Лили сама по себе - Уилсон Жаклин. Страница 37

Оглядела кирпичную стену. Она была выше моего роста, но если бы Бэкстер меня подсадил, я бы попробовала вскарабкаться на неё и перелезть. Я останавливала взгляд на каждом заднем дворе и внимательно его изучала. Увидела один дом с настежь распахнутыми французскими окнами [20]. Казалось, они приглашают меня войти.

– Ладно, – сказала я, поплевав себе на ладони. – Бэкстер, ты поможешь мне перелезть через стену, хорошо? Блисс, смотри за Пикси, чтобы она не шумела.

– Ты станешь грабителем? – прошептала Блисс, широко раскрыв глаза.

– Нет, я не буду брать никаких вещей. Просто хочу посмотреть, нет ли у них лишней еды. Это не настоящее воровство, – объяснила я, хотя прекрасно знала, что воровство есть воровство, но ради того, чтобы накормить ребятишек, решила пойти и на это. Я была самой взрослой и старшей, поэтому должна была действовать.

Заставив Бэкстера наклониться, я влезла к нему на спину и подпрыгнула. Первый раз у меня не получилось, и я ободрала о кирпичную стену руки и колени. Зло выругавшись, я попробовала ещё раз. Теперь мне удалось за неё ухватиться, прижаться к ней, а потом, зацепившись ободранными коленями и ступнями за выщербины в кирпичной кладке, буквально втащить себя на стену.

Затаив дыхание, я на неё залезла.

Сад был пустой. Я прищурилась и заглянула во французские окна. Никого там не увидела и решила рискнуть. Опустила ноги на внутреннюю сторону стены и плюхнулась на землю. Приземлилась на клумбу маков, подняв вокруг себя вихрь из их красных лепестков. Я не знала, как мне удастся снова перелезть через стену без Бэкстера, который мог бы мне помочь, но не было никакого смысла терять время и волноваться по этому поводу. Я пробежала через зелёную лужайку, мимо большого пластмассового детского домика, вычурных качелей и батута. Только представьте, что значит быть ребёнком в этом доме с большим садом, в котором можно играть!

Затаив дыхание, я прокралась прямо к французским окнам. Теперь можно было заглянуть в комнату. Она была похожа на детскую, забитую яркими игрушками. Войдя внутрь, я присела рядом с большой плюшевой собакой на полу и прислушалась. Услышала тихий гул голосов: взрослый – со смешным иностранным акцентом и бубнящий детский. Они были наверху, возможно, в ванной, потому что до меня доносился звук льющейся воды.

Я пробралась через детскую в большую гостиную с настоящим белым ковром, похожим на ковёр моей мечты. Прошла на цыпочках, боясь оставить грязные следы. Вышла в коридор. Теперь я слышала голоса лучше. Казалось, там был только один ребёнок. Может быть, женщина с иностранным акцентом была его няней? Они точно были в ванной, потому что я слышала плеск. Здорово! Значит, они меня не услышат.

Я промчалась по коридору в огромную кухню. Слава богу, в ней было пусто. Я обогнула плиту посреди комнаты, восхищаясь сверкающими поверхностями. Там стоял длинный, начисто оттёртый стол с бело-голубой вазой, полной яблок, груш и бананов. Я схватила большую полотняную хозяйственную сумку и вывалила в неё все фрукты, а затем с трудом открыла дверцу большого холодильника. Казалось, в него набили целый супермаркет. Пощупала лотки с огромными ягодами клубники, погладила мягкую, словно покрытую пухом поверхность персиков и гладких слив, а потом, не мешкая, приступила к делу. Наполнила сумку фруктами, положила большой кусок сыра, лоток с готовыми куриными грудками, нарезанной ветчиной, йогурты, горшочек сливок, четыре шоколадных эклера и пакет апельсинового сока. Сумка была полна, и я с трудом её подняла, поэтому стала перекладывать половину в пластиковый пакет. Затем услышала, что шум воды прекратился.

– Эй, кто там? – раздался с лестницы голос с иностранным акцентом.

О нет! Неужели она меня слышала? Я схватила сумку и пакет, вылетела из кухни в коридор, пробежала по белоснежному ковру в гостиной, промчалась сквозь игрушки в детской и оказалась в саду. Уставилась на батут, лихорадочно соображая, смогу ли я на нём подпрыгнуть и перемахнуть через стену, но я была обычной девочкой, а не героиней мультфильма. Я знала, что это невозможно. Оглядев сад дикими глазами, я не могла понять, как мне удастся перепрыгнуть через стену с двумя переполненными сумками.

