Мужчина из мечты - Снегова Юлия. Страница 62

С Марком действительно были проблемы. Он сидел возле палатки, неумытый, в рваной вылинявшей футболке, и тупо смотрел на песок у себя под ногами. Он не сразу увидел Нину, и она некоторое время молча наблюдала за ним. Казалось, все, даже самые ничтожные мысли покинули сознание этого человека. Нина почувствовала нечто похожее на отвращение, но постаралась преодолеть его.

— Привет!

Марк вздрогнул. Но, увидев Нину, не проявил никаких признаков удивления. Он ничуть не удивился отсутствию Нины. Он, кажется, даже не заметил, что ее не было почти целый день.

— Марик, — радостно начала Нина, — я нашла работу. Я уже работала сегодня, подметала улицы. Я даже переехала в хостель. А главное, ты тоже теперь сможешь там работать, и мы уберемся наконец с этого гнусного пляжа и заживем нормальной жизнью.

Не похоже было, чтобы Марк разделял ее энтузиазм. Он как-то уныло взглянул на Нину и нехотя сказал:

— С чего ты взяла, что жизнь здесь — ненормальная. Почему ты за меня решаешь, где мне жить и как работать?

Такой реакции Нина никак не ожидала.

— Но ведь это же действительно ненормальная жизнь. Ты только посмотри, какие люди тебя здесь окружают. И ты сам таким постепенно становишься. Что же ты, спиться хочешь и обезуметь окончательно? Если я пообещала не бросать тебя, то это не значит, что я буду вместе с тобой вязнуть в болоте. Короче, ты как хочешь, а я пошла. — Нина принялась с остервенением собирать вещи. — Захочешь найти меня, пожалуйста — хостель «Приют». Его тут все знают. Все, пока!

Добравшись до хостеля, Нина наконец переоделась во все чистое и, замирая от удовольствия, забралась в постель под чистую прохладную простыню.

«Боже, какой кайф!» — думала она, засыпая.

Разбудил ее шум женских голосов. В комнату вернулись девушки, целый день торчащие на пляже. К вечеру они пришли переодеться, чтобы продолжить свою развлекательную программу. Нина с радостью обнаружила, что русских среди ее соседок нет. Она уже боялась связываться со своими соотечественниками, чтобы не нарваться на проститутку или алкоголика. Против двух молоденьких англоязычных девушек она ничего не имела.

Одну из них, полную блондинку, звали Джейн, а другую, с ярко-рыжими жесткими волосами с ядовито-зеленой прядью — Аманда. Обе они приехали из Новой Зеландии. Там они вместе учились в университете, а сейчас отдыхали на каникулах. Нина с удивлением узнала, что ярко-рыжая Аманда изучает криминалистику.

«Ничего себе следователь! От зелени в ее волосах, наверное, любой бандит забалдеет», — усмехнулась про себя Нина.

Джейн тоже изучала нечто очень странное, а именно историю японского театрального искусства. Нине оставалось только пожать плечами. Но по жизни обе девушки оказались очень милыми. Они даже пригласили Нину попить с ними чаю. Уговаривать ее долго не пришлось, ведь Нина была такая голодная. Джейн долго и удивленно смотрела, как Нина поглощает одно за другим прозрачные печенья и наконец улыбнулась так, как будто решила трудную задачу.

— Ты хочешь есть, — не спросила, а заявила она.

— Да, — просто ответила Нина.

Чувствуя легкие угрызения совести, она ела сладкую кукурузу прямо из банки, салат из овощей и холодную курицу.

«Ничего, получу деньги, тоже угощу их чем-нибудь», — успокаивала себя Нина.

Девушки сидели во дворе хостеля за столиком под большой сосной, прикрывавшей его спасительной тенью. Темнело. Постепенно собирались постояльцы, в основном молодежь из разных стран мира, приехавшая сюда на каникулы. Многие здесь были уже не первый раз, многие знали друг друга, поэтому в хостеле царила атмосфера клуба, а жильцы напоминали завсегдатаев. Нина сразу же перезнакомилась с кучей народа, правда, у нее в голове моментально перепутались имена и страны. Она повторяла про себя: «Так, Гарри из Англии, Терри — тоже. Бекки из Австралии, Мартин из Норвегии, а эти двое с гитарами откуда? Забыла напрочь. Ладно, потом вспомню».

