Заложница любви - Уиндзор Линда. Страница 83

Сидя на спинах боевых коней, рыцари были непобедимы, и разбойникам стоило большого труда сбросить их на землю, но, оказавшись на земле, они становились неповоротливыми в своих латах и менее подвижными, чем злоумышленники. Незащищенный доспехами враг мог зайти со спины и вонзать клинок или копье в щели между латами, отыскав уязвимое место в броне.

Заметив, что рыцарь, в котором Ульрик узнал Гайлорда Рисдельского, сражается пешим, оказавшись вышибленным из седла раненого коня, он поспешил ему на помощь и яростно обрушился на подступивших к рыцарю негодяев, быстро разбежавшихся от его могучих ударов. Некоторые из них так и остались лежать на земле. Гайлорд смог вытащить из ножен свой меч.

– Благодарю, милорд! – крикнул он, прежде чем скрестить оружие с одним из разбойников, рискнувших вернуться.

– Карадок! Берегись! За спиной! – предупредил кто-то.

По знаку Ульрика Пендрагон ударил копытами, но человек, вспрыгнувший на спину коня позади лорда, оказался проворнее. От толчка Ульрик наклонился вперед, но его сразу же дернули назад – нападавший стал душить плащом. Ожидая в любое мгновение жгучий удар смертоносного клинка, Ульрик поступил, как опытный боец, закаленный в боях на многих полях сражений. В столь ближнем бое меч был бесполезен, и потому одной рукой лорд Карадока закрепил его у себя под ногой, а другой оттянул плащ, чтобы глотнуть воздуха и в то же время суметь отыскать рукоять кинжала, спрятанного в седле.

Резко повернувшись, он вонзил клинок, направив его вверх, между ребрами противника. С криком, полным мучительной боли, человек ослабил хватку и упал с крупа Пендрагона на твердую землю. Не вытирая кровь с кинжала, Ульрик спрятал оружие в потайные ножны и снова взял в руки меч.

Быстрый взгляд убедил его, что схватка, считай, выиграна. Поле, частично освещенное кустарником, загоревшимся от брошенных факелов, которыми разбойники намеревались поджечь аббатство, было усеяно телами. Лошади бродили без седоков. Некоторые из рыцарей помогали подняться товарищам, другие ставили на колени немногих из оставшихся разбойников.

– Лорд Карадок!

Ульрик повернулся, оглянувшись через плечо, и в тот же самый миг увидел одинокого лучника, стоявшего в тени, отбрасываемой его конем. Длинная стрела была уже направлена и нацелена ему в грудь. Ульрик моментально развернул Пендрагона, чтобы лучнику труднее было целиться, но стрела уже свистела в полете. Он почувствовал толчок от удара и бесконечно долгое время ждал, когда же стрела пробьет доспехи и вонзится в его плоть.

Но ничего подобного не произошло. Ошеломленный рыцарь медленно распрямился и взглянул на плечо в поисках раны, он был уверен: стрела попала в него. Черт побери, было, такое ощущение, словно он получил удар кулаком, способный вышибить дух, но недостаточно острый, чтобы пробить доспехи.

– Сегодня ты умрешь, Ульрик!

Только хорошо развитое чувство опасности спасло лорда от смертоносного копья, вдруг обрушившегося на него. Рыцарь поднял руку, чтобы отразить удар, заставив напавшего выложить для удара все силы, но сам потерял при этом равновесие и выронил меч. Подъехав ближе, он завладел копьем, воткнувшимся в землю. Его противник подступил еще ближе, но Ульрик уже держал наизготове копье. От одного единственного удара по клинку врага наконечник копья сломался, но оно оставалось достаточно длинным, чтобы сбить противника с ног ударом в защищенную кольчугой грудь. Копье хрустнуло, расколовшись от удара о металл, однако враг был отброшен назад и отступил.

