Ветры Дюны - Герберт Брайан. Страница 60

– Салуса в сравнении с Дюной не кажется такой уж суровой, – сказала стоявшая рядом с ней Чани. – Очевидно, люди могут здесь выживать, если будут старательны и изобретательны.

Сзади к ним подошла Ирулан.

– Но жить здесь не очень приятно.

Чана резко ответила:

– Разве Муад'Диб должен сделать их жизнь приятной? Это люди должны обеспечить себе сами.

– Они стараются, – вмешалась Джессика. – Ущерб когда-то давно причинили люди, и люди сейчас стараются его ликвидировать.

Шаддам с мостика объявил:

– Наша цель – северо-западный бассейн, место самых крупных реставрационных работ. – Он показал на заметную линию на местности. – Передвижной наземный лагерь сейчас у подножия вон того сухого ущелья. Все необходимое вы сможете увидеть с воздуха.

– Мы сами решаем, что нам необходимо увидеть, – сказала Чани. – Отвезите нас вниз. Я лично поговорю с планетологами. Они работают во имя Лита, моего отца.

– Нет, вполне достаточно посмотреть отсюда, – ответил Шаддам, как будто ему принадлежало последнее слово.

Но Чани возразила.

– Мы с Ирулан должны повиноваться. – Она искоса взглянула на принцессу. – Или ты боишься испачкать руки?

Рассерженная Ирулан повернулась к отцу.

– Немедленно снижаемся.

С недовольным видом бывший император передал распоряжение пилоту. Воздушный транспорт и корабли сопровождения сели, как во время вторжения, удивив работающих планетологов. Преобразователи в пыльных, грязных комбинезонах бросили работу и заторопились навстречу посетителям.

Работами в этом сухом ущелье руководили двое: Ларе Сивеска с мрачной планеты Гулат и коренастый мужчина, представившийся как Квомба с Гран-Хейна. Джессика знала, что обе эти планеты не слишком удобны для жизни.

Внешность Сивески поразила Джессику: высокий, худой, со светло-русыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Неужели он сознательно подражает убитому доктору Лит-Кейнсу? Среди гостей был сам император Шаддам, а также Ирулан и Джессика, но самое большое впечатление на планетологов произвело знакомство с Чани.

– Дочь Лита! Принимать тебя для нас большая честь! – сказал Сивеска, наклоняя голову. – Все мои коллеги и я – мы учились в школе планетологов в Арракине. Позволь показать тебе, чем мы тут заняты. Наше самое горячее желание – отдать дань уважения учению и мечтам твоего отца.

Они окружили Чани, не обращая, к его досаде, внимания на Шаддама, хотя работа мало его интересовала.

Разговаривая только с Чани, руководители работ проявляли безграничный энтузиазм, перечисляли гектары преобразованных земель, называли температурные градиенты и относительные следы влаги. Пока они сыпали непонятными числами, процентами и техническими подробностями, Чани опустилась на колени на песчаную почву каньона. Зарылась в нее пальцами, просеивала камешки, песок и пыль.

– Эта планета мертвее Дюны.

Ирулан осталась стоять, изящная и красивая, повернувшись к пустыне в профиль.

– Но Салуса гостеприимней и становится все лучше. Согласно отчетам новые экосистемы хорошо действуют, и сильные бури сократились до одной в год.

Чани встала и отряхнула песок с ладоней.

– Я не это имела в виду. Салуса была уничтожена ядерным оружием и много столетий использовалась как тюрьма: у планеты мертва душа.

Команда планетологов заканчивала приготовления к большой проверке.

– Глубокое сканирование показывает наличие большого водоносного слоя под покрывающей породой, – сказал Сивеска. – Мы собираемся вскрыть преграду и создать канал, чтобы река снова могла течь. Это изменит вид всего материка.

– Хорошо, заканчивайте с этим, – сказал Шаддам, как будто все ждали его приказа.

