Кошка колдуна - Астахова Людмила Викторовна. Страница 77

– Да-а… – Сида подошла ближе и обратилась к девушке: – Ты красивая. Почти как Этне, но ты не она. Ты даже больше похожа на самого Диху, чем на мою дочь. Где он сумел найти тебя? О, я бы тоже тебя не пропустила, если бы… Если бы осмелилась заглянуть так далеко вперед.

Кайлих отступила на шаг и покачала головой.

– Ах, ты удивил меня, Диху Благого двора! Не думала я, что тебе хватит отваги и удачи! Ты изрядно рисковал.

– Но не напрасно, – буркнул сид, польщенный этим признанием.

– Нет, не напрасно. Однако, – женщина нахмурилась, – она слишком хороша, чтобы вести ее в Альвхейм.

– О чем ты?

– Если не Велунд, так кто-то другой из альфар наверняка захочет ее себе. Смертная с даром детей Дану! Вот славная добыча!

– Да, любители поживиться так и летят на свет нашей Силы, едва лишь почуют Кайтлин, – хмыкнул Диху, намекая на случай в Хийтоле.

Сида изобразила что-то вроде смущения. Не слишком убедительно.

– Видишь ли, я должна была проверить. И Керейтар охотно мне помогла в этом. Но в чертогах Велунда все будет серьезней. Ты сам знаешь, Диху. Как думаешь защитить ее?

Вопрос был с подвохом. Слишком ярко сверкнули глаза Кайлих, слишком уж зло она прищурилась. Диху все понял правильно. «Ты, не сумевший защитить дочь, которую ты похитил у меня, сможешь ли уберечь это смертное дитя?» – вот что спрашивала мать Этне. И не ответить было нельзя.

– Она моя, – отрезал Диху. – Она и мальчик. Если Велунд или кто-либо из его свиты решит поспорить со мной, что ж, я готов.

– Потому что противостоять им проще, чем собственной родне? – ядовито уточнила сида. – Да? Я права?

– Нет. Не поэтому. Я уже не тот Диху-беспечный. Годы со смертными изменили меня, о Кайлих тяжелого копья. Ты убедишься.

– Поглядим, – кивнула сида. – Ну что же, не пора ли постучать во врата Альвхейма, а?

Кеннет

Ох, и вымотала его тетушка Шейла! Столь резво Кеннет Маклеод даже за Кембеллами по родным горам не гонялся. И с Макдональдами так отчаянно не дрался, хотя бывало всякое. Спасибо доблестному сиду, который прикрыл Кеннетов бок и вообще, почитай, трижды спас от верной гибели. Это большая честь, с таким славным воином биться в одном строю. Тем паче он оказался и его, Маклеода, прямым кровным предком. А то, что сид и есть тот самый Диху, которого Кайлих кляла последними словами всю дорогу, горец угадал сразу. Шибко уж злилась на него Неблагая. Так может беситься только обиженная, но продолжающая любить, несмотря ни на что, женщина. Известное дело!

Однако ликование по поводу знакомства с родней горец решил отложить. В груди у него огнем пекло, в голове по-дурному шумело, рот то и дело наполнялся кровью, и все тело болело так, что с ходу и не определишь, где серьезная рана, а где просто ушиб. Но мерзких тварей отогнали прочь – уже хорошо. И то, что жив остался, тоже. Кеннет растянулся прямо на земле, да и лежал так, закрыв глаза, наслаждаясь каждым удачным вздохом. Потому что таковыми они получались в лучшем случае через раз. Ну, точно ребро сломано, а то и два, и еще парочка треснули.

– Вот же… – сквозь зубы ругнулся Кеннет, представив, как он еще намучается.

– Ты ранен? Сильно болит?

Маклеод открыл глаза и онемел. Дева склонилась над ним так низко, что он мог разглядеть ее нежное лицо. Еще одна сида? Или какая-то местная нелюдь? Он-то за время странствий с Кайлих навидался дев нечеловеческой породы. Все они прекрасны, но той невозможной для людей идеальной красотой, которая слепит глаза, светит, да не греет. Но эта иная – живая и настоящая, из плоти и крови.

– Кто ты?

– Катя… то есть Кайтлин, – слабо улыбнулась дева, блеснув ровными белыми зубами. – Я пришла с Диху.

Говор у нее был странноватый, более резкий, что ли. Мила, точно сида, но одета в мужскую одежду. Горец вытаращился на ее ноги в штанах. Вот так-так!

