Санта-Клаус, или Отец на Рождество - Мецгер Барбара. Страница 18

Если бы Беквит не был занят, лаская страницы своего недавнего – и, по всей вероятности, последнего приобретения, то он увидел бы, как вспыхнули щеки его дочери.

– Он сделал… то есть, ему понравились дети. Он предложил нам жить в замке, но я знаю, как работают мелкие умы. – Грейс-Энн должна была это знать, по опыту жизни в доме викария. – Так что я отказалась от его предложения. Я подумала, что пока смогу остаться здесь, ради матушки. – Когда она увидела, как вспыхнули глаза отца, то добавила: – Я буду оплачивать свою долю расходов, но не больше. И я буду проверять домашние счета вместе с тобой, чтобы мы оба были довольны.

Викарий думал о том, как он сможет пустить хотя бы часть этих развращенных, мирских денег на святые цели.

– А счета будут направляться поверенному Уэра?

– Нет. Его светлость согласился с тем, что мне можно доверить заботу о благосостоянии моих сыновей. Я буду проверять каждый счет, который ляжет на этот стол, и оплачиваться будут только те, которые я разрешу.

И тогда добрый викарий начал цитировать «Книгу Бытия» [14].

– Кроме того, – добавил он, предпринимая последнюю попытку, – Бог сделал мозг женщины меньше, чем мужской. Он не поступил бы так, если бы хотел, чтобы они разбирались в финансах.

Грейс-Энн была не настолько глупой, чтобы спорить с цитатами из священной книги.

– Все это нелепо. Мама много лет вела счетные книги.

– И растрачивала половину нашего дохода на бедных, – пожаловался Беквит, не отступая от своей точки зрения. – И посмотри, что случилось из-за того, что она перенапрягала свой разум. Теперь она большую часть времени проводит в кресле на колесах.

– Папа, она проводит всю зиму в кресле на колесах, потому что в этом доме слишком холодно для ее артрита. Ты не позволяешь разводить достаточно огня, чтобы поддерживать здесь тепло. Это тоже должно измениться.

– Ну-ка, подожди минутку, девочка. Ты можешь растратить свое наследство на тряпки и безделушки для этих дьявольских отродий, но ни одна женщина не будет указывать мне, как я должен тратить свои деньги.

– Я бы даже не подумала об этом, папа, ведь мой мозг слишком мал. Когда я положу эти счета в твою пачку, то просто буду считать, что ты выплачиваешь те деньги, которые позаимствовал из состояния Тони.

Поначалу Пруденс тоже не обрадовалась новому материальному положению Грейс-Энн.

– Это просто несправедливо! Ты выходишь замуж за красивого солдата и оправляешься с ним за границу, становишься родственницей герцога, а теперь еще и это! Ты всегда получаешь все! В самом деле, папа даже не позволит мне пойти на бал к сквайру Макстону! А Лайам пригласил меня на первый танец!

– Лайам Халлоран не имеет права ни о чем просить тебя, прекрасно зная, что папа этого не одобрит. А у тебя будет множество шансов найти себе красивого кавалера в следующем году, когда тебе исполниться восемнадцать. Я позабочусь об этом.

Пруденс начала догадываться о том, как выгодно иметь старшую сестру с набитыми карманами, когда отправилась сопровождать Грейс-Энн во время ее самого первого похода за покупками. Конечно же Пру надула губки и топнула ногой, когда Грейс-Энн настаивала на том, что оранжевое шелковое платье не подходит для ее возраста. Но она согласилась с тем, что тафта персикового цвета так же красива, как любое платье Люси, после того, как Грейс-Энн добавила к платью кашмирскую шаль, новые туфельки и расписной веер. Если честно, то Грейс-Энн считала, что с дурным настроением у близнецов было справиться намного легче. При этом гораздо меньше денег уходило на то, чтобы вызвать у них улыбку.

За исключением кратковременного сбоя, в целом поход за покупками имел оглушительный успех. Генри Мун и его сын были готовы смастерить санки. Их не успеют покрыть лаком до Рождества, но кузнец пообещал, что санки будут достаточно крепкими даже для ее маленьких демонов, хм, детишек.

