Сладостный огонь - Гудмэн Джо. Страница 56

Наклонившись к Лидии, он обвел кончиком языка ее ушную раковину и потянул зубами мочку уха. Натан отлично знал, где следует прикоснуться, чтобы добиться ее реакции, но то, что он сейчас делал, напоминало скорее не любовную игру, а атаку. Он поцеловал уголок ее рта, подбородок, шею.

Запустив руку под халат, он обхватил полную грудь и медленно проделал поцелуями дорожку к соску. Она тихо охнула. Он приподнял вверх подол ее сорочки. Она без особого энтузиазма попыталась водворить ее на место. — Делай что задумал, Натан, — холодно сказала она, вновь овладев собой.

— Нет. Только не так.

Он попытался поймать губами ее губы, но Лидия отвернулась. Пришлось удовлетвориться поцелуем в шею. Она беспокойно заерзала, хотела что-то сказать, он воспользовался моментом и поймал наконец ее губы. Поцелуй был страстным, но в ее реакции что-то изменилось. Она на него сердилась и хотела, чтобы он это знал.

Лидия хотела отказать ему, хотела отказать себе. Но не сделала ни того, ни другого. Ее тело двигалось, подчиняя заданному им ритму, и они одновременно достигли высшей точки наслаждения. Но после этого ей впервые захотелось плакать. Как только Натан приподнялся, Лидия поправила подол сорочки, погасила лампу на прикроватном столике и отодвинулась на свою сторону кровати, так что даже зоркие глаза Натана не смогли разглядеть ее лицо.

Хантер вздохнул. Он лежал на спине. Ну и что он этим доказал? Он знал каждый дюйм ее тела, обожал его, боготворил. Он знал, как доставить ей удовольствие, однако не мог заставить ее сказать, что она его хочет.

Натан накрыл одеялом себя и Лидию, положил руку ей на бедро. Она поежилась.

Он окликнул ее:

— Лидия?

Она не ответила.

— Я знаю, что ты не спишь.

— Я хотела бы заснуть.

— Мне хотелось бы поклясться, что этого больше не повторится, — тихо сказал он, — но боюсь, что это было бы ложью.

Натан долго молчал, и Лидия даже подумала, что он больше ничего не скажет, но вдруг он продолжил:

— Знаю, ты думала, будто я охочусь за твоими деньгами. Возможно, в этом есть доля правды, потому что ты была дочерью Ирландца и поэтому мне было важно заполучить тебя. Требовалось всего лишь, чтобы ты взяла мое имя, но я почти с самого начала знал, что этого будет недостаточно. Ты с самого начала была желанна. Ты такая красивая, что у меня дух захватывает.

Слезы, которые никак не приходили, наконец покатились из глаз Лидии и тихо капали на подушку. Ей давно хотелось, чтобы кто-нибудь сказал, без всякой задней мысли, что она красивая. Наверное, она ждала этого всю жизнь. А теперь, услышав эти слова, поняла, что это совсем не важно. Она плакала, жалея то ли себя, то ли Натана. Ей пришлось рукой зажать рот, чтобы не разрыдаться в голос.

Натан тихо сказал:

— Я не хочу, чтобы у нас был фиктивный брак. Я этого не вынесу. Даже в течение года.

Она кивнула и, собравшись с духом, сказала:

— Понимаю.

В середине ночи Лидия повернулась к Натану лицом. До этого она лежала к нему спиной, ощущая ягодицами всю мощь его желания. Он был голый, и его состояние было очевидно. Тем не менее Натан не делал попыток прикоснуться к ней. Лидия думала, что он спит, но, повернувшись, увидела, что его глаза открыты. Серебристый лунный свет падал на его лицо и плечо. Его взгляд остановился на ее губах, метнулся в сторону, затем снова вернулся к губам, и лишь потом он посмотрел в ее глаза.

— Я не буду предпринимать никаких действий, — сказал он, чувствуя, как сильно она нужна ему именно в эту минуту.

— Даже если я попрошу тебя?

Натан вздрогнул, почувствовав, как ее руки, исчезнув под одеялом, прикоснулись к его напряженной плоти. Она гладила, потом целовала и любила его душой и телом с той же нежностью, как это было во время их путешествия на корабле. Но только один из них знал, что это было своего рода прощанием.

Проснувшись утром, Натан обнаружил, что Лидии нет рядом. «Жестоко начинать день в одиночестве», — сонно подумал он.

