Ветры Дюны - Герберт Брайан. Страница 62

Во сне молодая мать Джессика посмотрела на спящего сына и взяла подушку. Крепко прижала ее к лицу мальчика и держала, пока мальчик сопротивлялся и пытался высвободиться. И лишь крепче прижимала ее…

Джессика проснулась в поту. Живот сводило от отвращения. Просто ли воплотились во сне ее страхи, или это весть о том, что она должна сделать – чего всегда хотела от нее преподобная мать Мохиам?

Я дала тебе жизнь, Пауль, – и могу отнять ее.

Прибыло письмо из школы матерей; даже написанные, слова обладали властью Голоса. Сестры требовали, чтобы Джессика явилась на Баллах IX «по чрезвычайно важному делу», и приказ был подписан самой преподобной матерью Мохиам.

После жизни, заполненной ученьем и подчинением, первым порывом Джессики было немедленно исполнить требование. Но она заставила себя остановиться и презреть запрограммированную реакцию – ее разозлила попытка сестер манипулировать ею: они вечно пытались это делать. Им что-то от нее нужно. И, если она не явится добровольно, они найдут какой-нибудь другой способ доставить ее туда, менее очевидный.

Джессика лишь накануне вернулась с Салусы Секундус, только что узнала о глупой и наивной декларации мэра Хорву, а теперь иное обязательство заставляло ее отправиться с дорогу. Снова придется оставить Гурни Халлека присматривать за Каладаном. Но его нужно предупредить.

Когда он пришел, она собирала необходимые для поездки вещи.

– Гурни, я вернусь, как только смогу, но до поры жители Каладана в твоих руках. – Посмотрев на него внимательнее, она заметила, что он изменился. Как будто чем-то потрясен. – Гурни, в чем дело?

Гурни смотрел на стену, но не на нее.

– Личные трудности, миледи. Тебе не о чем беспокоиться.

– Послушай, мой добрый друг. Может, я смогу помочь, если ты разрешишь.

Он долго медлил, потом сказал каменным голосом:

– Мои гончие… вирус огня в крови. Если бы я действовал быстрей, может, спас бы хоть кого-то из них. Но я слишком долго ждал.

Он неловко шагнул назад, отдаляясь от нее.

– Это всего лишь собаки. Мне приходилось и хуже, миледи, я переживу. – Теперь она поняла, почему он не знал о необдуманном послании мэра Хорву в Арракин. Но он привык в одиночку справляться со своими переживаниями, и ее участие только осложнит для него задачу. – Это в прошлом, и нас обоих ждет работа. Отправляйся, куда тебе нужно, а я буду править в твое отсутствие.

Она кивнула, но ему следовало знать, с чем она его оставляет.

– Кое-кто из горожан забрал в голову опасную и глупую мысль. Пока ты оставался в своем поместье, они единогласно провозгласили независимость Каладана от империи.

Гурни выпрямился.

– Боги внизу, это невозможно!

– Они уже сделали это. Обратились с официальной петицией к Муад'Дибу. Пока меня не будет, держи их в узде.

– Похоже, уже поздно, миледи. Но я постараюсь в твое отсутствие свести вред к минимуму.

Прибыв на Баллах IX, Джессика всюду видела яркие напоминания о своей молодости в школе матерей. Это делалось намеренно, чтобы снова и снова подчеркивать, чему ее здесь научили. Мы существуем, чтобы служить. Но Джессика не была прежней. Много лет она была всего лишь служанкой Мохиам, но возвращалась герцогиней Каладана и матерью Муад'Диба, императора Известной Вселенной. Скромная ученица осталась в прошлом.

Выходя на главную площадь, она запретила себе опасаться встречи, на которую ее вызвали. Сестры Бене Гессерит больше не властны над ней. Джессика сама себе хозяйка, сама принимает решения и определяет будущее.

Она прошлась вдоль главного комплекса, чтобы собраться с мыслями перед встречей с преподобными матерями. Остановилась у фонтана: на лицо упали освежающие брызги. Опустила руку в холодную воду, выпустила ее из горсти на камни. Трата воды… какая роскошь! На Валлахе IX вода не драгоценность. Окружающие могли принять Джессику за монастырскую служку, увиливающую от своих обязанностей, но она не торопилась. Хотя ей и приказали, она пришла по своей воле.

