Любовь вне закона - Частейн Сандра. Страница 25

— Прости меня, я не хочу с тобой ссориться, — примирительно сказала Джози, — но я всегда стараюсь поступать так, как подсказывает мне мое чутье. Я не думала, что это рассердит тебя.

— Да ладно, я не сержусь на тебя. Что поделаешь, раз ты такая упрямая?

— Похоже, здесь никого нет, — произнесла Джози, оглядываясь по сторонам.

— Точно, — разочарованно сказал он.

Сама-то Джози и не надеялась, что они найдут Бена на ранчо. Медвежий Коготь сказал, что он находится в обозе миссионеров, едущих в Орегон. Девушка отлично знала, что индейскому вождю можно доверять. Он никогда не стал бы говорить того, в чем не был точно уверен. Но она понимала, что ей не удастся переубедить Кэллахена, пока тот не увидит этого своими глазами.

— И вот что я еще хочу тебе Сказать, Джози. Береги себя, не будь такой безрассудной. Ты знаешь, что я не крал деньги фермеров, и, если мне повезет, я смогу это доказать. Но если, не дай бог, что-нибудь случится с тобой, меня вздернут на первом же суку без всяких разбирательств. Я и сам не переживу, если по моей вине ты попадешь в беду. — Когда он говорил это, его голос смягчился, и она поняла, что он действительно беспокоится за нее.

— Со мной ничего не случится, — ответила Джози, приблизившись к нему.

— Я очень на это надеюсь, Джози, — сказал он и направился в сторону своего дома.

Кэллахен шел неторопливо и уверенно, не озираясь по сторонам. Он отлично понимал, что в любой момент может появиться шериф или кто-нибудь из соседей, но ему претила мысль, что нужно скрываться и прятаться здесь, на своей земле. Он вспомнил слова Джози о том, что он почти воскрес из мертвых. Что ж, она была права. Ему и раньше много раз приходилось попадать в переделки, и он всегда сам справлялся со всеми трудностями. Но в этот раз все было по-другому. Теперь он был не один, Джози спасла его и согласилась последовать за ним, несмотря на грозившую ей опасность. Он восхищался отвагой этой девушки, представляя, как нелегко ей было решиться на это. Но и ему по-своему было трудно. Он чувствовал, что с каждым днем привязывается к ней все сильней, и понимал, что уже не сможет просто развернуться и уйти от нее. Его очень пугала эта зависимость, он хотел быть свободным и знал, что теряет свою свободу.

Подойдя к дому, он поднялся на старое скрипучее крыльцо и, даже еще не открыв дверь, понял, что дом пуст. Войдя внутрь, он убедился, что не ошибся. Ничего в доме не изменилось с того утра, когда они с Беном выехали в Ларами. Он ощутил горькое разочарование. Положа руку на сердце, он не очень-то ожидал увидеть здесь Бена, но все же в его сердце теплилась надежда, и ему больно было с ней расставаться.

Кэллахен устало опустился в любимое кресло Бена. Именно брат настоял на том, чтобы забрать его с собой из Южной Каролины. И теперь это была единственная вещь, которая осталась от их матери. Раньше у них была еще камея, но она находилась в сумке с деньгами, которую украли.

Кэллахен в отчаянии закрыл лицо руками. Как же он сможет найти Бена, если его самого вот-вот арестуют и на этот раз запрут так, что он уже не сможет сбежать?

В этот момент на крыльце раздался голос Джози:

— Кэллахен, с тобой все в порядке?

Он попытался проглотить комок в горле, который мешал ему дышать, и отвернулся, чтобы она не заметила его повлажневших глаз. Но было уже поздно. Джози подошла к нему и, увидев, в каком он состоянии, опустилась рядом с ним, взяв его за руки. Ей невыносимо было видеть, как страдает этот сильный человек, но она не находила слов, чтобы его утешить. Взглянув на ее встревоженное лицо, Кэллахен вдруг подумал, что она на самом деле его ангел-хранитель, неизвестно за какие заслуги посланный ему небом.

Они были одни в доме. Прошлой ночью он позволил себе обнять ее в фургоне думая, что это прощальные объятия. Он знал, что, когда они приедут в Шарпсбург, потеряет ее навсегда. Но теперь не мог прикоснуться к ней, он был преступником, которому грозила тюрьма, и он не имел права привязываться к ней еще сильней.

— Не волнуйся, Кэллахен. Мы ведь знаем, что Бен жив, и, значит, рано или поздно мы его найдем.

— Ты должна вернуться в Шарпсбург, — сказал он, вглядываясь в ее лицо и пытаясь понять, о чем она думает. — Ты и так слишком многим ради меня рисковала.

