Руби - Эндрюс Вирджиния. Страница 48
Отец перевел взгляд на Дафну, она закрыла, а потом вновь открыла глаза. Отец повернулся ко мне.
– Продолжай, – попросил он.
– Бабушка Катрин даже скрыла от дедушки Джека, что моя мать была беременна близнецами. Она решила, что я останусь жить с ней и с моей матерью, но… – Даже теперь, хотя я никогда не видела своей матери и не слышала ее голоса, простое упоминание о ее смерти вызвало у меня слезы и прервало мой рассказ.
– Но что? – просил продолжать отец.
– Но моя мать умерла вскоре после того, как родила Жизель и меня, – произнесла я. Щеки отца сделались пунцовыми. Я видела, что у него перехватило дыхание, глаза наполнились слезами, но он быстро пришел в себя, вновь взглянул на Дафну и обратился ко мне.
– Мне очень жаль услышать об этом, – выговорил он, его голос прервался.
– Не так давно умерла бабушка Катрин. Она заставила меня дать обещание, что если с ней случится что-то плохое, я должна буду поехать в Новый Орлеан и представиться вам, а не жить с дедушкой Джеком, – закончила я. Отец кивнул.
– Я мало знал его, но могу понять, почему твоя бабушка не хотела, чтобы ты жила с ним.
– Разве у тебя нет никаких других родственников… дяди, тети? – быстро спросила Дафна.
– Нет, мадам, – ответила я. – По крайней мере, в Хуме я никого не знаю. Дед, правда, говорил о своих родственниках, которые живут где-то на других протоках, но бабушка Катрин никогда не одобряла нашего с ними общения.
– Как ужасно, – сказала Дафна, покачивая головой. Я не была уверена, что она имеет в виду – жизнь моей семьи или настоящую ситуацию.
– Просто изумительно. У меня две дочки, – заметил Пьер, позволяя себе улыбнуться. У него была красивая улыбка. Я почувствовала, что начинаю оттаивать. Под теплым взглядом отца напряжение выходило из меня. Я не могла не думать, что он очень похож на того, придуманного мной – мягко разговаривающий, добрый человек.
Но Дафна сверкнула на него холодным сдерживающим взглядом.
– Но и двойная забота, – напомнила она.
– Что? Ну да, конечно. Я рад, что ты наконец объявилась, – сказал он мне. – Но это ставит перед нами небольшую проблему.
– Небольшую проблему? Небольшую! – воскликнула Дафна. Ее подбородок задрожал.
– Ну хорошо. Боюсь, что да, более серьезную, – задумчиво откинулся на стуле отец.
– Я не хочу быть кому-либо в тягость, – проговорила я и поспешно встала. – Я возвращаюсь в Хуму. Там есть друзья моей бабушки…
– Прекрасная идея, – быстро заметила Дафна. – Мы обеспечим твой проезд, дадим денег. Да что там, будем даже посыпать время от времени деньги, не так ли, Пьер? Ты можешь сказать друзьям своей бабушки, что…
– Нет, – решил Пьер. Его глаза были прикованы ко мне так твердо, что я почувствовала, как его мысли передаются через них в мое сердце. – Я не могу выпроводить свою собственную дочь.
– Но все ведь не так, как если бы она была твоей дочерью в действительности, Пьер. Ты не знал ее ни одного дня, и я тоже. Она выросла в совершенно другом мире, – уговаривала Дафна.
Но, казалось, отец не слышал ее. Все еще не отрывая от меня взгляда, он проговорил:
– Я знал твою бабушку лучше, чем деда. Она была совершенно особенной женщиной с особыми способностями, особым даром.
– Право, Пьер, – вмешалась Дафна.
– Нет, Дафна, у нее был этот дар. Она была, как это у кайенов называется… знахаркой, так? – спросил он меня. Я кивнула. – Если она полагала, что для тебя будет лучше переехать сюда, значит, у нее была особая причина, какое-то внутреннее видение, духовное указание, – продолжал Пьер.
– Не может быть, чтобы ты говорил серьезно, Пьер, – вновь прервала мужа Дафна. – Придавать такое значение варварским суевериям? Тебе остается только признаться, что ты веришь в вуду Нины.