Я снова услышала голос. Времени у меня совсем не было. Не выпуская сумок из рук, я ухватилась за детский домик и подтащила его к стене. Взгромоздившись на розовую пластмассовую крышу, я швырнула через стену обе сумки, потом забросила ногу, перекатилась и, рискуя жизнью, упала плашмя на другой стороне, зарывшись в сумки.

– Ой, Лили! С тобой всё в порядке? – испугалась Блисс.

– Нет! – выдохнула я. Я вскочила на ноги, всучив одну сумку Бэкстеру. – Атас! Бежим!

И мы помчались, все четверо, хотя с рук и коленок у меня капала кровь; я ушибла локоть и растянула ногу. Мы неслись и неслись, пока стена не скрылась из виду, а потом я хлопнулась на траву, и у меня началась истерика. Я не понимала, то ли хохочу, то ли плачу, возможно, было и то и другое. Блисс, Бэкстер и Пикси сидели рядом со мной на корточках. Блисс нежно прикладывала к моим царапинам край своей футболки.

– Бедная, бедная Лили, ты, наверное, очень сильно ушиблась, – причитала она.

– Да, но это не имеет значения! Лучше посмотрите, что я вам принесла, – сказала я, открывая одну из сумок.

Они заглянули внутрь, и у них перехватило дыхание.

– Ух ты, да это лучше, чем дни рождения! Я хочу клубники и шоколадных пирожных! – заявил Бэкстер.

– Мы их все поделим поровну, – твёрдо сказала я. – Давайте вернёмся к нашему дереву и устроим пир.

Фрукты мы ели с опаской. Иногда они были у нас дома, но в основном одни яблоки и, может быть, маленькие апельсинчики на Рождество. Блисс принялась за свою порцию, начав с клубники, аккуратно погружая каждую ягодку в горшочек со сливками, но Бэкстер проглотил всё одним махом: кусок персика, полбанана, кусок сыра, шматок ветчины, потом зачерпнул языком побольше йогурта, отхлебнул сока и посасывал свой эклер, держа его между пальцами как сигару.

Пикси пыталась есть одни сливки, прямо как мороженое, но я её остановила, боясь, что ей станет плохо. Я дала ей куриной грудки, клубники и банан, предварительно его очистив, потому что сначала она попробовала съесть его прямо с кожурой, чем всех нас рассмешила.

Я сидела, откинувшись назад, в буквальном смысле вылизывая дочиста свои оцарапанные руки. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я перемахнула через стену, утащила целые сумки, набитые едой, и накормила ребятишек. Я доказала, что несмотря ни на что могу за ними присмотреть.

Мы все устали, поэтому оставались у дерева. Блисс с Пикси играли в званый чай с Безголовкиным, а Бэкстер возил свой грузовичок через заросли папоротника. Я вытащила свой альбом с фломастерами и нарисовала большую кухню с плитой посередине и гигантским холодильником. Когда мне надоело рисовать, я разложила на земле свои открытки с ангелами и стала гладить их покрытые перьями крылья.

В ту ночь, свернувшись клубочком вместе с ребятишками в дупле нашего дерева, я видела сон, в котором снова летала, на этот раз с целой стаей ангелов, хлопая в унисон с ними крыльями, когда мы проносились над парком, охраняя покой всех и вся.

Я так хорошо спала, что пропустила рассвет. Проснулась от уже яркого света утра, а Блисс, Бэкстер и Пикси принесли мне на завтрак пригоршни фруктов.

– Тебе сейчас лучше, Лили? – спросила Блисс, беря мои руки в свои и внимательно их осматривая.

– Гораздо лучше, – солгала я, хотя они всё ещё болели.

– Ты такая храбрая! – восхитилась Блисс. – Вот бы и мне быть такой же смелой, как ты.

– А ты снова пойдёшь и принесёшь нам еды из того большого дома? – спросил Бэкстер.

– Не из того же дома, глупый! Зачем так рисковать?! Может быть, сегодня попозже я попробую проникнуть в какой-нибудь другой дом. Но у нас пока полно еды.