Путеводная нить - Макомбер Дебби. Страница 56

— Он опять играет, — сказала Элиза на тот случай, если Аврора еще ничего не поняла.

— Я в курсе.

— И давно это продолжается? — Элизе стало страшно. Что, если дочь в заговоре с отцом?

Аврора покосилась на мать:

— Насколько мне известно, первый раз с тех пор, как он сюда приехал.

— Аврора, проснись! — пылко вскричала Элиза, хватая дочь за плечи. — Твой отец неизлечим!

— Он профессиональный игрок. — невозмутимо ответила Аврора. — Да, не спорю, иногда его заносит, но ему нравится так жить.

Элиза не верила собственным ушам. Ее дочь не хочет или не может понять, насколько все серьезно.

— Пристрастие к азартным играм — такая же болезнь, как алкоголизм или наркомания! Во всяком случае, оно так же разрушительно по отношению к семье и браку. — Ей хотелось напомнить Авроре, что любовь Маверика к азартным играм довела их в свое время до развода, но она прикусила язык. Она уже сказала все, что должна была сказать.

— Он не такой плохой, каким ты его выставляешь, — не сдавалась Аврора.

Не желая спорить, Элиза подытожила.

— Он твой отец, и ты его любишь. Я больше не скажу про него ни одного худого слова, но прошу тебя, посмотри, наконец, правде в глаза!

Аврора смерила ее пытливым взглядом:

— Знаешь, мама, а он в самом деле тебя любит.

Элиза проглотила подступивший к горлу ком:

— Я знаю.

Маверик любит ее, насколько он вообще способен любить, только его любви мало… Любовь не удержала его тридцать семь лет назад, не удерживает и сейчас.

— Он обещал, что это последний турнир, а потом он все бросит, — продолжала Аврора.

Такие заверения Элиза тоже уже слышала.

— И ты ему веришь? — Если бы ей не было так плохо, она бы рассмеялась.

— Да. Верю. Он… — Аврора прикусила губу.

— Что?

— Он пошел на такой шаг из любви к тебе. Он хочет тебе помочь. Он сам сказал.

Элиза так громко и презрительно расхохоталась, что Дэвид, включивший новости, обернулся через плечо.

— В таком случае передай отцу, чтобы поумерил свой пыл, — тихо, чтобы не слышал зять, сказала она. — Не нуждаюсь в его помощи и не хочу ничего от него принимать. Неужели ты не понимаешь, что это — всего лишь предлог?

— Ах, мама!

— По-моему, нам лучше больше не говорить о твоем отце, — произнесла Элиза светским тоном.

— Ты не хочешь расспросить его самого?

— Нет. Буду очень тебе признательна, если ты предупредишь, когда он придет, потому что я уйду к себе, чтобы не общаться с ним.

— Мама, не надо!

Элиза погрустнела, увидев, как непритворно огорчилась дочь. Пусть Аврора уже замужем и сама мать, но маленькая девочка, которая в ней сидит, до сих пор ждет счастливого конца. Как и всем детям, ей нужен отец; ей нужно знать, что родители любят друг друга.

— Бабушка, бабушка! — закричал Люк, вбегая в дом со двора.

— Что такое? — спросила Элиза, наклоняясь к внуку.

— Ты слышала? — звенел он. — Ты слышала?

— Люк… — насторожилась Аврора.

— Все в порядке. Дедушка сказал, если мне хочется, то можно тебе рассказать.

Элиза посмотрела на дочь исподлобья. Кажется, Аврора что-то скрывает, только непонятно, что именно.

— Дедушка едет на Крабские острова (так он называл Карибы), на покерный турнир!

Элиза зажмурилась.

— На Карибские острова?! — переспросила она, выпрямляясь. Маверик уже нарушил слово. Только что он клялся, что с играми покончено; и вот, оказывается, он записался на участие еще в одном турнире.

