Команда (СИ) - Силоч Юрий Витальевич. Страница 16

Салага пил пиво и молчал.

Сыч тоже.

- Пошли. - сказал он, допивая и вставая с лавочки, - Посмотрим, как чего там Дубровский накопал.

18.

Салага уже чувствовал себя опытным воякой.

Прошла неделя с момента разговора с Сычом, и с тех ни одной ночи не обходилось без стрельбы. Громили всё, до чего могли дотянуться: отстреливали мелких уличных дилеров, ловили и допрашивали рыбешку покрупнее, прикрывали квартиры-притоны, где ошивалось самое дно наркоманского общества - опустившееся, потерявшее человеческий облик и наполовину сгнившее. У нормального человека от подобных картин волосы встали бы дыбом, и как Салага не повредился рассудком - большой вопрос. Он стал хуже спать, часто психовал по пустякам. Получил пулю в грудь, по счастью, из травмата, и отделался только здоровенным синяком, на который Лиза косилась, но ничего не говорила.

Кстати, о Лизе - их отношения, если можно назвать отношениями регулярные страстные встречи двадцатилетнего парня и сорокалетней женщины, проходили бурно и дарили кучу эмоций. После каждой вылазки к ней Салага возвращался с дурацкой улыбкой, которую Сыч замечал, но шутки отпускать не решался, предпочитая хихикать над этим наедине с собой.

Информации была получена целая куча, в том числе, и о загадочном крышевателе всей камерунской банды. Им оказался один из полицейских генералов по фамилии Гаврилов - большая шишка даже по меркам Министерства. Чем негры его подкупили - оставалось только догадываться.

- Палыч сказал - мочить. - Сыч, переговоривший со своим ручным "фейсом" был как-то странно задумчив. Сидел на большом зеленом ящике и вертел в руках автоматный патрон.

- И тебя что-то останавливает? - спросил у него Салага.

- Его останавливает то, - встрял Дубровский, - Что у нас с полицией был, скажем так, благожелательный нейтралитет. Они терпели наши выходки, мы убирали тех, кто был им не по зубам. Убьем генерала - нарвемся на большие неприятности.

- Мне эта ситуация вообще не нравится. - кивнул Дубровскому Сыч, - генерал-полицейский - это вам не криминальный авторитет, и друзья у него, я уверен, покруче, чем у Завета.

- Ай, да бросьте. - сказал Салага, - Нас же прикрывает ФСБ, разве нет?

- Так-то оно, конечно, так... - сказал Сыч, но не закончил фразу, и снова ушел в раздумья.

- Так или иначе, - сказал он, когда очнулся, - Его дачку наверняка будут охранять не негры, а вневедомственная охрана, либо вообще спецы, учитывая то, что мы за последнюю неделю нашумели на всю Москву.

- Кстати, шум тоже может сыграть нам на руку. - внезапно сказал Салага.

- Поясни. - попросил Дубровский.

- Ну, я имею в виду, что полиция знает о наших вылазках, и, если мы грохнем генерала, то они поймут, что генерал-то был... Того... С гнильцой.

Сыч и Дубровский рассмеялись:

- Да брось. - сказала Анька, до этого не влезавшая в спор - То, что они понимают - это одно, а спущенный с самого верха приказ - совсем другое. Не будь таким наивным.

Салага лишь пожал плечами, как бы говоря: "А я что? Я ничего!"

- Ха... Мы еще обсуждаем... - сказал вдруг Сыч, бросая патрон в стену, - Все мы у Палыча вот где. - и показал сжатый кулак, - Так что глупо нам тут обсуждать, что мы сможем сделать, а что - нет. У нас есть недвусмысленный приказ, дамы и господа. Не выполним - Палыч нас под монастырь подведет.

Все замолчали.

- Единственное, что мы можем сделать в данной ситуации, - сказал вдруг Дубровский, - Это взять генерала живьем и не убивать. А Палычу твоему скажем, что он был допрошен и спущен по частям в Москву-реку. Посмотрим на его реакцию.

- Неплохо. Я тоже за похищение, - кивнул Сыч, - Ни нашим, ни вашим. К тому же, это избавит нас от необходимости штурмовать генеральский особнячок, и убивать ни в чем не виноватых ментов.

Операцию готовили все вместе, зная, что генерал очень любил сауну.

