На задворках Совдепии - Чечило Виталий Иванович. Страница 18

Сотник открыл глаза и покрутил головой, сбрасывая остатки сна. Мельком взглянул на часы. До Тбилиси еще час полета. Устим снова погрузился в дрему.

На противоположном ряду в хвосте самолета расположилась основная группа унсовцев, центром притяжения которой стали две молодые девушки. Ребята уже узнали, что их зовут Лена и Оксана, что они учатся в Киевском политехе и что теперь они летят к родному дяде Лены, который пригласил девушек провести часть каникул у моря, где он имел большой дом. А заодно и помочь в уборке урожая.

Унсовцы кривлялись как могли, стараясь привлечь внимание смазливых девиц. Кое-кто даже начал разыгрывать из себя крутого фортуната, для которого перерезать горло человеку – обычное дело. Это уже выходило за все рамки. Но Байда не хотел грубо обрывать товарищей, решив просто сменить тему разговора.

– Нравятся мне эти грузины, – обернувшись на сидевших в противоположном ряду туземцев, сказал Байда. – Вот только странные они какие-то. Одного из них как-то спрашивают: «Говорят, что ты купил автомобиль. А какого он цвета?» «Знаешь, дорогой, – отвечает Гога, – это просто фантастический цвет. Ты видел когда-нибудь как заходит солнце? Небо становится бледно – розовым, потом ярко – алым, затем начинает покрывается нежно – фиолетовым цветом. Так вот моя машина точно такая же, только желтая».

Два десятка луженых глоток всколыхнули душную атмосферу салона. Дремавшие пассажиры вздрогнули и начали недовольно посматривать на веселящуюся молодежь. Но хлопцам было не до этикета.

– А вот еще один анекдот, – подхватил Цвях. – Едет один дядя на тракторе. Видит, позади стоит человек с ластами на ногах. «Ты чего это зимой ласты надел?» «Это были валенки, пока ты их не переехал своим трактором, придурок!»

От анекдота к анекдоту устанавливалась все более доверительная атмосфера.

– Мальчики, у нас есть бутылка сухого вина, – вспомнила Оксана, когда уже казалось, что они сотню лет знают друг друга. – Может выпьем за встречу?

Мальчики покосились на дремлющего в кресле Устима. Они хорошо помнили его инструктаж. С момента посадки в самолет стрельцы выполняют боевую задачу. А это значит, что на них распространяются все законы военного времени. Устав строжайше запрещал в боевой обстановке употреблять спиртные напитки и пользоваться услугами прекрасной половины. Даже, если они бесплатные.

Но сотник спал, а девочки были слишком приветливы.

– Открывай тушняк, – скомандовал Байда.

Он был признанным авторитетом среди стрельцов, которые направлялись сейчас в Абхазию. Полтора года Байда прослужил в Афганистане, получив сержантские нашивки, имеет опыт боев в горных районах. Да и по характеру он целеустремленный, настойчивый, привыкший делать так, как считает нужным. Поэтому унсовцы, многие из которых не имели такого жизненного опыта, невольно тянулись к нему, признавая в нем лидера.

Вот и теперь, когда он как бы взял на себя ответственность за грубое нарушение инструкций, у парней словно камень с души свалился. Они оживились, полезли за продуктами и стаканами, теснее окружили девчонок.

Из единственной бутылки каждому досталось всего по несколько глотков слабенького вина. Но это позволило снять последние остатки условностей. Байда откровенно положил свою тяжелую ладонь на коленку Оксаны и, в упор уставившись на нее, предложил:

– Пойдем в тамбур, подышим свежим воздухом.

Оксана взглянула на рослого унсовца, который решительно потянул ее за собой, и поднялась с кресла.

– А ты посторожи, чтобы пассажиры не мешали, – наклонился Байда к уху Цвяха. – Потом с другой девчонкой сменишь меня. Я быстренько.

Когда самолет тряхнуло, пассажиры поняли, что он начал снижаться. Сквозь разрывы в облаках можно было рассмотреть под крылом большой город.

– Наконец – то дома! – оживились грузины.

Байда наклонился над сотником и потряс его за плечо. Тот открыл глаза, в которых не было ни капли сна. Может хитрый Устим и не спал вовсе, дав хлопцам последний раз перед войной почувствовать себя молодыми и красивыми?