Подушка рядом еще хранила ее аромат. Натан улыбнулся и зарылся в нее лицом. На него нахлынули воспоминания о полуночной любовной сцене. С какой нежностью Лидия одаривала его своей любовью… Он обязательно пожурит ее за то, что позволила ему так долго спать, но сделает это так, чтобы не заметили ни Ирландец, ни Молли. Он шепнет ей об этом на ушко, и это будет их маленькой тайной. А все остальные пусть гадают, почему вдруг заалели ее щечки. Все еще улыбаясь, Хантер вошел в столовую. Лидии там не было. Был Ирландец. Натан не мог скрыть разочарования. Кивнув хозяину, он наполнил себе тарелку и уселся за стол.

— Лидия уже позавтракала? — спросил он.

— По-видимому, — мрачно ответил Ирландец. Натан удивленно приподнял бровь. — У тебя боли с утра? — спросил он. — Какое тебе, черт возьми, дело? — Будет тебе, Ирландец. Может, скажешь сразу, что происходит?

— А ты сам не понимаешь? Может, это тебе поможет? — сказал он, вытаскивая из кармана рубахи обручальное кольцо Лидии. Кольцо с опалом — красивое и изящное — лежало на его загрубевшей ладони, резко контрастируя с ней. — Я нашел его сегодня в своем переносном сейфе. При нем была записка, адресованная тебе. Я ее прочитал.

Натан почувствовал, как кровь отливает с его лица. Еще никогда в жизни ему не было так больно. Уж лучше бы его избили, высекли или морили голодом. Он протянул руку, чтобы взять кольцо.

Ирландец, зажав его в кулаке, спрятал руку за спину.

— Э-э нет. Оно мое, — сухо заметил он. — Она оставила его взамен денег, которые взяла из сейфа, и лошади, взятой из конюшни.

— Нельзя ли взглянуть на записку? Ты сказал, что она адресована мне.

Убрав кольцо в карман, Ирландец дал ему аккуратно сложенный лист бумаги.

— Как это ты умудрился? Едва успел вернуться домой, как все, над чем я трудился двадцать лет, все, что у нас с дочерью было за последнюю неделю, полетело к чертям! Если бы не ты, она осталась бы в Баллабурне!

У Натана возникло ощущение, будто его ударили. Сжимая записку в руке, он встал из-за стола и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Выйдя из дома, он побрел куда глаза глядят. Утро 6ыло весьма холодным, но он не замечал холода и все шел и шел.

Оказавшись на гребне холма, Хантер остановился. Он уселся на землю под красным эвкалиптом. Дом был далеко внизу и казался отсюда драгоценным камнем на изумрудно-зеленом бар хате. Земля эта, насколько видел глаз, была обещана ему — поля и луга, заросли ежевики, голубые ручьи и речки и бескрайнее небо. Все принадлежало ему. Натан горько рассмеялся.

Он долго смотрел на записку Лидии, потом развернул и принялся читать:

Поверь, я понимаю важность того, что ты сказал вчера вечером. Я думаю, что не подхожу для брака, который я предложила. Ты доказал это мне, потом я сама доказала это себе, Зная твои чувства и зная мои, я поняла, что о разводе не может быть и речи, а потому решила, что единственным правильным выходом будет мой отъезд из Баллабурна.

Надеюсь, ты не будешь меня разыскивать. Я не собираюсь бежать из этой страны. Ирландец подробно объяснил мне условия пари, поэтому я намерена прожить здесь целый год, начиная с даты нашего официального бракосочетания. Я намерена обосноваться в Сиднее. Как только устроюсь, напишу, куда переслать мне мои пожитки, так как уезжаю налегке.

Прежде чем уехать, я долго думала, так что решение принято не под влиянием случайных импульсов и я понимаю его последствия. Не забывай об этом, если тебе вдруг придет мысль о том, чтобы заставить меня вернуться, особенно если к этому тебя подтолкнет уязвленная гордость. Я поняла, как сильно ты любишь Баллабурн и почему согласился на все условия пари Ирландец был несправедлив к нам обоим, но особенно к тебе Он воспользовался твоим желанием получить землю и твоим уважением и хорошим отношением к нему и обратил все это против тебя. Не позволяй ему угрожать тебе тем, что ты потеряешь Баллабурн. Ты его выиграл, он твой. Я, со своей стороны, позабочусь о том, чтобы ты сохранил его.