновь восстать из пепла. Душа Аманды требовала отмщения, и она часто думала о том, что уже совсем скоро не сможет смотреть на все сквозь пальцы. Сорвется. Окончательно и бесповоротно. Одно

единственное событие, неосторожное слово, жест или взгляд сыграют свою роль, станут спусковым крючком.

Она стала замечать за собой странную боязнь общества. Раньше Аманда спокойно реагировала, когда к ней обращались на улицах, а теперь вся сжималась в комок, чувствуя, как начинает дрожать, как холодеют руки, как страх ядовитой змеей оплетается подобно лиане вокруг сердца. Как сама она немеет, теряет способность трезво соображать.

Из уверенной в себе девушки она превратилась в озлобленное существо, не способное на конструктивный диалог. Судьба выбила ей зубы, разучив кусаться, но привычка осталась. И теперь Аманда шипела в ответ на каждое замечание. Знала, что никого этим не напугает, но все равно пыталась огрызаться.

Из театральной студии она ушла.

Теперь у нее не осталось приятных воспоминаний о том времени. Только горечь и боль от осознания человеческой жестокости, от осознания собственной беспомощности…

Ветер по

прежнему трепал её волосы. Она вновь неосознанно потянулась за сигаретами. В последнее время она много курила, во рту поселился кислый привкус жженого табака. Даже дорогие сигареты, в конечном итоге, оказывались гадостью. Аманда временами кашляла, но рука её вновь и вновь тянулась к сигарете.

Аманда начала курить в пятнадцать. Просто попробовала однажды, за компанию. Изредка она позволяла себе отходить от образа снежной королевы и позволяла себе выбираться куда

нибудь. Чаще всего, это были дома знакомых, таких же обеспеченных, как и Гранты. С людьми ниже себя по рангу, Аманда общалась редко, хотя нередко ловила себя на мысли, что с ними может быть намного интереснее, чем с её «друзьями».

Первый опыт был неудачен. Девушку долго рвало, она ходила вся зеленая, никак не могла оправиться. Потому надолго отказалась от табака. Вновь вернулась к дурной привычке уже после того трагического случая, что произошел в её жизни чуть более полугода назад.

Грант никак не могла вычеркнуть произошедшее событие из памяти.

По ночам она просыпалась от собственного воя, а потом долго не могла уснуть. Прошлое не отпускало. Оно всегда приходило к ней в кошмарных снах, заставляя захлебываться криком и слезами. Оно мучило девушку, разрушало её, уничтожало, превращая из цельной личности в марионетку.

Справляться в одиночестве со своими эмоциями не получалось. На помощь, как всегда, приходил Эштон. Он утешал девушку, он успокаивал её, как мог. Баюкал по вечерам, даже пел колыбельные. Аманда закрывала глаза, натягивала повязку для сна и пыталась провалиться в безмятежный сон. Раньше она не видела снов, они обходили девушку стороной, а, если и снились, то были легкими, ненавязчивыми. Теперь все были похожи друг на друга, словно срисованы под копирку. Все темные, мрачные, опутывающие сознание, как тонкая паутина, сплетенная трудолюбивым пауком. Одна за другой возникали эти ниточки, пока не опутывали с ног до головы. Девушка запуталась в этой паутине, как глупая муха. Без надежды выбраться и начать новую жизнь.

Раз за разом возвращаясь к воспоминаниям того вечера, она бессильно сжимала руки в кулаки, понимая, что пока что

то изменить – не в её компетенции. Но точно знала, что однажды настанет её время.

Аманда стала бояться снов. Они не приносили облегчения. Окончательно доламывали изрядно расшалившуюся нервную систему.

Грант ненавидела грозы.

По утрам она чувствовала себя разбитой. Такие ночи были для девушки испытанием на прочность.

Она ворочалась с боку на бок, слушая стук капель о стекло. Потом начинал греметь гром, молнии ударяли. Ветки деревьев били по стеклу. Аманда сидела на кровати, обняв колени руками, натянув на глаза спасительную маску, пыталась избавиться от своих воспоминаний. Особенно яркими они становились именно в дни непогоды. Тогда тоже шел дождь.

Она срывалась с места, шла к окну. Срывала с глаз маску, отбрасывая её на прикроватную тумбочку, а рука сама собой тянулась к сигарете и зажигалке. Девушка курила две сигареты подряд. Одной явно было недостаточно. Ей всегда после грозы хотелось курить до одури, словно в никотине она черпала живительные силы. Трясущимися руками доставала из пачки сигарету и прикуривала. Иногда воспоминания накрывали с головой, девушка даже не курила, просто держала сигарету в руке, возвращаясь из мира своих мыслей в мир реальный, лишь почувствовав, что сигарета догорела до фильтра и обжигает пальцы.