– Но в этом все-таки что-то есть, Дафна. Есть тайны, которые не могут объяснить логика, здравый ум и наука, – заметил мой отец. Дафна прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– И как ты предполагаешь разрешить эту… эту ситуацию, Пьер? Какое объяснение мы предложим нашим друзьям, обществу? – спросила она. Я все еще стояла, не решаясь ни сдвинуться с места, ни сесть вновь. Я так крепко держалась за чемоданчик со всем моим имуществом, что костяшки пальцев побелели. Отец раздумывал.
– Нины не было с нами, когда, как считалось, у нас родилась Жизель, – начал он.
– И что?
– У нас работала та женщина-мулатка, Титуба, помнишь?
– Помню. И помню, что ненавидела ее. Она была слишком неряшливой и слишком ленивой и пугала меня своими глупыми суевериями: разбрасывала везде щепотки соли, сжигала одежду в бочонках с куриным пометом. По крайней мере, Нина держит все свои верования при себе.
– И поэтому мы отослали Титубу сразу после якобы рождения у нас Жизель, помнишь? Во всяком случае, так мы объявили в обществе.
– К чему ты ведешь, Пьер? Какое это имеет отношение к нашей «небольшой» проблеме? – едко спросила Дафна.
– Мы никогда не открывали правду потому, что имели дело с частными детективами, – сказал отец.
– Что? Какую правду?
– Мы старались вернуть похищенного младенца, сестру-близнеца, которую украли из детской прямо в день ее рождения. Ты ведь знаешь, как много людей верят, что похищенные дети часто становятся жертвами вуду и что многие королевы вуду обвинялись в похищении и убийстве детей?
– Я сама всегда подозревала нечто подобное, – проговорила Дафна.
– Совершенно верно. Никто никогда ничего такого не доказал, но всегда существует опасность массовой истерии по этому поводу, и эта истерия способна активизировать линчевателей. Поэтому, – сказал отец, откидываясь назад, – мы сохраняли нашу трагедию и наши поиски в тайне. До сегодняшнего дня, – добавил он, сжимая руки и улыбаясь мне.
– Она была похищена более пятнадцати лет назад и возвратилась? – спросила Дафна. – Именно это ты хочешь сказать людям в обществе и нашим друзьям?
Отец кивнул.
– Как блудный сын, только в данном случае как блудная дочь, чья ненастоящая бабушка почувствовала угрызения совести на смертном одре и открыла ей правду. Чудо из чудес – Руби нашла путь домой.
– Но Пьер…
– Ты будешь притчей во языцех в городе, Дафна. Каждый пожелает услышать эту историю. Ты не сможешь справиться со всеми приглашениями, – говорил он. Дафна несколько секунд пристально смотрела на мужа, а потом перевела взгляд на меня. – Разве это не изумительно? – продолжал отец. – Посмотри, как они похожи друг на друга.
– Но она такая… необученная, – простонала Дафна.
– Что вначале еще больше привлечет к ней внимание. Но ты можешь взять ее под свое крылышко, как когда-то взяла Жизель, – объяснял отец. – И научить ее всяким тонкостям, правилам, воссоздать ее… как Пигмалион Галатею. Все будут восхищаться тобой.
– Не знаю, – проговорила женщина со значительно меньшим сопротивлением. Она взглянула на меня более внимательно. – Может быть, отмытая, в приличной одежде…
– Это приличная одежда, – резко возразила я. Мне надоело, что все критиковали мое одеяние. – Ее сшила бабушка Катрин, а то, что она делала, всегда ценилось людьми на протоке.
– Не сомневаюсь, – согласилась Дафна, ее глаза были колючими и холодными. – Но это на протоке. А здесь не протока, милая. Это Новый Орлеан. Ты приехала сюда потому, что хотела жить здесь… быть со своим отцом, – перевела она взгляд на Пьера. – Так?
Я тоже взглянула на отца:
– Да. Я верю в пожелания и предсказания бабушки Катрин.
– Хорошо, но тебе придется приспособиться. – Женщина откинулась на спинку стула и некоторое время размышляла. – Это будет настоящее испытание, – добавила она. – И в общем довольно любопытное.
– Конечно, любопытное, – согласился Пьер.
– Как ты думаешь, смогу я поднять ее до такого уровня, что люди действительно не будут видеть разницы между ними? – спросила Дафна моего отца. Я не была уверена, что мне нравится ее тон. Она все еще говорила обо мне как о каком-нибудь нецивилизованном аборигене, каком-то диком животном, которое нужно приручить.