Тайна девственницы - Александер Виктория. Страница 38

– Вы ошибаетесь.

– Я был знаком с Монтини около десяти лет. Знал я его не очень хорошо, конечно, да и кто мог его хорошо знать? Он был слишком… – Магауэн задумался на мгновение, – скрытен. Думаю, это мешало ему иметь друзей. Он никому не доверял. Кроме, может быть, одного мальчишки, с которым постоянно путешествовал. Может, это был его брат? Я не уверен в этом.

– Я встречал его брата, – вставил Натаниэль.

Магауэн обдумал что-то и сказал:

– Могу я задать вам вопрос?

Натаниэль кивнул.

– Мисс Монтини спросила меня, почему ее брат поделился новостью о печати со мной. Я думаю, что это было больше чем обычное совпадение, потому что я был полезен ему. Он рассказал мне о печати и показал ее оттиск. Это было в январе прошлого года. Но я удивлен, почему он показывал оттиск не только мне. Почему показал его вам с братом?

Вопрос, заданный Магауэном, уже приходил в голову Натаниэлю. Было в нем что-то, что неприятно волновало Натаниэля. Но он никогда не озвучивал свои сомнения. Он не говорил об этом даже с Куинтоном. Впрочем, это была ничего не значащая мысль.

– Я думаю, он показывал его нам из-за Куинтона. Несколько лет назад брат работал с профессором Эшуортом.

– А Эшуорт – эксперт по Амбропии?

Натаниэль кивнул.

– Он был научным руководителем Куинтона. Мой брат идеализировал его. Профессор обучил его всему, что он сейчас знает. Но что-то пошло не так, Куинт никогда не рассказывал, что случилось. Их пути разошлись.

– Думаете, Монтини просто хотел похвастаться?

– Честно говоря, я не знаю, – пожал плечами Натаниэль. – Такова была натура Монтини, нам его не понять. Также может быть, что Монтини знал про Куинтона и профессора Эшуорта и хотел просто проконсультироваться. Попросить специализированную помощь. – Натаниэль нахмурился. – Я пытался вновь и вновь припомнить все детали той встречи. Кто, что и кому говорил. Мне казалось, что Куинтон не проявил интереса к этой находке.

– Но если вспомнить историю с Эшуортом… – сказал Магауэн. – Вам не показалось это необычным?

– Нет. – На самом деле Натаниэль никогда не обращал на это внимания. Обрадовался ли Куинтон находке Монтини? Он не знал. Но сейчас, после всего, что случилось, это действительно могло показаться странным. Возможно, пришло время серьезно поговорить с братом.

Магауэн задумчиво смотрел на Натаниэля.

– Есть еще кое-что, о чем я не рассказал мисс Монтини. Кое-что, что напрямую касается этой истории. А возможно, и нет… – Он понизил голос. – Недавно… осенью, если я не ошибаюсь, я был на Крите, около могильного холма Кефала. Я не видел лично, но слышал, что в это время там же был и ваш брат.

– Продолжайте. – Натаниэль и Куинтон не всегда путешествовали вместе.

– И ходила молва, я уверяю вас, что это был просто слух, не больше того, что он играл в карты… и выиграл какую-то древнюю ценнейшую вещь.

– Как интересно…

– Проигравшим в этой игре был испанец, – глубокая морщина залегла на лбу Магауэна, – а человека звали…

– Гутьерес?

– Да, именно. Я слышал, что Гутьерес был в бешенстве. Отвратительный человек. И чрезвычайно опасный. Так о нем говорят. Он обвинил вашего брата во всех смертных грехах и в том, что он мошенничал. – Магауэн остановился. – Я думаю, что вы знаете, что Гутьерес частенько поставляет редкие вещи лорду Ратборну.

Натаниэль кивнул.

– Я услышал о смерти Монтини через несколько недель после этого. – Магауэн пожал плечами. – Как я и сказал, я не знаю, имеет эта история какое-нибудь отношение к потерянной печати или нет.

– Так же как и я, – покачал головой Натаниэль. – Надеюсь, что нет, но я глубоко признателен вам за информацию.

– Есть еще кое-что…

– Да?

– Знает ли мисс Монтини, как умер ее брат?

– Она говорила мне, что он умер от лихорадки.

– Понятно. Моя версия отличается от общеизвестной. – Он прямо смотрел на Натаниэля. – Я слышал, что его убили. Ему перерезали горло. – Магауэна передернуло. – Надеюсь, что это останется между нами?

