Кошка колдуна - Астахова Людмила Викторовна. Страница 84

Брови Велунда уползли куда-то к обручу венца, ропот альфар перерос в гомон, в котором совершенно утонуло тихое хмыканье самой Кайлих. Диху спиной чуял ее веселое и язвительное изумление, но Неблагая, по крайней мере, не стала опровергать его слова. Хотя бы пока.

– Что ты сейчас сказал, туата? – сдавленно просипел Велунд, словно с трудом сдерживал то ли смех, то ли кашель.

– Нетрудно и повторить, коли слух тебя подводит! – ухмыльнулся Диху, неторопливо вытягивая из ножен мечи. – Я сам спляшу для тебя, конунг. А чтобы пляска пошла веселей, пришли-ка мне партнеров для танца! Или доблестным альфарам кое-что мешает славно сплясать на радость своему конунгу?

Катя

Я так понимаю, это такой альфарский хитрый финт ушами был – сделать так, чтобы смертные тоже понимали, о чем говорит Велунд. Прониклись, как говорится, и содрогнулись. Ни одного знакомого слова мы не услышали, но смысл их стал ясен, как белый день. Надо признать, волшебный синхронный перевод «приветственных» речей обитателей Льюсальвхейма нас взбодрил. Я даже язык прикусила от такого виртуозного хамства. Неслабые мускулы горца, сокрытые под грязной вонючей рубахой, моментально обратились в камень, он так глухо, по-звериному зарычал, что меня, зажатую между Кеннетом и Прошкой, тоже окатило волной гнева. Клянусь, больше всего мне хотелось вколотить поганую ухмылочку белобрысого гада обратно в его глотку, заставить пожалеть о каждом слове. Хам трамвайный, а не конунг, вот кто он после этого. Глумиться над теми, кто в меньшинстве, кто заведомо слабее, так мерзко. Ладно, люди для них животные, «скотина», как выразился сам Велунд, но так унижать детей Дану?

Я покрепче сжала в кулаке рукоять маклеодовского дирка, наконец-то должным образом оценив душевную широту моего далекого родича из другого временного потока. Хороший он парень все-таки, подумала я. Позаботился, как мог и умел.

Диху и Кайлих

Чем хороши альфары – спровоцировать их на драку легче легкого. Язвительные слова Диху еще не успели эхом отразиться от высоких сводов бражного зала, а желающие «сплясать» в паре с дерзким сидом уже наперебой сыпали угрозы, тянули мечи из ножен и чуть ли не локтями пихались. И сам Велунд взирал на эту воинственную возню куда как благосклонно.

Кайлих стрельнула глазами, кинув быстрый вопросительный взгляд, Диху в ответ согласно опустил ресницы, и дочь Ллира чуть дернула уголком губ. Они друг друга поняли. И, если Диху еще не разучился читать по высокому челу Неблагой ее мысли, Кайлих от его вмешательства была просто в восторге. Поступок Диху, похоже, полностью совпадал с ее планом. Она доверяла ему и не сомневалась в нем – полно, разве это и впрямь Кайлих? Никогда прежде Диху не удостаивался такого взгляда. Теперь можно было только победить, никак иначе.

– Если то был вызов, пусть Кари и Оддвар ответят на него! – наконец определился со своими «танцорами» Велунд. – Прочим не вмешиваться! Хэй, дайте место бойцам!

Недовольно ворча, альфары расступились, и в центр вышли двое, уже знакомые Диху по перебранке.

– Так вот каковы имена столь красноречивых воинов! – Сид усмехнулся и издевательски подмигнул. – Что ж, у меня ведь два меча, и никто не назовет этот бой неравным.

– Эй, конунг! – Кайлих привлекла к себе внимание громким возгласом. – Отчего бы не приказать огородить место поединка? Что-то не слишком я доверяю чести твоей челяди! С них станется и помешать бою!

– Нет, – мотнул головой конунг. – Они подождут своей очереди, если понадобится. Это будет долгая пляска, но мы с тобой тоже спляшем потом, Кайлих, или сразимся. После того, как твой… пес проиграет.

Он ухмыльнулся так похабно, что даже смертные догадались: речь шла о таких сражениях, что ведутся в спальне. Но сида и бровью не повела. Все складывалось отлично. Между ней и Велундом не было никаких преград, кроме Диху и его противников, и это было не слишком хорошо и не очень-то дальновидно. Для Велунда.

