Тайна девственницы - Александер Виктория. Страница 36

– Натаниэль, я не понимаю одного… Почему мой брат показывал свою находку таким людям, как лорд Ратборн и Гутьерес?

«Потому что он не отличался от них. Потому что он уже начинал сходить с ума». Только этим можно объяснить, почему, в конце концов, он показал ее им.

– Я не знаю, – просто ответил Натаниэль.

Габриэла медлила.

– А вы никогда не думали о том, что мой брат мог ошибиться и назвать не те имена? Что печать украл совсем другой человек, не включенный в этот список? И мы никогда не сможем узнать его имени?

Взгляд Габриэлы блуждал по темным деревьям. Натаниэль желал понять, о чем она думает. Наверняка она хотела получить от него обещание, что их старания не пройдут даром. Но он не мог гарантировать этого.

Нат глубоко вздохнул:

– Вы собираетесь закончить поиски? Отложить их на потом и снова начать жить своей жизнью? Проиграть?

– Нет, – Габриэла покачала головой, – не сейчас.

Натаниэль улыбнулся.

– Так что будем делать?

– Я должна вернуться. – Грусть исчезла из ее глаз, и Габриэла вновь стала прежней. Она оглядела внутренний дворик и пошла к двери.

– Куда вы собрались?

– Я возвращаюсь на бал. Мне в жизни не много раз выпадала возможность потанцевать. А я очень люблю танцевать. К тому же никогда нельзя предугадать, какую информацию можно получить от партнера во время танца. – Она оглянулась на Натаниэля: – И не подумайте, пожалуйста, что я простила вас за ваше высокомерное поведение и за грубости, которые вы мне наговорили.

– Правда часто бывает грубой.

Габриэла проигнорировала его слова и вошла в коридор.

Натаниэль помедлил немного и тоже направился к ступенькам. Проклятие, он опять опоздал.

– Мисс Монтини. – Высокий привлекательный мужчина перегородил Габриэле дорогу.

– Да? – прохладно ответила она.

– Я боялся, что вы покинете бал, не потанцевав со мной, – ответил незнакомец.

Черт возьми! Натаниэль узнал американский акцент, но не лицо мужчины.

– Потанцевать? – Габриэла помотала головой. – Но я не припомню, что давала вам обещание потанцевать.

– Тогда мое сердце разбито, – улыбнулся американец. – В прошлом году мы танцевали один танец, и вы пообещали мне еще один танец в этом году. К сожалению, видимо… – Незнакомец улыбнулся: – Вы, надеюсь, еще не замужем?

Габриэла засмеялась.

– Нет, я не замужем.

– Прекрасно! – Он протянул ей руку. – Значит, я могу пригласить вас.

– Да, конечно. Но я прошу извинить меня. Столько времени прошло, боюсь, я забыла ваше имя.

– Вы терзаете рану в моем сердце! Но я не удивлен. Я был одним из огромного количества ваших партнеров на том балу… – Он взял под локоть Габриэлу и повел в зал. Натаниэль поразился, как много навязчивых мужчин вьется сегодня вокруг нее. Неужели так было всегда? – Тогда позвольте мне снова представиться. Меня зовут Алистэр Магауэн.

– Мистер Магауэн! – Габриэла не сумела скрыть удивления в голосе и через плечо кинула Натаниэлю победную улыбку. – Я бы никогда не отказалась от танца с вами.

Натаниэль чертыхнулся про себя и сжал кулаки. Он действительно не ревновал к лорду Ратборну, он понимал стремления и сущность этого человека. У лорда было достаточно денег и власти для того, чтобы делать, что ему вздумается. И стремление Габриэлы попасть в его дом, остаться с ним наедине, быть в его владениях было страшным и могло принести непоправимый урон ее репутации. Он видел, что вряд ли мог повлиять на нее. Отговорить ее или постараться держать подальше от дома Ратборна.

Но Алистэр Магауэн, этот американец, был совсем другим. Насколько Натаниэль знал, когда ему приходилось несколько раз пересекаться с Магауэном по работе, этот человек был приличным и благопристойным. Для американца. Натаниэль серьезно не считал, что Магауэн способен украсть печать. Если бы у Алистэра была эта печать, он бы честно признался. И он был слишком красив и обаятелен. И уделял слишком много внимания Габриэле.

