Конец лета (др. перевод) - Стил Даниэла. Страница 43

Сидя в глубине комнаты, совсем тихо, Дина наблюдала за ним. Она не вымолвила ни слова, когда он вошел в палату, а он не видел ее, скрытую от глаз чудовищными аппаратами.

И только минут двадцать спустя он наконец увидел знакомые черты лица и эти глаза, наблюдающие за ним с безнадежным отчаянием во взгляде. Он удивился, найдя ее здесь, как если бы не рассчитывал на это. Почему она не сказала ни слова? Почему тихо сидела здесь? Когда она пришла? Или она была просто в шоке? Она выглядела ужасно, была так же бледна, как и Пилар.

— Дина… — Он почти прошептал это. Она не сводила глаз с его лица.

— Привет, Марк. — Он кивнул, и его взгляд снова обратился к Пилар.

— Когда ты пришла сюда?

— В пять часов.

— Ты была здесь всю ночь?

— Да.

— Есть изменения?

Ответом было молчание. Марк снова посмотрел на нее вопрошающим взглядом.

— Похоже, ей стало хуже. Я выходила на время… ранее… я должна была… я заехала к твоей матери, чтобы оставить у нее свои вещи. Меня не было около двух часов, и… когда я вернулась, похоже, у нее возникли проблемы с дыханием. Киршманн был здесь в тот момент. Он сказал, что, если ей не станет лучше в ближайшие несколько часов, они снова будут оперировать. — Она вздохнула и опустила глаза. Ей показалось, что в эти два часа она утратила их обоих. И Пилар, и Марка.

— Я только что прилетел.

Лгун. Это не так. Ты прилетел два часа тому назад. Куда ты ездил? Но Дина не сказала ни слова.

Они оставались в таком положении еще в течение часа, пока не пришла сестра и не попросила их выйти на несколько минут — нужно было сделать перевязки. Дина медленно поднялась и вышла из палаты. Марк задержался там еще на мгновение, не желая покидать свою дочь. В мыслях Дина снова перенеслась к сцене в аэропорту. Все было так странно. Она не видела его уже два месяца, и они едва поздоровались. Она не могла изображать счастливую сцену встречи. Все вдруг стало ненужным. Он не стремился к этому также, возможно, из-за того, что был в состоянии оцепенения по поводу несчастья с Пилар.

Она бродила взад и вперед по залу, печально, с опущенной головой, вспоминая отрывки молитв, знакомые ей с детства. У нее не было времени, чтобы уделять внимание Марку; все ее силы должны быть потрачены на Пилар. Она слышала, как он подошел сзади, но не обернулась, а продолжала идти, шаг за шагом вперед, пока не дошла до конца зала, и постояла у окна, безучастно глядя на глухую стену рядом стоящего корпуса. Она смогла заметить, как он возник сзади благодаря отражению в стекле, в которое она смотрела.

— Дина, чем я могу помочь? — Его голос звучал приглушенно и устало. Она медленно покачала головой. — Я не знаю, что сказать. — Он заплакал, и у него перехватило дыхание. — Я был не прав, когда подарил ей…

— Теперь это не имеет значения. Ты сделал это. Дело сделано. Это могло случиться в тысяче других случайностей. Она попала в аварию, Марк. Какое теперь имеет значение, кто был виноват в этом, кто дал ей мотоцикл, кто… — Голос Дины задрожал.

— Mon Dieu… [61]. — Она увидела, как он закрыл лицо руками и затем выпрямился, сделав глубокий вздох. — Мой Бог, если только она выкарабкается из всего этого. А что, если она не сможет ходить?

— Тогда мы научим ее жить так, как ей позволит ее физическое состояние. Это то, что мы будем обязаны сделать для нее сейчас. Отдав ей нашу любовь, нашу помощь, поддержку, все, что ей понадобится… — Если только у нас будет эта возможность.

Впервые за почти двадцать лет Дину охватило ощущение страха… А что, если?..

Дина почувствовала, как он положил ей руки на плечи, а затем медленно повернул к себе. Его глаза напоминали глаза Пилар, а лицо напоминало лицо очень старого, уставшего мужчины.

— Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— За что? — Ее голос звучал отстраненно и холодно.

— За это. За то, что я сделал по отношению к нашей дочери. За то, что не послушался тебя. Когда мне надо было это сделать. За…

— Я ездила встречать тебя в аэропорт сегодня, Марк.

