Лили сама по себе - Уилсон Жаклин. Страница 15

– Мы пойдём в парк, – заявила я.

– В какой парк? Парки скучные-прескучные! – возразил Бэкстер.

– Не в этот парк, а в тот, который виден из окна нашей квартиры. С холмами и деревьями…

Бэкстер уставился на меня. И Блисс тоже. Они забирались со мной на последний этаж и с его балкона видели эти холмы и деревья, но тот пейзаж был похож на телевизионную заставку.

– А мы и вправду сможем дойти до того парка? – спросила Блисс.

– Конечно, сможем, – ответила я, хотя раньше об этом не задумывалась. Мама никогда нас туда не водила, но у неё не было подходящей обуви для походов в парк. Летом она носила высокие каблуки или шлёпанцы, куда забивались грязь и мелкие камешки, и она ругалась.

– А ты знаешь, как туда пройти? – спросила Блисс.

– Конечно, знаю, – ответила я.

Ну, мне казалось, что знаю. Если смотреть на парк с балкона, создавалось впечатление, что наш дом находится совсем недалеко от него. Но сейчас у меня такой уверенности не было, и я не знала, как его найти. Я представляла себе, как дойти до автобусной остановки, чтобы ехать в город. Я знала, как добраться до магазинов, где торгуют рыбой с картошкой и сладостями, знала, как доехать до школы, поэтому подумала, что, отправившись в противоположную сторону, мы попадём в парк.

Возможно, одной мне было бы гораздо легче. Было трудно подгонять Бэкстера с Блисс, особенно со всеми их мишками, чайниками и другими вещами, и я не взяла с собой коляску Пикси, поэтому половину пути мне пришлось тащить её на себе.

– Так где же этот парк? – спросил Бэкстер, оглядываясь по сторонам. Пока я вижу одни дома.

– Да он прямо в конце дороги, я уверена. – Но мы всё шли и шли – то вверх по дороге, то вниз, но никакого парка найти не могли.

– Мы потерялись? – с тревогой спросила Блисс.

– Конечно, нет, – ответила я, но сердце в груди сильно забилось. Парка мы не нашли, а теперь я ещё не знала, как нам вернуться к своему дому.

– Может, спросим кого-нибудь? – предложила Блисс.

– Нет, они станут интересоваться, почему мы не в школе, – объяснила я.

В любом случае прохожие не производили впечатления людей, у которых можно было что-то спросить. Простых людей среди них не было. Они все казались слишком шикарными: пожилая дама в смешном стёганом жилете, подрезавшая цветы в своём саду, старик, севший в сверкающую машину, и большая женщина в клетчатой рубашке и отглаженных джинсах, выводившая на прогулку своего лабрадора.

– О! – Мы пойдём за этой тётей, – объявила я.

Она протопала по дороге, свернула влево, и собака радостно ринулась вперёд. Прямо в конце дороги я увидела железную калитку.

– Вот и парк! – обрадовалась я.

Рядом стоял фургон с мороженым, и все малыши заканючили, но я была без денег. Пикси у меня на руках заревела и стала брыкаться.

– Хочу мороженого! – вопила она. От гневного крика рот у неё стал квадратным.

– Прекрати драться, мне больно! Послушай, Пикси, мы сейчас пойдём в парк. Правда, здорово?

– Нет, не здорово! Мне не нравится этот парк. Мне нравится мороженое! – вопила Пикси, но через минуту замолчала и в изумлении стала оглядываться по сторонам.

– А теперь тихо! Смотрите, как здесь хорошо.

Казалось, мы ступили прямо из города в деревню. Я никогда раньше не видела столько зелени – листья, папоротники, трава… Даже птички, чирикающие у нас над головами, были зелёными, целые стаи попугайчиков. Этот парк не был скучным, как другие. Прямо перед нами возвышался холм с каменистой тропой, ведущей вверх.

– Давайте побежим туда, – предложил Бэкстер.

И он начал карабкаться на холм. Конечно, он забрался туда гораздо раньше нас, потому что нёс в руке один автопогрузчик. Со мной была Пикси, которая до сих пор отказывалась идти самостоятельно, и Блисс с полным одеялом мишек. На полпути из одеяла выпал чайник, и от него откололись носик и ручка.

– Ой, смотри! – запаниковала Блисс. – Мама сильно рассердится!

– Не рассердится, она им почти не пользуется, – быстро успокоила я сестрёнку.

