Выбор Роксаны Пауэлл - Уилмер Дейл. Страница 6

В конце концов, рассуждала я, особых причин для уныния нет. Предчувствия перед приездом грузовика оказались ложной тревогой, плодом утомленного воображения нашего хозяина. И я пришла к выводу, что Дэн прав: Керк — человек, ожесточенный долгим одиночеством, и глупо нервничать из-за его враждебности.

В то же время у меня возникло вполне естественное желание женщины каким-то образом усмирить его. В моем чемодане найдется черное платье из тонкой материи для выхода к коктейлю, простенькое, но эффектное, а если еще взбить волосы, то…

Однако мое хорошее настроение утекло вместе с водой, втянутой в сливное отверстие ванны. С приходом ночи жара несколько спала, но влажность осталась прежней, и вскоре я начала потеть так же обильно, как и днем. Черное платье из-за жестковатых складок и тяжелой нижней юбки из тафты показалось мне малопривлекательным — почти как рыцарские доспехи. Я отложила одевание насколько было возможно и занялась макияжем и прической, усевшись обнаженной перед зеркалом туалетного столика. Слабое движение воздуха от закрытых окон едва-едва охлаждало мое тело.

Вынужденная глазеть на себя таким образом и чувствуя апатию, вызванную избыточной влажностью, я уже не видела настоятельной необходимости жертвовать чем-то ради Керка или кого-нибудь еще. Роксана Пауэлл еще никогда в жизни не слышала сетований мужчин, хотя ее лицо и было немногим привлекательнее обычного. Короткий прямой носик, щечки с соблазнительными ямочками, овальный подбородок, слегка разделенный вертикальной бороздкой, довольно крупные зубы и капризная нижняя губка… В принципе — никаких дефектов. А мои глаза! Самое привлекательное, что есть во мне: большие и зеленые под темными вразлет бровями, они еще более выразительны, чем цвет моих волос. Мое тело, хотя я и приближалась к тридцати, было великолепным, оно было даже лучше, чем когда мне было восемнадцать, потому что я выработала правильную осанку. К черту Луэлина Керка!..

После стука в дверь голос Дэна Лэндиса сообщил:

— Рокси, мы собираемся выпить перед обедом, ты уже готова? — Я ответила утвердительно. Тогда, понизив голос, он проговорил:

— Послушай, что я тебе скажу: у нас соседние спальни… — И я услышала, как он, насвистывая, удалился по коридору.

— Ну, что? — обратилась я к зеркалу. — У тебя все идет прекрасно.

Отложив в сторону шикарное платье, я надела простой комплект из блузки и юбки, как обычно причесала короткие локоны и присоединилась к остальным в гостиной.

Керк еще не спустился, но Дэн уже смешивал коктейли. Джи Ди и Нордж продолжали свои бесконечные споры. Джи Ди, как всегда, подначивал своего ассистента. Нордж апеллировал ко мне:

— Знаешь, Рокси, Керк отослал Хуссейна ночевать к своим батракам.

— А почему бы и нет? — откликнулся Джи Ди. — Это же его дом, не так ли?

— Я имею в виду, что все мы в одной команде, верно? И единственной причиной этому стал темный цвет его кожи.

— Попал пальцем в… небо. Причина в том, что Хуссейн — такой же наемный рабочий, как и они.

— На мой взгляд, человек, которому платят, настолько же хорош, как и тот, кто платит. Если уж на то пошло, мы все — наемные работники. Почему тогда мы не идем спать в лачугу?

— Давай, иди туда, я по тебе скучать не буду. Кстати, наша комната довольно тесная.

— Почему ты думаешь, что это лачуга? Ты что, видел? — поинтересовалась я.

Нордж признался, что не видел. Я замечала, что зачастую в спорах он сам загоняет себя в угол, а затем не в состоянии защитить свою точку зрения, хотя, очевидно, всегда искренен в том, что говорит.

— Держу пари, когда мы увидим…

— То сразу расплачемся, — вставил Дэн. — Ладно, засохни на корню, кажется, идет Керк.