Несмотря на упадок ордена Бене Гессерит, это место оставалось центром науки и торжества, где величайшие мысли собираются и распространяются широко и далеко. Джессика многому научилась здесь, но лишь гораздо позже усвоила самое главное – даже сестры не всегда правы.

Но предсказуемы. Ни преподобная мать Мохиам, никто из других сестер не соизволили заметить ее появление, однако Джессика сразу поняла: это делается намеренно, чтобы подчеркнуть ее незначительность. Насколько иначе приняли бы ее в Арракине Муад'Диб и торжествующее население!

У Джессики уже сложились противоречивые отношения с Мохиам. В них преобладала холодность и враждебность, хотя временами случались приступы нежности. Старшая считала, что Джессика разочаровала ее, и вечно пыталась наказать ее за то, что посмела родить сына.

Теперь наконец самые главные в Бене Гессерит хотят с ней поговорить. Джессика была заинтересована и озабочена, но не боялась.

Из бревенчатого оштукатуренного административного здания вышла женщина в черном платье и посмотрела на Джессику. Это была сама Мохиам; застывшей позой, дерганьем локтя, поворотом запястья она продемонстрировала нетерпение, потом повернулась и снова ушла в здание.

Однако теперь Джессика понимала, что игры Бене Гессерит с манипулированием и запугиванием могут быть и забавными. Пусть немного подождут меня… для разнообразия. Она еще минуту оставалась у фонтана, сосредоточенно думая, потом неторопливо поднялась по каменным ступеням и толчком распахнула тяжелую дверь. Как и у остальных зданий в комплексе Матерей, у этого крыша поросла темно-желтым мхом; особые окна были сконструированы так, чтобы пропускать минимум света далекого солнца Валлаха IX.

Внутри церковного здания Джессика присоединилась к другим сестрам в монашеских одеяниях. Под ногами скрипели половицы в восьмиугольной комнате; сестры рассаживались на стоявших по периметру скамьях из древесины элакки.

Даже очень старая Верховная Мать Харишка заняла место подобно простой послушнице. Несмотря на возраст, она сохраняла живость и бодрость, хотя рядом с ней села сестра-врач. Темные миндалевидные глаза Харишки сверкнули из-под капюшона, когда Верховная Мать заговорила с сидящей рядом более молодой женщиной. В этой женщине Джессика узнала преподобную мать Дженино. Дженино еще молода, но уже стала одной из главных советниц Верховной Матери.

Когда Харишка расправила плечи и переменила позу, чтобы смотреть через комнату прямо на Джессику, негромкие разговоры сразу стихли. В наступившей тишине внушающая почтение Верховная Мать заговорила:

– Мы благодарны, что ты прибыла издалека, чтобы увидеться с нами, Джессика.

– Ты призвала меня, Верховная Мать. – Они считают, что у нее не было выбора. – Какое важное дело ты хотела со мной обсудить?

Верховная Мать наклонила голову, как ворона.

– Нас тревожит Муад'Диб и его опасные решения. Мы опасаемся тех, кто дает ему советы.

Джессика нахмурилась. Как у всякого сильного вождя, у Пауля много советников, и советы их бывают хороши и плохи. Эгоистичный Кизарат стремится расширить свою власть и влияние, особенно человек по имени Корба, но другие советники Пауля достойны доверия и искренни. Стилгар, Чани, даже Ирулан…

Худой морщинистой рукой Харишка сделала знак сестре-врачу, и так заговорила:

– Меня зовут сестра Авер Иоша. Я была среди тех, кто лечил первую жену императора Шаддама Кизац-мать Анурил, когда внутренние голоса начали овладевать ею.

– Я знаю историю Анурил. Я там была. Какое отношение это имеет к нам?

– Это напоминание о том, как опасно поддаваться внутренним голосам. – Глаза Харишки еще больше сузились. – Искушение прислушаться к их древней мудрости иногда становится непреодолимым. – Сестры тревожно заерзали; Дженино сбросила сандалию и принялась растирать ногу. – Ибо преподобные матери воспринимают мудрость предков только по материнской линии, а твой сын Пауль не имеет таких ограничений. Он видит прошлое и женское, и мужское.