– А мы сможем его склеить?

– Вряд ли. Он здорово разбился. Но ничего! – сказала я и отбросила его ногой в кусты. – Вот он и убежал, и он больше не чайник. Он теперь домик для маленького ёжика или белочки, да? Да не волнуйся ты так, Блисс! Мама никогда не узнает.

Я опустила Пикси на землю, быстро обняла Блисс, потом взяла сестрёнок за руки и потащила их на вершину холма, где нас уже ждал торжествующий и покрасневший Бэкстер.

– Я выиграл! Я выиграл! А вы все развалюхи! Смотрите, здесь гуляют животные!

Мы стояли на зелёной полянке, а невдалеке от нас паслось большое стадо рыжих оленей, которые, моргая, уставились на нас большими карими глазами. Несколько олешек насторожились и принюхивались, а остальные продолжали щипать траву, подёргивая, как ни в чём не бывало, короткими смешными хвостиками. Большинство из них были самками с оленятами, которые весело бегали вокруг, но был и один самец с большими рогами, растущими у него прямо из головы как массивные ветви.

– А он нас не тронет? – прошептала Блисс, прижимаясь ко мне.

– Вряд ли, – сказала я.

– Милые собачки! – закричала Пикси и бесстрашно помчалась к ним.

– Нет, Пикси, стой, – сказала я, поймав её сзади за футболку. – Не надо! Ты их пугаешь! Не заставляй их убегать!

– А я хочу, чтобы они побежали! – воскликнул Бэкстер. – Я побегу за ними, возьму длинную палку, проткну их всех и поубиваю, – пригрозил братишка.

– Прекрати сейчас же, монстр! Не может быть, чтобы ты хотел их убить, – они ведь такие красивые! – воскликнула я.

– Нет, хочу! На оленей охотятся, я знаю, что охотятся, и я охотник! – закричал, покачиваясь, Бэкстер, показывая, как он проткнёт их своей палкой, но когда олень-самец поднял свою большую голову и сделал шаг в нашу сторону, братишка прильнул ко мне, крепко сжав мою руку.

– Сейчас он нас схватит! – взвизгнула Блисс.

– Нет, он просто смотрит на нас и проверяет, всё ли с нами в порядке. А у нас всё хорошо, – сказала я. – Давайте сядем, будем вести себя тихо и наблюдать за ними.

Мы сели и стали их считать – мы втроем, конечно. Пикси понятия не имела о цифрах и числах и твердила:

– Один, два, три, двадцать, сто!

Олени не стояли на месте, расхаживали по полянке, и мы сбились. Их было около тридцати. Мы с Блисс пытались распределить их по семьям. Мне понравилась идея, когда много мам живут вместе со своими детьми всего с одним папой.

Мы стали думать, как назвать некоторых оленей. Я выбрала имена Кареглазка, Ежевика, Лунный Свет, Быстроногий, Яблоко, Ветер в Ветвях, Прыгун, Сопелка и Трясогузка. Бэкстер назвал самца Королём, а других Солдатом, Матросом, Кунг-Фу, Хулиганом, Борцом, Хвастуном, Острым Зубом, Клыком – в общем, дал им всем мальчишеские имена, хотя я твердила ему, что они девочки. Блисс выбрала настоящие девчоночьи имена: Джуди, Шелли, Кейти, Клер, Элла, Сара, Ханна, Лиззи и Мэнди. Мы разрешили Пикси выбрать имена для самых маленьких – Флаффи, Маффи и Даффи.

Нам не удалось понять, кто есть кто, кроме оленя-самца и малышей, но это была хорошая игра, и, чтобы запомнить имена, мы повторяли их снова и снова.

Затем мимо нас прошёл мужчина с собакой. Собака была на поводке, но она залаяла на оленей, и те разбежались. Мы встали и побежали за ними, но они бежали гораздо быстрее. Мы гнались за ними сквозь деревья и очутились ещё на одной полянке, на которую из своих норок повыскакивали кролики.

– Ой, кролик! Пожалуйста, Лили, а можно нам кролика? – умоляла Блисс.

– Я тебе сейчас поймаю одного, – пообещал Бэкстер, но, слава богу, кролики бегали быстрее его.

Мы продолжали идти меж деревьями. Некоторые из них были старыми и кривыми, в причудливых узлах и наростах, делающих их похожими на человеческие лица.