А потом, когда все взгляды, даже конунга, намертво приковала к себе площадка для поединка, и плевать, что вместо положенной ограды из ореховых шестов были столы, очаг и возвышение с креслом Велунда, а под ногами бойцов не песок, а драконья кожа… Так вот, когда все стали смотреть на Диху и двух альвов, Кайлих все равно смотрела только на конунга. Ей нужно было дождаться.

Противники сошлись внезапно. Только что альфары томительно кружили вокруг сида, будто волки вкруг оленя, и вдруг не сговариваясь бросились вперед. Лязг, звон, скрежет – это копье Оддвара с размаху прочертило кривую рану по камням, ограждающим очаг. Бились молча и зло, и альфары, обычно азартные, молчали, и молчал Велунд, и только тревожное и резкое дыхание смертных отражалось от сводов, едва ли не громче шагов поединщиков.

Сида поджала губы и незаметно перенесла вес с левой ноги на правую. Никто не смотрел на нее, на женщину, на приз в пляске клинков, до которого сейчас никому не было дела. Тут мужские дела и мужской спор, к чему отвлекаться на бесполезную женщину?

Вот и правильно. Вот и не отвлекайтесь.

Глядите, глядите, смешные потомки Евы, с восторгом и ужасом любуйтесь, как слаженно и неотвратимо наступают кудрявый ярл Кари и острый, словно наконечник его копья, ярл Оддвар. И как не просто уходит от смертельных ударов, но и отвечает на равных двум воителям-альфарам Диху, князь Благого двора, в облике которого сейчас не осталось ничего от человечьей личины. Как взлетает над скрежещущей, лязгающей смертью не в прыжке даже, а практически в полете и кружится, кружится, будто лист на ветру… Как вспыхивают и долго-долго не гаснут искры, рожденные ударом металла о металл.

И вы любуйтесь, гордые альфары, потешьте надменные взоры, обожгите ледяные очи давно невиданным, редким зрелищем. Глядите, как Град Губитель Посевов и Шквал Гибель Кораблей вдвоем налетают, пытаясь прибить, стереть, уничтожить Огонь Очага. Совсем не воинственный с виду пламень, домашний такой, прирученный. Огонь, которому лишь котлам да сковородкам бока греть. Огонь, с упрямством и стойкостью которого не совладать яростному Граду, который жестокий Шквал не гасит, а почему-то лишь раздувает. Кажется, еще чуть-чуть – и поникшее Пламя угаснет совсем, но не тут-то было! Не присело оно, побежденное, а просто стелилось над самым полом, чтобы внезапно взметнуться, вырвавшись из гнезда очага и взреветь, взлетая под самую кровлю.

Смотрите! И запоминайте получше. Ведь глядеть на то, как Диху, будто обессилев, зачерпнул прямо из очага горсть огня, как проскользнул практически под ногами у противников, чтобы в следующий миг… Короче, это гораздо более интересное зрелище и поучительное, нежели глазеть на то, как Кайлих будто в тревоге переминается с ноги на ногу. Еще бы ей не тревожиться! Того и гляди, одолеют альфары дерзкого туата, и тогда…

Неблагая не стала тратить время даже на усмешку. Вот он, нужный момент. Сейчас!

Кеннет

В другое бы время Кеннет глазел бы на поединок сида с альвами с открытым ртом, позабыв обо всем на свете. До чего же красиво они дрались. Ух! Дух захватывает. Оно и понятно, если оттачивать мастерство не годами, а веками, летать можно научиться, а нелюди разве только не летали. Одно плохо – против таких бойцов Маклеоду точно не устоять. Хорошо, если хотя бы один-два раза удачно отмахнуться получится. Не так обидно будет. А то ведь прирежут, как поросенка, и даже пикнуть не успеешь. А вот в плен Кеннет попадать не собирался, ничего хорошего там его не ждет. Лучше смерть, чем рабство у нелюди!

Старая привычка: сразу решить для себя, что будешь делать и чего не будешь. Она как хорошо объезженный конь – подгонять не надо, везет себе и везет, никуда не сворачивая. Поэтому Кеннет смог не только за поединщиками следить, но и кругом осматриваться. Вдруг получится с тетушкой Шейлой взглядами встретиться. Не похожа Неблагая сида на одержимую самоубийцу, которую хоть на цепь сажай, все равно умудрится шею себе свернуть. И по всему видать, что безропотно ложиться под наглого конунга она тоже не намерена. Какой-то же расчет у нее есть, верно? Кеннет присмотрелся к родичке внимательнее. Она точно что-то задумала!