И девочек, как следовало из полученной от Палыча оперативной информации. Каждую пятницу он, по давно сложившейся традиции, брал пару коллег-генералов, заказывал "эскорт", и ехал в одно полюбившееся ему заведение, называвшееся "Медея".

Сауна была расположена в очень неприметном месте на северо-западе Москвы, недалеко от места службы генерала Гаврилова, и специализировалась как раз на таких вот vip-клиентах, которые хотели отдыхать, не привлекая к себе лишнего внимания.

Охрана у сауны была, причем, не на тревожной кнопке, а своя. Покой дорогих (во всех смыслах) гостей денно и нощно, в две смены берегли от десяти до тринадцати человек. Серьезных дядек - не тупорылых накачанных быков, а неприметных личностей, не блистающих физическими кондициями, зато двигающихся с тигриной грацией. То, что они были вооружены, подразумевалось, как само собой разумеющееся.

Сыч, отправленный на проведение рекогносцировки, вернулся озадаченным.

- Вот же ж черти... Никак не взять. - качал он головой, - Забор трехметровый с колючкой, внутри стоянка, на которой камеры с датчиками движения, собаки и пара-тройка хмырей, которые там бессменно торчат. Не подкопаться.

- Ты давай без пессимизма. - прервал его Дубровский, - Генерала надо взять, иначе никак.

- Хмм... - задумался Сыч, - А что если попробовать на дороге?

- Так он же с кортежем поедет.

- Ай, Дубровский, не говори ерунды. Ты бы поехал?... Оповестил бы всю округу мигалками и сиренами, мол, "расступись, чернь, тут целый генерал едет в сауну телок дрючить"?

- Ну... Ладно, может, ты и прав. Что делать будем-то?

Сыч всмотрелся в карту:

- Вот тут, - ткнул он пальцем, - Узкое место между домами. Возьмем два фургона, один с одного угла, другой со второго. Возьмем машину в замок, и выкурим оттуда генерала. Только бронебойные пули нужны. И резинострелы.

- Бронебой - чтобы стекла бить, резина - чтобы охрану и ментов не повредить больше нужного? - спросил Салага.

- Умничка. - похвалил его Сыч, - Пирожков у нас нет, но у Дубровского на полках наверняка припрятана какая-нибудь сочная негритянская часть тела. Можешь взять.

- Да ну вас нафиг с вашими людоедскими шуточками! - Салага аж позеленел.

Вечер пятницы выдался дождливым. Сильно похолодало.

Перед операцией Салага решил в очередной раз навестить Лизу, купил цветов, и шел к даме сердца окрыленный, в красках представляя, как, и в каких позах они сегодня будут друг друга любить. Набрав код на домофоне, Салага прошел в подъезд, поднялся на нужный этаж - и вот он уже стоит у заветной двери, улыбающийся и сжимающий в руках букет. Лиза открыла, но была какой-то странно подобравшейся. Неулыбчивой и недовольной.

Не поздоровавшись, впустила Салагу, и, не принимая цветы, сказала:

- Слушай... Я должна тебе кое-что сказать.

Улыбка мигом слетела с лица Салаги - он был не слишком опытен, но знал, что от серьезных разговоров с женщинами ничего хорошего ждать не приходится.

Лиза помолчала, подбирая нужные слова, и затем выпалила:

- Нам надо перестать встречаться. Я не хочу никаких отношений с таким... молодым мальчиком. Да, нам было хорошо в постели, это было классное развлечение, и секс у нас был просто замечательный, но... Тебе двадцать, мне сорок. Разница в двадцать лет. Ничего хорошего из этого не выйдет, прости. У нас ничего не получится. Найди себе ровесницу, встречайся с ней. Женись, детей настрогай. А я этого уже не смогу. Я чувствую, что ты ко мне привязываешься, и это взаимно, мне хорошо с тобой, очень, но... В-общем, это неправильно. Прости.

Салага слушал этот монолог с какой-то странной отрешенностью, будто говорили с ним. "Что нужно сделать?" - крутилась в голове мысль, "Упасть на колени и признаться в любви? Заломать руки за спину и оттрахать так, чтобы больше и мысли не возникало о таких глупостях? Или что-то еще? Что вообще положено делать в таких случаях? Ну же, осёл, решайся!"

И Салага решился.