Глава 35

ЛИДИЯ ХОФФМАН

Пока я ищу для мамы хороший пансионат с патронажным уходом, Маргарет подменяет меня в магазине. Мы с сестрой распределили обязанности, потому что мне привычнее общаться с медиками и иметь дело с бумажной волокитой. Сначала пришлось на время устроить маму в отделение для тяжелобольных, потом заниматься ее денежными делами. Главное — чтобы переезд в пансионат, который нам удалось подыскать, прошел для мамы как можно безболезненнее.

Дела отнимают много времени, зато у меня появилась возможность по-новому взглянуть на все, что делали для меня родители, когда мне впервые поставили страшный диагноз. Я заполнила в банке целую кучу анкет и заявок, пообщалась с представителями нескольких страховых компаний. Целыми днями я сижу на телефоне или с кем-то встречаюсь. Часами просиживаю за компьютером. Вот почему в своем магазине я сейчас появляюсь довольно редко. Помимо всего прочего, нужно продать мамин дом. Я езжу по агентствам недвижимости, а по вечерам навожу в мамином доме порядок перед продажей. Дело не терпит отлагательств. Нам нужны деньги, чтобы обеспечить ей самый лучший уход.

В пятницу вечером, подведя итог за неделю, я пришла к неутешительному выводу. Доходы в сентябре резко упали. Мы получили меньше половины того, что заработали в августе. Я, конечно, понимала, что в мое отсутствие дела пойдут не так успешно, но даже не представляла, что потери окажутся настолько существенными.

Маргарет не очень любит заниматься торговлей; кроме того, она не разделяет моей пылкой любви к пряже. Я все понимаю, но, кроме сестры, меня никто не может подменить. Маргарет знает где что лежит, знакома со всеми постоянными покупательницами. И главное, она — моя сестра.

Перепроверив свои подсчеты, я впала в отчаяние. Огромную брешь в доходах пробивают проценты, которые приходится платить по кредиту. Мне хотелось расплатиться с банком как можно быстрее, поэтому я и выбрала кредит на полтора года. Конечно, можно поехать в банк и попросить о продлении срока, но не хочется портить впечатление, ведь я выплатила всего два взноса. Хотя в банке мне тогда ничего не сказали, я не сомневаюсь: на их решение повлияло то, что я просила кредит на короткий долгий срок.

Я сижу за столом, и мне тошно. Летом продажи обычно падают, но по сравнению с прошлым годом прибыль «Путеводной нити» удвоилась. А теперь и пряжи продается меньше, и мне приходится выплачивать огромный долг. Можно, конечно, сократить расходы — например, заказывать меньше пряжи, но мне не хочется идти на такой шаг. Ведь своим успехом я во многом обязана тому, что в «Путеводной нити» представлен широкий ассортимент пряжи — от недорогой до эксклюзивной.

Погруженная в свои заботы, я не сразу соображаю, что кто-то стучит в дверь. Услышав, наконец, настойчивый громкий стук, поспешно выбегаю в торговый зал. Если кто-то приходит в выходной день и не замечает таблички, я, как правило, объясняю, что по понедельникам мы закрыты. Но сейчас я не вправе отказывать ни одному покупателю.

Увидев, кто пришел, я невольно отступаю. У меня кружится голова. На улице стоит Брэд и всматривается внутрь, сощурив глаза и приставив руку ко лбу козырьком. Заметив меня, он тут же отходит от витрины.

В последний раз мы с ним разговаривали почти месяц назад. Кроме того, в конце августа я пообщалась по телефону с Коди, но разговор оказался тягостным для нас обоих. Мне показалось, что рядом с сыном стояла Дженис, потому что мальчик держался напряженно, осторожно подбирая слова, как будто боялся наговорить лишнего. После того раза он мне больше не звонит.

Перед тем как отпереть дверь, приходится перевести дух. Мне до сих пор трудно общаться с Брэдом; на всякий случай я решаю не пускать его внутрь.

— Привет, — говорю я, стоя на пороге и от всей души надеясь, что голос не выдаст мои чувства.

— Привет. — Брэд засовывает руки в карманы форменного комбинезона. — Тебя давно не видно.

Действительно, в последнее время я бываю в «Путеводной нити» от силы час в день, но ему-то какое дело? Я молчу.

— Маргарет говорит, вы нашли хороший пансионат для мамы?