– Пан сотник, скоро посадка. Разрешите нам в самолете переодеться в форму, чтобы грузины не спутали нас с барыгами.

– Не понял, – повысил голос сотник. – Уж не хочешь ли ты сказать, что вы взяли с собой форму? Ведь это прямое нарушение инструкции.

Байда отвел глаза и пожал плечами. Во всей его позе чувствовалась обида.

«Хлопцы гордятся своей формой и хотят в ней воевать, – подумал Бобрович. – Что же здесь плохого? Пора уже прекратить заметать следы словно затравленные звери.

– Хорошо, об этом поговорим позже. А сейчас пусть стрельцы по одному заходят в туалет и переодеваются. Только быстро!

В мгновение ока с самого дна спортивных сумок были извлечены камуфляжные куртки с шевронами УНСО, мазепинки с тризубами. Через десять минут изумленные пассажиры увидели, что салон забит военными со странными знаками отличия.

– Это те самые УНСО, националисты, – шептали пассажиры друг другу, тревожно поглядывая на гордо сидящих парней.

Прекратились смешки, разговоры. Все как – то сразу почувствовали, что они приземляются в стране, где сейчас идет гражданская война.

ГЛАВА 2

АН – 24 наконец-то закончил утомительное петляние по рулевым дорожкам аэродрома и замер на отведенной ему площадке. Еще пять минут пассажиры, не двигаясь с места, слушают осточертевший гул турбин, и вот стюардесса приглашает всех на выход. Первыми к выходу рванулись суматошные грузины, таща за собой жен, детей, огромные сумки.

Одетая в камуфляжные куртки с шевронами УНСО на рукавах, «бригада ремонтников» во главе с сотником Устимом спокойно ожидала, когда аборигены перебесятся и освободят проход.

Наконец сотник поднялся с кресла:

– Всем на выход. У трапа построиться!

И когда отряд в униформе выстроились в шеренгу по двое, это уже была не бригада рабочих, а боевая сотня УНСО. Строем, стараясь выдерживать равнение и дистанцию, колонна унсовцев двинулась к зданию аэропорта.

При виде украинских добровольцев на лице у грузинских таможенников и пограничников отразился неописуемый восторг. Ни о какой проверке багажа или документов никто и речи не вел.

– Пожалуйста, братья, проходите в зал. Приветствуем на священной грузинской земле.

Вокруг унсовцев тут же собрались многочисленные сотрудники аэропорта, пассажиры и провожающие. Стрельцов окружили плотным кольцом. Мгновение – и парней уже подбрасывали на руках.

– Ура! Украина пришла на помощь!

Радостное возбуждение гостеприимных грузин нарушил пожилой человек в черной рубашке и белом галстуке. Он довольно бесцеремонно растолкал толпу и, безошибочно определив командира, протянул сотнику квадратную ладонь:

– Микеладзе, Зураб Микеладзе. Мы вас уже ждем. Прошу пройти в машины.

Поймав удивленный взмах бровей сотника, Зураб пояснил:

– Вылететь в Сухуми сегодня не удастся. Аэропорт уже двое суток находится под обстрелом. Но завтра обещают сделать несколько рейсов. А пока что переночуете в гостинице.

Микеладзе оказался руководителем Лиги граждан Грузии – организацией, которая считалась демократической, но стояла на крайне националистических позициях. Последнее обстоятельство и содействовало установлению тесных деловых контактов с УНА – УНСО. На первых порах это сотрудничество оказалось весьма кстати. В дальнейшем же унсовцы предпочитали поддерживать контакт со стремительно набравшей силу организаций «Мхедриони», которую возглавил член госсовета Грузии Джаба Иосселиани.

На площадке для стоянки автомашин отряд унсовцев быстро загрузился в микроавтобус и две «Волги».

– В отель! – скомандовал Зураб, и кавалькада машин тронулась с места.

– Вы очень хорошо сделали, что решили приехать. Многие наши и ваши политики уже забыли уроки истории, – начал политбеседу Зураб. – Когда в 20-ом году Россия давила Украину, Грузия молча наблюдала, надеясь, что удастся отсидеться. Но в 23-ем году настала ее очередь. Теперь ситуация несколько изменилась. Сегодня давят Грузию. И если Украина тоже будет молча наблюдать, то завтра настанет ее очередь.