У мистера Анструзера в местном универсальном магазине нашлись игрушки для близнецов и побрякушки, без которых не могла жить Пруденс, хотя и сумела продержаться семнадцать лет в их отсутствие. Однако у него не было никакой посуды «высшего качества». В этом не было необходимости, пояснил он, так как Уэр выписывает свой фарфор специально из Лондона или прямо у изготовителей, и даже жена сквайра раз в год ездит в город, чтобы приобрести изысканные домашние принадлежности. Никто другой из всей округи не испытывал потребности в фарфоровых тарелках. Однако миссис Анструзер обнаружила несколько цветных гравюр с образцами фарфора, которые они могли бы заказать в Бирмингеме. Она может послать мальчика прямо сейчас, если миссис Уоррингтон уверена, что это то, что ей нужно: дорогая посуда не продержится и дня в одном доме с этими дьяволятами – нет, с душечками. Фарфор будет здесь на Рождественское утро, если не пойдет снег.

После этого Грейс-Энн навестила некоторых из самых малоимущих прихожан своего отца и наняла женщин, которые закончат ее варежки и шарфы, а их мужьям и сыновьям заказала выстругать волчки и деревянных животных для всех детей из воскресной школы.

Последней остановкой стал шляпный магазин. Пруденс схватила соломенную шляпку с бледно-желтыми лентами, как раз то, что нужно для ее нового платья. Грейс-Энн знала, что она не отстанет от нее, пока и эта шляпка тоже не присоединится к груде пакетов, заполнивших тележку с пони. Пру была эгоистичной, избалованной девицей, но все же она была сестрой Грейс-Энн. И, конечно же, она тоже заслужила немного радостных моментов в своей жизни. Грейс-Энн была счастлива обеспечить ее этими моментами. Она стала еще счастливее, когда нашла черную атласную шляпку с подкладкой цвета лаванды и розетками из лент, оказавшейся, бесспорно, самой красивой шляпкой, из всех, которые она носила после замужества. И не важно, что шляпка была черной – зато она будет сочетаться с ее новым, отороченным кружевом черным платьем из тончайшей мериносовой шерсти. Да и с бархатным, отделанным атласными лентами, платьем тоже. В этой шляпке щеки Грейс-Энн казались розовыми, а глаза засияли ярче. Или, может быть, все это появилось после того, как она подумала, понравится ли шляпка его светлости.

Все это глупость за рамками дозволенного, сказала она себе. У нее нет права думать о таких вещах, учитывая, что ее муж скончался меньше полугода назад. И определенно не стоит думать о таком закоренелом повесе, как Уэр. Он находится вне пределов ее досягаемости, напомнила себе Грейс-Энн, и, кроме того, имеет намного больший опыт, чем она. Что бы там ни было, но вдова не должна позволять недавно установившимся между ними дружеским отношениям закрыть ей глаза на его властную натуру. Точно так же, как она только что примеряла бархатный ток, а затем купила черную атласную шляпку, его светлость может передумать насчет Уилли. Точно так же, как Грейс-Энн решила, что она хочет, а затем приобрела все это, так и Уэр может заполучить все, что пожелает, включая ее сына. Власть, которая пришла к Грейс-Энн со средствами в кармане была для нее новой, оказалась счастливым даром; но она никогда не должна забывать, что Уэр считает, что подобная власть положена ему по праву рождения. Тем не менее, как замечательно было выглядеть презентабельной. И, может быть, в следующем месяце она купит себе ток.

Последние дни перед Рождеством летели слишком быстро, со всеми новыми идеями, которые Грейс-Энн хотела реализовать: сходить за покупками и на примерки, нанять новых слуг для дома викария и к тому же купить несколько предметов обстановки, с тем, чтобы дом выглядел респектабельно, если не празднично. Ее отец ворчал, но сумел где-то отыскать средства для своей доли расходов – вероятно, в том же месте, где викарий хранил почтение к своему благородному покровителю.

На следующий день Уэр приехал верхом на огромном чалом жеребце и по очереди прокатил каждого из мальчиков, посадив их перед собой, в то время как Грейс-Энн стояла, ломая руки, перед дверью дома викария. Дети были в восторге и кричали: «Быстрее, Колли, быстрее». Если бы лошадь мчалась еще быстрее, то у Грейс-Энн случился бы сердечный приступ. А Уэр улыбался так же широко, как и мальчики.