Пендрагон был готов затоптать поверженного, но Ульрик, натянув поводья, ждал с мечом в руке – один из его товарищей успел подать ему меч. Когда противник поднялся, Ульрик пришпорил коня, и скакун, фыркая, рванулся вперед, собираясь догнать убегавшего. У его хозяина, однако, были другие намерения. Настигнув врага, Ульрик отклонился, чтобы избежать удара. Искры брызнули во все стороны, когда скрестились два меча, скользя по клинкам до самых рукоятей.

Лорду не оставалось ничего другого, кроме как или выпустить из руки оружие, или упасть с коня, ослабив хватку. Пендрагон остановился, и рыцарь неожиданно кинулся на противника, придавив его к земле всей тяжестью. На этот раз он ощутил боль, сильную, пронизывающую. Заставив себя откатиться, Ульрик обнаружил причину: в щели доспехов между рукой и плечом меч проложил себе дорогу.

Стиснув зубы, извлек Ульрик кинжал и занес его над своим более легким и подвижным противником. Снова ему удалось отбить удар и отступить. Однако на ноги он поднимался слишком медленно. Перед его помутившимся взором мелькнул Гайлорд, бросившийся наперерез боевому коню, устремившемуся на лорда.

Опираясь на меч, Ульрик, шатаясь, встал на ноги.

– Этот враг – мой, доблестный рыцарь! – крикнул он.

Холодный, как ночь, пот застилал глаза, когда лорд Карадока приготовился к нападению воина, имевшего вид, внушавший омерзение, – лицо было разрисовано кроваво-красными молниями, кожа начернена, глаза окружены большими белыми кругами. Однако этого было достаточно, чтобы засомневаться в действительности происходящего. В глазах разбойника, очерченных белыми кругами, отражался огонь горевшего вокруг кустарника.

– Ну что же ты, негодяй? Будешь сражаться, как мужчина, или убежишь, словно скулящий щенок? Так ты говоришь, я умру сегодня? Но могу обещать, что не стану заставлять тебя сдерживать слово. Докажи мне твердость твоих обещаний, если хватит смелости!

Человек явно разволновался при виде златовласого лорда с поднятым мечом. Он продолжал кружить вокруг Ульрика, но не делал попыток ответить или напасть.

– Нет ли у тебя желтой краски, чтобы нарисовать еще и на спину полоску для большей красоты?

Ульрик держался лицом к противнику. Он чувствовал, как запекается кровь под доспехами. Рана причиняла боль при каждом движении. Усилием воли он прогонял головокружение, захлестывавшее ежеминутно.

– Черт побери, это битва или танец?

Надо бы поскорее покончить с этим, иначе кровоточащая жгучая рана одержит над ним верх – но не противник! Прерывая монотонное кружение, Ульрик ринулся на врага, тщательно выверив бросок. Роковой может стать ошибка, если нанести удар, не ступив двумя ногами на землю или же повернув меч не под тем углом. Однако все было ни к чему – разбойник в первое же мгновение броска рыцаря повернулся и попытался пробиться сквозь кольцо окруживших его людей.

– Я хочу знать, кто этот трус, – крикнул Ульрик тем, кто разоружил бежавшего, задержав его. – Он не разбойник! На нем кольчуга, и ведет он себя так, словно обучен военному искусству, но боится показать это!

Во рту лорда пересохло – так пересохло, что, казалось, даже слова царапают язык. Хотя пот заливал брови, и болезненно горело плечо, его бил озноб. Он пошатнулся и оперся на меч.

– Милорд!

Гайлорд и Жиль оказались рядом и поддержали под локти. У рыцаря не было сил даже оттолкнуть их, отказываясь от помощи, однако он не сдался тьме, застилавшей взор.

– Кто это? – упрямо спросил он.

– Это Дэвид Эльвайдский!

Дэвид. В ответном «а!» Ульрика не слышалось удивления. Он давно уже заподозрил в измене этого уэльсца. Но если здесь перед ним стоит Дэвид, то кто же вынашивает еще более гнусные замыслы в замке Карадока, размышлял верховный лорд в болезненном смятении. Кто? Вопрос отозвался эхом в глубинах темной пропасти, которая открылась перед ним и поглотила.