За следующий час группа упаковала оборудование и инструменты, и транспорты переместили все это за край каньона. Квомбу и Сивеску пригласили на наблюдательный корабль, чтобы они давали объяснения. Все работы в каньоне прекратились, были установлены глубокие заряды, и корабли сопровождения удалились на безопасное расстояние.

Квомба и Сивеска прижались к окнам наблюдательной площадки, Джессика чувствовала их искреннюю преданность делу. Ожидание казалось бесконечным. Шаддам стал жаловаться на задержку, но его прервали глубокие подземные взрывы, на стены широкого каньона обрушились обломки и пыль.

А из-за столба пыли и дыма показалась стена воды, словно кровь, вернувшаяся в сосуд; вода несла с собой осадочные массы. Поток принял в свое коричневое течение пролежавшую столетия почву и повлек ее дальше.

Квомба издал высокий радостный крик. Сивеска улыбнулся и почесал рыжеватую бороду.

– За половину того времени, что нам потребуется на Дюне, Салуса станет раем земным. Всего несколько столетий, и эта планета снова станет плодородной, способной поддерживать многочисленные виды жизни.

Он огляделся, как будто ждал аплодисментов.

Шаддам лишь кисло заметил:

– Несколько столетий? А мне какая от этого польза?

Он вел себя так, словно не собирался оставаться здесь долго.

Джессика внимательно его изучала: судя по скрытному выражению глаз, он что-то утаивал. И ее заинтересовало, что могут задумать Шаддам и Фенринг. Она ни на миг не поверила, что Коррино покорно подчинились обстоятельствам и отказались от всех притязаний.

Джессика была рада вернуться после Салусы Секундус к спокойной красоте Каладанского замка, где могла вдыхать влажный соленый воздух и видеть разноцветные рыбацкие лодки в гавани. Чани и Ирулан со своими отчетами вернулись на Арракис; Джессика приложила собственные отдельные впечатления.

Она собиралась снова забыть о джихаде и о том, что делает Пауль.

Но не могла.

Годами сын отдалялся от нее, становился незнакомцем в плену у собственной легенды. Ей всегда внушало опасения то, как легко он облачился в религиозную мантию, чтобы повести за собой фрименов. Может, ей все-таки следовало оставаться на Дюне в роли советника: Пауль нуждается в ее советах и ее нравственных ориентирах.

Она всегда оставляла ему возможность сомнений, но, как капли воды точат камень, так в ее сознание проникали вопросы. Он ничего не объяснял ей. Его прозрения не обязательно были единственной дорогой к выживанию человечества. Что если он уже запутался и просто делает заявления наобум, ожидая, что последователи примут их, как принял Шаддам? Что если Пауль верит окружающим его фанатикам и льстецам?

Джессика не успела порадоваться возвращению домой, в древний замок, – явился мэр Хорву в сопровождении местного священника Аббо Синтры и попросил непредусмотренной аудиенции. Опять. Неудивительно, что они говорят, будто дело у них чрезвычайное. Эти двое, никогда не покидавшие планету, понятия не имеют, что такое чрезвычайность и срочность.

Священник в домотканом одеянии выглядел неуместно в комнате, где тринадцать лет назад проводил злополучную брачную церемонию герцога Лето. Хорву надел между тем официальный мундир, который надевал только на особые церемонии, народные праздники и государственные похороны.

Джессика мгновенно насторожилась.

– Миледи герцогиня, – начал Хорву, – мы не можем этого допустить. Это оскорбление затрагивает самую суть нашего наследия.

Джессика села не на трон, а на стул за письменным столом.

– Пожалуйста, поточнее, мэр. О чем мы сейчас говорим?

Мэр удивленно посмотрел на Джессику.

– Как вы могли забыть объявление? Поменять Каладану название на… – Он наморщил лоб и посмотрел на священника. – Как это звучит, Аббо?

– Чисра Сала Муад'Диб.

– Кто такое запомнит? – фыркнул Хорву. – Эта планета всегда называлась Каладан.

Синтра расправил манифест космопорта, расписание прилетающих и улетающих кораблей. И на каждом входном документе планета значилась под неблагозвучным чужим именем.