Голливудские дети - Коллинз Джеки. Страница 25

– Что-нибудь произошло в этом доме?

– Да, – ответил Майкл. – Нам нужны свидетели.

– Я весь вечер не выходил из квартиры, – сказал Дэли Форрест. – Сомневаюсь, что могу быть свидетелем.

– А ваша сожительница? – спросил Майкл, пытаясь через его плечо заглянуть в квартиру.

– Какая сожительница? – переспросил Дэли, твердо стоя в дверях.

– Рита Полоне.

– Мисс Полоне здесь нет. – Дэли поглаживал свою бородку. – Более того, она здесь не живет. С чего вы это взяли?

– Дело, которое мы расследуем, – медленно проговорил Майкл, – касается мисс Полоне.

– Каким образом? – Дэли явно не обрадовало это вторжение в его личную жизнь посреди ночи.

– Нам необходимо поговорить с ней. – Этот человек начинал нервировать Майкла.

Дэли сверху вниз посмотрел на него глазами, холодными, как зима в Арктике.

– Повторяю: ее здесь нет. – Он был готов закрыть дверь.

– Все, что нам нужно, – ее адрес, и мы уйдем, – вмешался Квинси, чувствуя, что сейчас начнутся неприятности.

– Разрешите взглянуть на ваши документы, – неожиданно злобно произнес Дэли.

Майкл ничуть не растерялся:

– Конечно. – И он достал из кармана свой жетон. Дэли Форрест отнюдь не был дураком.

– Это жетон нью-йоркского детектива, – резко сказал он.

Майкл не смутился.

– Да. Мы работаем над делом, не ограниченным одним штатом.

Глаза Дэли блеснули над очками сталью, когда он сказал:

– Я бы хотел переговорить с вашим начальником: дайте мне, пожалуйста, его номер.

Квинси забеспокоился.

– Почему бы нам не зайти еще раз, – предложил он, хрустнув пальцами, – привычка, выводившая Майкла из себя.

Дэли посмотрел на Квинси и Майкла.

– Я бы не советовал. – С этими словами он захлопнул дверь у них перед носом.

– Черт побери! – выругался разъяренный Майкл.

– Давай уйдем отсюда, – предложил Квинси, – пока он не вызвал настоящих полицейских.

– Он знает, где она, – пробурчал Майкл себе под нос.

– Да, и не скажет нам.

– Скажет.

– Не сегодня.

– Посмотрим.

– Майк, – умоляюще произнес Квинси, – подожди до завтра.

– Ерунда, – зло повернулся к другу Майкл.

Рано утром Майкл вернулся к дому Дэли Форреста один. Квинси был занят делом о шантаже в какой-то студии. Майкл припарковался напротив, там, откуда он без помех мог наблюдать за всеми входящими и выходящими из дома.

Он спал урывками, уверенный, что сегодня, наконец, узнает, где Рита. Он ненавидел ее за то, что, отобрав у него ребенка, она заставила его пройти через все это. Как только он найдет ее, он проконсультируется с юристом и оформит полную опеку над Беллой.

Да, а как он будет платить за все это? Потребуется снять квартиру, нанять приходящую няню и Бог весть, что еще.

Первым делом надо найти постоянную работу. Квинси предложил ему стать его партнером – заняться частным сыском, и это совсем неплохая идея. Они были в свое время хорошей командой, а Квинси заверил, что работать для студий легко, приятно и не опасно для жизни, в отличие от их нью-йоркского дела. Майкл обдумывал это. В конце концов у него есть целый год на раздумья о том, возвращаться ли ему в Нью-Йорк или же остаться в Лос-Анджелесе.

Нужно было выпить. Эта мысль, прочно засевшая в подсознании, заставила его, наконец, обратить внимание на себя самого. Немедленно он почувствовал сухость во рту.

Господи! Это было совсем плохо. Он оставался трезвенником почти четыре года и совсем не хотел начинать пить снова. Мысли о выпивке приходили в голову, как правило, в трудные моменты. Он знал, что таким образом легко приглушить боль.

Хорошо, что «Программа» научила его уму-разуму настолько, чтобы понимать, что это – неверный путь, и если он поддастся искушению, то погибнет.

Стать трезвенником было нелегко, и он не сломает свою жизнь сейчас, как бы ни манило его спиртное.