Натаниэль кивнул.

– Мисс Монтини не должна знать об этом.

– Боюсь, она не понимает, в какую страшную игру ввязалась. Но вам, я думаю, это необходимо знать.

– Благодарю вас за прямоту.

– Что ж, в любом случае я не хотел бы оправдываться и говорить, что не имею никакого отношения к этой истории.

– Вы могли бы просто направить нас по ложному следу.

– Возможно, мог бы, – усмехнулся Магауэн. – Но я решил сделать все по-честному. – Он наполнил бокал пуншем и протянул его Натаниэлю: – Я собирался отнести его мисс Монтини, но теперь вижу, что вы бы и сами не прочь это сделать.

– Да, спасибо, – отстраненно произнес Натаниэль и взял бокал. Он не мог отвязаться от мыслей, которые ему подкинул Магауэн.

Неужели и правда Куинт знал о пропавшей печати намного больше, чем рассказал? Натаниэль был уверен, что нет. Куинт сделал много глупостей, но он никогда бы не украл печать и не присвоил находку другого человека себе. Хотя… прошло слишком много времени с тех пор, как они откровенно и долго разговаривали друг с другом.

– Она знает? – бесцеремонно спросил Магауэн.

Натаниэль повернулся к американцу:

– Что знает?

– Знает ли мисс Монтини, что вы в нее влюблены?

– Я не… – Натаниэль глубоко вздохнул. – Нет, не знает.

– Вы должны рассказать ей, – с довольным видом засмеялся Магауэн. – Пока кто-нибудь другой не догадался, какая она замечательная.

– Думаю, никто кроме вас и меня об этом не догадывается.

– О, многие догадываются. Особенно теперь, когда ее брат мертв… – Магауэн остановился, обдумывая свои слова. – Она делала за него всю исследовательскую работу. Ну, вы понимаете, была чем-то вроде секретаря. Насколько я понял, он держал ее в своей власти. Я часто видел их вместе. Он не подпускал к ней мужчин. У него был слуга. Огромный, сильный детина с экзотической внешностью. Он много путешествовал с ним. А затем Монтини оставил его здесь, в Лондоне, чтобы тот присматривал за сестрой.

– Ясно. – Описание слуги показалось Натаниэлю знакомым. – Его имя Джон?

– Нет, у него какое-то греческое имя. – Магауэн нахмурился. – Или ирландское.

– Ксеркс Малдун, – медленно произнес Натаниэль. Без сомнения, теперь он носил имя Джон. Как интересно…

– Да, именно. В любом случае теперь, когда ее брат мертв, она свободна. И знаете ли, если бы я искал себе жену…

– Я не ищу жену.

– И все же, Харрингтон, она стала бы той, кого я хотел найти. – Магауэн кивнул в сторону Габриэлы.

Натаниэль уставился на американца:

– Приму к сведению.

Магауэн приподнял свой бокал.

– Всего доброго.

Натаниэль кивнул и направился к Габриэле.

Американец сегодня явно разоткровенничался. Особенно важные вещи он сказал про Куинта. Но и про Монтини с Габриэлой тоже.

Он впервые осознал, насколько нечестна она была с ним, рассказывая о своей жизни. А что касается ее второго брата, по меньшей мере странно, что она никогда о нем не упоминает и не проявляет никакой заинтересованности в том, где он находится. Да и вообще она так мало говорит с ним о своей жизни.

Габриэла поднялась с кресла, когда он приблизился.

– Ваша матушка сказала, что нам пора уходить.

– Я удивлен, что Стерлинг согласился остаться здесь так надолго, – пробормотал Натаниэль и протянул Габриэле пунш. – Магауэн просил извиниться перед вами и передать вам напиток. – «Габриэла того же роста, что и ее брат, брат, о котором она так редко вспоминает», – подумал Натаниэль.

– Как приятно. – Габриэла взяла бокал и стала пить маленькими глотками.

И у нее такие же глаза. Необыкновенно глубокие и голубые. Наверное, это черта семейная. Ее брат носил широкополую шляпу, затенявшую лицо, но глаза все равно запомнились…

– Почему вы так смотрите на меня?

И в них тот же огонь, когда она злится.

– Я? – спокойно ответил Натаниэль.

– Да, вы. – Габриэла нахмурилась.

То, о чем он думал, было абсурдом. Она вспыхнула.