Что-то в ее взгляде сказало ему, что ее больше не существует, и он почувствовал, как у него все холодеет внутри.

— Ты, должно быть, разминулась со мной. — Ответ прозвучал скорее как вопрос. Он изучающе посмотрел ей в глаза.

— Нет. Я сразу уехала. Я… я все поняла, Марк. Мне надо было догадаться раньше. Давным-давно. Но я не смогла. — Она слегка улыбнулась и пожала плечами. — Боюсь, что я вела себя глупо. И я тебя поздравляю. Она не только хороша, но и молода. — В ее голосе была горечь и печаль.

— Дина, — он сжал ее плечи, — ты делаешь очень странные выводы. Я не думаю, что ты понимаешь. — Его попытка оправдываться выглядела неуклюжей. Он был слишком уставшим и расстроенным, чтобы придумать какое-либо подходящее объяснение. Он чувствовал, что его жизнь трещит по швам. — Это был очень тяжелый полет, и весь день был ужасным, сама понимаешь. Молодая женщина заговорила со мной и вправду…

— Марк, прекрати. Я не желаю слушать это. — Она просто догадалась. И это все. Она не хотела, чтобы ее разуверяли, прибегая ко лжи. — Пожалуйста, не сегодня.

— Дина… — Но он не смог продолжить. В другое время он, возможно, и смог бы, но не теперь. Он просто не смог сочинить подходящую отговорку. — Пожалуйста. — Он сразу же отвернулся от нее, он не мог вынести боли в ее взгляде. — Это совсем не то, что ты думаешь. — Он возненавидел себя за эти слова. На деле это было именно так, как она думала, до мельчайших деталей. А теперь он почувствовал, что, отрицая связь с Шантал, он предает ее. Каждая из них имела право проклинать его. — Это не то.

— Это именно то. Ясно, как день. Что бы ты мне ни говорил сейчас, это ничего не изменит. Все, что я увидела, почувствовала и поняла, останется при мне. — Ее слова ранили подобно стреле, сразу в сердце. — Ты, должно быть, считал меня все эти годы очень глупой.

— Почему ты думаешь, что речь идет о годах? — Черт возьми, как она догадалась?

— То, как вы двигались, как говорили, как она смотрела на тебя, доказывает это. За короткий срок трудно достичь такого рода непринужденности. Ты выглядел по отношению к ней больше мужем, нежели когда-либо по отношению ко мне. — И вдруг она задумалась. А разве в ее взаимоотношениях с Беном это выглядело иначе? И за столь короткое время. В тот вечер, когда она, проводив его, ехала из аэропорта домой, она уже догадывалась и относительно его отсутствия, и расстояний, и постоянных поездок, и телефонного номера, постоянно значившегося в счете за разговоры, и всех тех неуклюжих объяснений, у которых не сходились концы с концами.

И сегодня этот взгляд его глаз. Если бы не эта женщина, был бы кто-то еще. И на протяжении нескольких лет. В этом она была уверена.

— Что ты хочешь мне сказать? — Он снова обратил на нее свой взор.

— Ничего. Мне уже нечего сказать.

— Ты хочешь сказать, что все кончено. Что ты уйдешь от меня, потому что увидела меня с девушкой в аэропорту? Но это безумие, Дина, ты ненормальная.

— Неужели? Разве мы счастливы вместе? Тебе хорошо со мной, Марк? Ты мечтаешь о доме, когда бываешь далеко от него? Или наши взаимоотношения имеют глубокий смысл, мы уважаем пристрастия друг друга, желания, чувства? Может быть, мы испытываем блаженство, общаясь друг с другом, после всех этих лет…

— А может быть, все дело в том, что я люблю тебя, — сказал он, и его глаза наполнились слезами.

Дина повернулась к нему.

— Это не имеет значения, если даже это так. — Слишком поздно. Они уже избрали разные дороги в жизни.

— Что ты говоришь, Дина? — Внезапно он сделался серьезным.

— Я не полностью в это верю. Сначала давай думать о Пилар. А уж потом мы сможем поговорить о нас.

— У нас все устроится. Я знаю, так будет. — Он посмотрел на нее с решительным выражением на лице, и усталость, которую она постоянно ощущала, сняло как рукой.

— Почему ты так думаешь? Откуда такая уверенность?