— Ты же знаешь, что я не хочу оставлять тебя. — Она без тени смущения смотрела ему прямо в глаза.

Ему невыносимо хотелось обнять эту храбрую девушку, прижать ее к себе, но, преодолев этот порыв, он ответил:

— Если ты вернешься сейчас, то еще сможешь сказать, что я заставил тебя уехать со мной. Уезжай, пока не поздно.

Джози протянула руку и погладила его по лицу, коснувшись жесткой щетины.

— Теперь я понимаю, что означала та лошадь, о которой говорил Медвежий Коготь, — произнесла она.

Кэллахен непонимающе смотрел на нее.

— В тот день, когда он нашел тебя, — начала рассказывать Джози, — он видел черно-белую лошадь. По преданию индейцев такая лошадь означает скорую смерть. Но ты остался жив, и мне почему-то кажется, что сама судьба привела тебя в наш дом.

Кэллахен молча смотрел на нее, не зная что сказать. Не дожидаясь его ответа, Джози наклонилась и поцеловала его. Ее поцелуй был такой нежный, такой робкий, что на мгновение Кэллахен потерял голову, забыв обо всем на свете. Но он не мог позволить себе целовать эту необыкновенную девушку, он отлично понимал, что им не суждено быть вместе.

Когда он отстранился, Джози с изумлением посмотрела на него.

— Что произошло, Кэллахен? Я сделала что-нибудь не так? Я понимаю, что не очень умею, — в смущении произнесла она.

«Да при чем здесь умение?» — бессильно подумал Кэллахен. Его единственным желанием было обнять ее и больше никогда не отпускать, но вместо этого он сказал:

— Тебе не нужно было этого делать. Ты спасла мне жизнь и теперь чувствуешь за меня ответственность. Но я не могу больше подвергать тебя риску. Возвращайся в Шарпсбург и отыщи Уилла. Скажи, что я отпустил тебя, а сам скрылся.

Джози поднялась и отошла к окну. Она думала о том, как, в сущности, мало времени прошло с тех пор, когда Джози Миллер точно знала, кто она и чего ей надо в жизни.

— Мы не нашли Бена, но тебе может понадобиться моя помощь, чтобы проникнуть в банк. Помнишь, ты же хотел проверить свои долговые расписки?

Несмотря на серьезность момента, Кэллахен не смог сдержать смех.

— И как ты собираешься попасть в банк, неужели взломаешь его?

Если будет нужно, то и взломаю, — спокойно ответила Джози, не обращая внимания на его шутливый тон. — Я не знаю, отчего ты перестал доверять людям, но я прекрасно тебя понимаю. Я тоже слишком долго привыкала к тому, что кто-то может предложить мне бескорыстную помощь.

— Поверь мне, Джози, я доверяю тебе. Но твоего доверия я пока не заслужил. Ты не можешь связываться с человеком, которого обвиняют в краже денег и могут в любой момент посадить в тюрьму. Поговорим с тобой тогда, когда меня полностью оправдают.

— Но послушай, Кэллахен, — с горячностью возразила Джози, — тебе не нужно мне ничего доказывать, я не собираюсь осуждать тебя. Мои приемные родители научили меня, что людям нужно доверять. Они сами удочерили меня тогда, когда всем было ясно, что ничего путного из меня выйти просто не может. Я не понимаю, что заставило их это сделать, но они помогли мне. А теперь я хочу помочь тебе. Если ты говоришь, что невиновен, я полностью тебе доверяю.

Джози осознавала, как трудно Кэллахену было поверить, что кто-то в самом деле заботится о нем и верит ему. Ей все это было хорошо знакомо. Кэллахен мог быть кем угодно, но он был с ней откровенен. Это она была притворщицей, то пытаясь изображать из себя настоящую леди, то взламывая замок, как какая-то преступница.

— Я давно перестал доверять людям, — сказал Кэллахен. — Не пытайся изобразить меня лучше, чем я есть. Ты совсем не знаешь меня, иначе бежала бы от меня со всех ног. — Ненадолго задумавшись, он продолжал: — Когда началась гражданская война, я пошел воевать на стороне южан. Не потому, что был таким уж патриотом, просто этого хотел мой отец. Я думаю, он гордился мной. Но потом его убили янки, которые грабили и убивали всех, кто попадался им на пути. Они расправились с моей матерью и сестрой, а меня не было рядом, чтобы защитить их. Я никогда не смогу простить себе этого. А теперь я потерял и Бена. Можешь ли ты понять, что это значит для меня?