Он был прав. Керк спустился в гостиную… в безупречно белом. В ту же секунду я пожалела, что не нарядилась. Получалось, что щепетильным отношением к гардеробу этот британский сноб доказал свое глупое превосходство над гостями-американцами. Дэн и оба оператора, конечно же, не предприняли ничего большего, чем переодеться в свежие спортивные рубашки. То была моя забота бросить ему вызов, но я не сделала этого. И возненавидела Керка пуще прежнего.

Но было уже поздно, и мы сразу приступили к ужину. Он был отменным птица, рыба, рис и около двадцати видов приправ к нему, но я не очень всем этим наслаждалась. Ни одна женщина не получает наслаждения, чувствуя себя потрепанной. Присутствие Сити также не добавляло мне настроения. На ней был свежий саронг более живой расцветки. Когда она молча двигалась у стола, прислуживая, ее кожа впитывала свет, излучаемый бронзовыми светильниками, и блестела, как слоновая кость. Джи Ди и Нордж, видевшие ее впервые, были в трансе от ее изящных движений и пикантного достоинства. У меня от сердца отлегло, когда она наконец уплыла на кухню с грязной посудой.

Дэн оттолкнул свой стул от стола со вздохом удовлетворения.

— Мои комплименты вашему шеф-повару, мистер Керк. Я должен получить рецепт.

— Сити будет рада узнать, что вам понравились блюда, — произнес бесстрастно Керк.

— Вы — везучий человек, — заметил Нордж, и не только из-за такого питания. Она самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал. Какой цвет лица, какие глаза! Ты можешь представить ее на фотографии, Джи Ди?

И он продолжал в том же духе. Его энтузиазм не вполне совпадал с моим. Да и с чувствами какой женщины он мог совпасть? У меня появилась мысль, что Нордж переигрывает в своем восхищении по расовым причинам. Сити не такая уж красавица. Но говорить об этом я не стала.

— Да, — согласился Керк, — для туземки она очень красива.

Нордж сделал неодобрительное движение.

— Зачем же так ставить вопрос? Сити такой же человек, как и все мы, не так ли?

Керк, зажигавший обрезанную сигару, удивился:

— Конечно. Это просто такой оборот речи.

— Вот это я как раз и не могу понять в вас, англичанах, живущих здесь, бросил вызов Нордж. — Все у вас — оборот речи. Идет революция — вы называете ее чрезвычайным положением, боретесь с революционерами — называете их бандитами. В конце концов, почему вы не называете вещи своими именами?

— А почему бы нам, — вмешался Дэн, — не выпить быстренько еще по одному коктейлю и не пойти спать? У нас был долгий и тяжелый день.

Да, похоже, Дэн был достаточно предусмотрителен, усадив Норджа как можно дальше от Керка; посочувствовала ему: миссии примирителя не позавидуешь. Я недолюбливала Керка как человека, Эд Нордж не любил его как символ, а такой вид антагонизма может быть самым острым. При других обстоятельствах я была бы не против увидеть Керка в затруднительном положении и даже могла бы подтолкнуть Норджа к этому. Но, учитывая ситуацию, подумала, что Дэну нужна помощь, воскликнула:

— Я согласна, — и начала подниматься.

— Одну минуту, мисс Пауэлл, я бы хотел ответить вашему другу, — сказал Керк, и я опустилась на свое место.

— Если вы предпочитаете называть вещи своими именами, то давайте так и делать. Вы говорите «идет революция», но это такой же эвфемизм, что и «чрезвычайное положение». То, что мы имеем на самом деле, — это война. — Он слабо улыбнулся. — Термин «чрезвычайное положение» имеет практический смысл. Он препятствует введению мер военного времени, увеличению страховых ставок. А если вы против слова «бандиты», можете заменить его словом «коммунисты».

— Вы не имеете в виду националистов? — уточнил быстро Нордж.

— Нет. Национальное движение в Малайе, а такое здесь есть, борется с бандитами так же ожесточенно, как и мы, англичане. Малайцы хотят независимости, подлинной независимости, а не замены господства одного иностранного государства кабалой от другого.

— Должен заметить, что Малайя — все еще британская колония, так что не вижу разницы…

— Между англичанами и коммунистами? Бросьте, мистер Нордж, вы на самом деле считаете нас такими плохими? — Керк говорил с ним, как преподаватель говорит с очень слабым студентом. Нордж даже покраснел, но кривая усмешка так и не сошла с его губ.