Между тем гитаристы заиграли веселую мелодию, и Нина узнала английскую народную песню. Они пели ее на институтских капустниках, причем Нина была единственной, кто знал весь текст до конца. Вот и сейчас, когда молодые люди запели, она неожиданно для себя взялась им подпевать. Их тут же окружили, стали приплясывать в такт, хлопать в ладоши. Нина перестала стесняться и запела громче. Радостные, доброжелательные лица вокруг вселяли в нее уверенность и желание не только петь, но и плясать. Песня закончилась бурными криками восторга. Нина сразу же оказалась в центре общего внимания.

Всем хотелось сказать ей что-нибудь приятное, многие расспрашивали ее о Москве, о том, где она научилась так хорошо говорить по-английски. Когда она сказала, что работает здесь дворником у Алекса, Терри, молодой долговязый англичанин, со смехом признался:

— Я тоже там пашу. Знаешь, что со мной было в первый день работы? Я заснул прямо на улице. Жара допекла. Я просто лег на эти чертовы пакеты и отрубился. Алекс меня обыскался, весь двор перерыл. Знаете, как он меня нашел? — Терри обвел всех смеющимися зелеными глазами. — Ни за что не догадаетесь. По щетке!

Давно Нина так не хохотала. Она вдруг поняла, что почти целый день не беспокоится, да и вообще не думает о Марке. Здесь, окруженная спокойными, веселыми, а главное, нормальными людьми, она чувствовала себя удивительно комфортно. Ей впервые с тех пор, как она встретила Марка, не хотелось его видеть. До этого в ней боролись два желания: одно — исчезнуть из поля зрения этого человека, и второе — как можно скорее оказаться в его обжигающих объятиях. Теперь же ей просто не было до него дела.

На следующее утро Нина встала в половине шестого. Еще хорошо, что Джейн дала ей свой будильник, а то Нина ни за что бы не проснулась. Накануне они договорились с Алексом, что он будет ждать ее в шесть утра у дверей хостеля. Едва Нина успела выпить чашку кофе, как услышала мотор его джипа. Наскоро сполоснув чашку, она выскочила на улицу.

Машина уже ждала ее. На потертых сиденьях тесно, чуть ли не друг на друге разместилась компания сонных молодых людей в потертых шортах и рваных майках. Это были Нинины коллеги — уборщики мусора. Туристы со всего света, вооруженные длинными щетками и шуршащими пакетами, каждое утро приводили в порядок раскаленные улицы города. Конечно, подметая щетками мягкий асфальт, они сатанели от жары, но зато потом им было чем похвастаться перед изумленными однокурсниками где-нибудь в Гарварде или Сорбонне.

Нина неплохо вписалась в их ряды. Ей нравилось чувствовать себя своей в этом пестром, разноязычном сообществе. Тем более что Аманда одолжила ей денег до получки. Теперь Нина могла проводить вечера так же, как и все. После работы уборщики отсыпались, а потом на полночи шли в какой-нибудь бар, или, как их здесь называли на английский лад, паб. Там подавали ледяное пиво, соленые орешки, звучала рок-музыка, на стене обязательно висела мишень для игры в дартс.

Второй день работы прошел для Нины менее мучительно, чем первый. Она уже не была голодна, при ней была бутылка замороженной воды, да и надрываться, как вчера, Нина не стала. Она выработала для себя определенный ритм уборки: пятнадцать минут подметания на жаре, полчаса отдыха в тени. Так, не особенно напрягаясь, Нина дотянула до часу дня, когда Алекс давал отбой.

Свобода! Теперь Нина могла распоряжаться своим временем как хотела. Она уже договорилась с Терри и его друзьями пойти вечером в паб «У льва». Там собирались любители стиля регги и фанаты ямайского певца Боба Марли. Вымывшись, Нина расслабленно сидела во дворе хостеля в плетеном кресле в тени сосны. Перед ней стоял стакан с холодной колой, в руке дымилась сигарета, из окна спальни для гостей доносилась музыка. Нина наслаждалась жизнью. Солнце, отдых, музыка, немного денег, вот, кажется, и все, что ей нужно было теперь если не для счастья, то для душевного покоя.

Вдруг что-то произошло. Словно легкое темное облачко пробежало по чистому небу. Нина увидела, как в ворота хостеля медленной вихляющей походкой входит Марк, и сразу же напряглась. Ее только что обретенное чувство свободы и покоя куда-то улетучилось. Как будто невидимые нити протянулись от него к ней, и чем ближе он подходил, тем сильнее эти нити опутывали ее. Нина вновь испытала жалость к Марку, стыд за то, что бросила его одного на пляже ради спокойной и радостной жизни. Какая-то мрачная сексуальность исходила от Марка и неудержимо влекла к нему Нину. Его фигура заслонила собой солнечный свет. Нина молчала, выжидая.