Натаниэль смотрел на них. Американец наклонился к уху Габриэлы и что-то говорил в танце. Она засмеялась.

Он рассмешил ее? Чертов колонист!

Неужели Магауэн не понимает, что Габриэла уже занята? Неужели она не понимает, что уже не свободна?

Конечно, нет. Он и сам только-только начинал это понимать.

Глава 16

– И еще раз простите, мистер Магауэн, – улыбнулась ему Габриэла, что не было очень сложно сделать.

Он танцевал вполне сносно, по крайней мере она не боялась, что ей будут наступать на ноги. Магауэн был красив, со светлыми волосами и широкими плечами. У него были зеленые глаза с лучиками морщинок. Габриэле он показался дьявольски привлекательным.

– Не могу представить, как это я могла забыть о своем обещании.

– Это был довольно долгий и насыщенный год, – с улыбкой ответил Магауэн. – Я был бы удивлен, если бы вы вспомнили меня. Это был всего лишь один танец и даже без поцелуев в лунную ночь.

Она взглянула на него.

– Почему вы это сказали?

– Потому что, мисс Монтини, – ухмыльнулся он, – единственное, о чем я мог подумать, глядя на вас, – это о поцелуях под ночным небом.

– Все американцы так быстро переходят к флирту?

– Да, – угрюмо ответил он, при этом глаза у него сияли от веселья. Он приблизился к ее уху и доверительно прошептал: – Нам нравится быть такими.

Она засмеялась.

– Должна признаться, что не ожидала от вас такого натиска.

– Не ожидали? Значит, вы никогда не думали о том, что человек, которого вы подозреваете в мошенничестве и воровстве, может быть опасным партнером по танцу?

– Как вы узнали, что я вас в чем-то подозреваю?

Он пожал плечами.

– Знаете, мисс Монтини, слухи разлетаются молниеносно. Я сочувствую вашей потере и уверяю вас, что не имею ничего общего с исчезновением печати вашего брата.

Габриэла не знала, что и сказать. Единственным человеком, которого можно было обвинить в преступлении, оставался лорд Ратборн. Он все же был не очень приятным субъектом. И совсем другое впечатление производил красивый Алистэр Магауэн. У нее не было причин не верить ему.

– Почему вы думаете, что я поверю вам?

– Не знаю. Когда снимаются подозрения с одного человека, они перекладываются на другого. На это сложно решиться. – На его лице Габриэла увидела разочарование. – Простите меня, мисс Монтини. Вы должны меня понять, я бы хотел продолжить наш танец, но я не очень хороший танцор, и для меня сложно говорить и танцевать в одно и то же время. Я концентрируюсь на одном и в это время забываю, как делать второе дело. А мне кажется, что у вас есть много вопросов ко мне. Вы не возражаете, если мы остановимся, чтобы поговорить?

– Совсем нет, – улыбнулась она, и он проводил ее к креслам около высаженных в кадки пальм. Здесь можно было оставаться на виду, и при этом пальмы позволяли уединиться. Она присела в кресло, и он устроился рядом.

– Чуть больше чем год назад я случайно встретился с вашим братом. – Мистер Магауэн начал говорить без предупреждения. – Вы, наверное, знаете, что мы знакомы много лет, но встречались редко, в основном случайно. Мы знали друг о друге не больше, чем дальние приятели. Иногда наши пути сходились, и мы обменивались интересными историями, но на этом все заканчивалось.

– Продолжайте.

– Когда мы встретились последний раз, он только что нашел печать и, надо сказать, был очень возбужден.

Габриэла подвинулась ближе.

– Где точно он нашел ее, мистер Магауэн?

– Он никогда не говорил, – с задумчивым видом ответил Магауэн. – В то же время мне показалось странным, что он поделился этой новостью со мной, ведь он никогда не делал этого прежде, держал все в себе. Поэтому это все, что я знаю.

Габриэла кивнула:

– Он всегда был немногословен. И редко вдавался в подробности насчет своих находок.

– Да, как, впрочем, и многие из нас, – пожал плечами Магауэн. – Эта работа – постоянное состязание, мисс Монтини. Это необычайное происшествие, если кто-то из нас раскроет рот и расскажет о своем секрете чужому человеку. Но при этом иногда сложно скрыть свой энтузиазм от других. Печать Амбропии – редчайшая вещь, и она могла вызвать такое волнение.