– Погоди-ка, ты смертная? – недоверчиво переспросил Кеннет.

Дева утвердительно кивнула, ничуть не смутившись ни странного наряда своего, ни прямого оценивающего взгляда Маклеода.

«Это где же такие девицы водятся?» – искренне восхитился он. Чтобы кожа ровная, не знавшая ни черной, ни ветряной оспы, волосы гладкие, блестящие и длиной едва до плеч, а руки тонкие и мягкие, никогда тяжелой работы не делавшие. Кеннет едва удержался, чтобы не прикоснуться к тонкому запястью незнакомки, проверяя, настоящая она или начарованный сидами призрак. Неужто принцесса какая-то заморская? Хотя видел Кеннет некоторых знатных дам, когда в Эдинбурге был. Издалека, правда. Но ни в какое сравнение с Кайтлин они не шли.

– А не врешь?

– Она не врет, – встрял отрок, пристроившийся рядом с девой, точно родич. Уж этот-то целиком принадлежал к человечьей породе. Все как природой положено – вихры, торчащие уши, мослы и прущая отовсюду дерзость.

– А тебя никто не спрашивал… – Маклеод запнулся, выбирая самое безобидное прозвище для засранца, чтобы не оскорбить слух принцессы. – Хм… малый.

– А тебе, бродяга, никто права не давал допрос учинять, – заявил наглый мальчишка.

Он говорил на языке бриттов довольно бегло, но тоже с чужеземным акцентом.

– Он твой родственник, госпожа? – строго спросил Кеннет. – Если нет, я быстро научу его вежливости.

– Прошенька, перестань задираться, – попросила девица. – Он нас от троллей защищал, забыл?

И осторожно покосилась на еще мокрый от тролльей крови клеймор.

– А чего он с расспросами к тебе лезет? – проворчал отрок. – Пусть кого другого учит, а не боярского сына.

«Ага! – догадался горец. – Значит, дворянский сыночек, состоящий пажом при благородной даме. Оттого и норовист. Что ж, бывает». В соответствующем возрасте сам таким был – нахальным, вредным и заносчивым. Но только не с красивыми знатными девушками, пусть даже они в штанах разгуливают по Тролльхейму в компании с нелюдем.

Скрипнув зубами от боли, он встал и почтительно поклонился.

– Позволь представиться, госпожа Кайтлин, меня зовут Кеннет Маклеод, третий сын вождя Иена Маклеода из клана Маклеодов.

Катя

Слов у меня не нашлось никаких. Маклеод это то же самое, что и Маклауд. А значит, я разговариваю с тем самым Маклаудом из клана Маклаудов, где, как всем известно, водятся бессмертные, отрубающие врагам головы воины. И эта вот бурая тряпка, в которую замотан Маклауд-Маклеод – настоящий клановый тартан, а его здоровенный меч – настоящий клеймор. Я, конечно, удержалась от восторженного девчачьего визга и попытки пощупать живого шотландца, но и пристойно изобразить ответный поклон тоже не удалось.

Согласитесь, в сердце каждого русского человека имеется некая романтическая струнка, связанная с Шотландией и шотландцами. Все эти гордые и благородные горцы, Квентины Дорварды и капитаны Гранты, храбрые сердцем Мелы Гибсоны и – да! – бессмертные Маклауды давно и прочно занимают почетное место самого свободолюбивого народа Европы.

Мой собеседник мало чем напоминал красавчика Мела Гибсона, хотя бы просто потому, что был настоящим средневековым горцем, но все равно оказался довольно симпатичным мужчиной. Да, нос ему ломали и не единожды, да, волосы он не мыл уже пару месяцев точно, да, щетиной он зарос зверской, но глаза у Кеннета были умные, светлые и красивые, а губы… мм… чувственные. И самая мимолетная улыбка добавляла ему обаяния. Вот! Обаятельный! Кеннет Маклеод, мой далекий родич из другого мира, был именно обаятельный. Ну, кроме того, что он был шотландцем, носил килт, умело орудовал клеймором и отважно сражался на нашей с Диху стороне.

Мне так хотелось расспросить горца о разных вещах, но в голову лезли всякие глупости, вроде: «На волынке играть умеешь?» Положение спас, а может, и усугубил, Прошка.

– Ты глянь, Катюх, на нем юбка надета! – всплеснул руками боярский байстрюк.

И это была вовсе не наивная детская непосредственность, нет. Прохор Иванович вовсе не на русском сказал, а так, чтобы Кеннет понял.