Закурив, он отчаянно пытался подавить желание, заставляя себя думать о том, что ему нужно снова поработать над «Программой», ведь он целыми месяцами не бывает на встречах.

В десять сорок пять Дэли Форрест вышел и сел в «лексас», управляемый шофером.

Майкл последовал за машиной. Свернув с дороги, они поехали вдоль Уилшира к окраине.

Рано утром Майкл просил друга, работавшего в департаменте полиции в Нью-Йорке, проверить, что собой представляет мистер Форрест. Он выяснил, что Дэли, натурализованный американец шестидесяти трех лет, последние пятнадцать лет провел в Лос-Анджелесе. За это время написал сценарии и снял несколько «мягких» порнографических фильмов, последние три года занимался «настоящей» порнухой. Он не совершал ничего противозаконного, но был опасно близок к этому. Два года назад он был арестован за ввоз неразрешенных к показу фильмов, но полностью доказать его вину не удалось, и обвинение было снято.

У Дэли Форреста не было ни жены, ни семьи, и он был богат. Это все, что знал Майкл. И этого было достаточно. Рита обожала тратить деньги: богатый человек типа Дэли Форреста мог подбить ее на что угодно.

Майкл следовал за «лексасом» до Хэнкок-парка; там, свернув к большому дому на тихой боковой улице, Дэли вышел из машины, быстро переговорил о чем-то с шофером и отослал машину. Дверь в дом он открыл своим ключом, затем захлопнул ее за собой.

Майкл припарковался напротив и минут пять сидел в машине, прежде чем выйти и подойти к дому.

Утро было прекрасным, пели птицы, и над городом не висел смог. У входа пышно цвела пурпурными и оранжевыми цветами бугенвиллея. Тощая черная кошка обогнула угол и скрылась.

Вместо того, чтобы войти с парадного входа, Майкл решил последовать за кошкой, внимательно глядя, не следят ли за ним.

У него вновь появилось неприятное чувство, будто должно произойти что-то, что он не сможет проконтролировать.

В ночь, когда он был ранен, его беспокоило то же самое чувство. И то, что было обычной облавой на торговцев наркотиками, чуть не закончилось для него смертью. Этой ночи ему не забыть.

Осторожно двигаясь, он добрался до сада, который неожиданно оказался большим и ухоженным, и попал в тень нескольких пальм.

Дверь в кухню была открыта, оттуда слышался детский голос.

Его сердце сжалось: он был уверен, что это Белла.

Он подошел ближе к раскрытой двери. Майклу показалось, что он видит спину маленькой девочки.

Волной нахлынуло облегчение. Он нашел свою дочь, и ничто не сможет снова разлучить их.

Как только он сделал еще один шаг вперед, что-то обрушилось ему на голову, и он провалился в беспамятство.

Последнее, что он услышал, был детский крик.

Он вел альбом вырезок, очень часто доставая его и делая дополнения. Он купил ножницы и двойную ленту скотча в «Трифтиз» и прилежно работал над своим альбомом, как только появлялось что-то новенькое, что можно было добавить к его коллекции вырезок.

Женщина из Агура-Хиллз не привлекла того внимания газет, на какое он рассчитывал, и Он разозлился. Теперь Он знал, что для того, чтобы привлечь к себе такое внимание, надо оставлять впечатляющие послания – пусть все знают, с кем имеют дело.

Он целыми днями думал об этом. Как бы поступил Стивен Сигал? Как бы подобную проблему решила могущественная кинозвезда?

Этого Он не знал.

Однажды вечером женщина, живущая в том же доме, попробовала заговорить с ним. Он сразу же постарался прекратить ее глупую болтовню, но это не избавило его от ее навязчивости.

– Я – актриса, – сообщила она. – А чем занимаетесь вы?

– Писатель, – бросил Он, не глядя ей в глаза. Они неловко столкнулись в коридоре.

– А что вы пишете? – заинтересовалась она.

Он повернулся и ушел, оставив ее вопрос без ответа.

Казалось, его грубость ее ничуть не обеспокоила: где бы она ни увидела его, она вела себя так, словно они были старыми друзьями.

Вчера она привязалась к нему, когда Он шел к машине.

– Забавно, – весело сказала она, – мы живем в одном доме, а я даже не знаю, как вас зовут.