Немцы в городе - Оутерицкий Алексей. Страница 56

Петров вдруг встрепенулся, сверился с координатами и показал мне знаком, что мы значительно отклонились от охраняемых границ. Мы быстро развернулись и легли на обратный курс, две грозные ракеты, добровольно заступившие на вечное боевое дежурство.

– Во, вспомнил! – сказал Петров. – Наши Тополя с американскими Минитменами махаться собрались. Уже время и место стрелки назначили… Слетаем потом, после дежурства, подмогнем нашим?

– Ни хрена себе… – Я опасливо поежился, шевельнув рулевыми приводами. – Куда нам с нашей массой против Минитменов соваться. Размажут по вакууму и даже не заметят.

– Так никто ж не говорит, что надо бросаться на них в лобовую, – оптимистично заявил Петров, – мы же можем просто рядом носиться. Ну, чтобы внимание на себя оттянуть, или еще там чем помочь… К примеру, можно помощь раненым оказывать.

– Ладно, – решился я, – слетаем… А сейчас извини, мне на дежурство заступать.

Петров сверился с часами, кивнул.

– Мне тоже, – сказал он. – Ладно, брат, еще свидимся!

– Свидимся! – подтвердил я, и мы сделали широкий прощальный круг.

– Дава-а-а-ай! – набирая скорость, прокричал Петров, и я запоздало выдал в опустевшее космическое пространство на сверхнизких, неизвестных людям радиочастотах:

– Давай, брат, давай… счастливого тебе дежурства…

Затем я вышел на исходную точку, легким качком крыльев попрощался с отлетавшим свою смену часовым, и заступил на пост, продвигаясь по строго регламентированной орбите и зорко следя за происходящим на Земле, в стане вероятного противника, особое внимание уделяя войскам агрессивных военных блоков НАТО и АНЗЮС.

Внезапно моя приемная антенна поймала сигнал точного московского времени, я сверился со своим хронометром и послал в Центр радиоотчет: «Бортовые системы работают нормально. Дежурство проходит без происшествий».

Затем бодро встряхнул ампульную батарею, настроился на радио «Маяк», поймал передачу «На зарядку становись» и стал разминать рулевые приводы, растягивать преобразователь тока, потряхивать баком горючего и делать прочие полезные для ракетного организма вещи – Отчизне нужны были здоровые бойцы.

А потом заиграл государственный гимн, и я расправил крылья, и гордо выпятил боевую часть, и отрывисто гаркнул в космическую пустоту, во весь голос, зорко вглядываясь в главный охраняемый объект, Красную площадь города-героя Москвы:

– Служу! Советскому! Союзу-у-у-у-у-у-у-у…

Немцы в городе

– В кино? – вяло переспросил я.

Честно говоря, перспектива пялиться на экран около двух часов кряду не слишком меня вдохновляла, к тому же, кино пока еще не показывали бесплатно.

– Да что ты мнешься! – нетерпеливо сказал Леха. – Вот ты всегда так.

– Как?

Я стоял босой на прохладном кафельном полу ванной комнаты и рассматривал зеркальное отражение ярко-красного прыща, выскочившего возле самого моего носа. Предстояло решить, может ли наличие этого прыща стать причиной для отказа лучшему другу. Вопрос был непростым, потому что идти в кино не хотелось, но не хотелось и отказывать Лехе, значит, мне предстояло найти какой-то внутренний компромисс.

И в первую очередь следовало определиться, может ли доброкачественное кожное образование вообще служить достаточным основанием для ограничения активности моей общественной жизни – то есть, способен ли прыщ удержать меня дома, чтобы уберечься от глумливых взглядов любопытных подонков, которые, конечно же, будут жадно исподтишка разглядывать мой прыщ, стараясь ничем не проявить свой интерес внешне.

– Миха, не тупи, короче, – не дождавшись окончания моих поисков золотой середины, все так же нетерпеливо сказал Леха. – Встречаемся через полчаса, на месте.

– Ладно, забились…

Через пятнадцать минут я уже садился в пятый трамвай. Как это обычно бывало по выходным, оба вагона были полупустыми, поэтому можно было садиться в любой. Я выбрал второй, потому что увидел в окне симпатичную длинноволосую девицу.

Я приложил электронную карточку к считывающему устройству, зажегся красный огонек, сопровождаемый противным писком, означающие, что карточка недействительна, и я вспомнил, что и впрямь недавно израсходовал последнюю поездку, а новую карточку не купил. По идее следовало перебраться в первый вагон и купить разовый талон на проезд у водителя, но я принял мужественное решение ехать на халяву.

Во-первых, у меня не было лишних денег. Причем, не то чтобы лишних вообще, но таких лишних, которые можно было бы израсходовать на проездной талон и которые в итоге пойдут на прокорм какого-нибудь чиновника из транспортного министерства. Во-вторых, нужно было переходить в первый вагон, а это все же лишние телодвижения, когда можно было просто сесть и сидеть. В-третьих, у меня здесь уже была девушка, а в первом вагоне таковой могло и не оказаться. И еще было в-четвертых. У противных кретинов в зеленых безрукавках с люминесцентными полосами, осуществляющих отлов безбилетников, были излюбленные места для поимки смельчаков, бросивших вызов трамвайно-троллейбусному беспределу в виде отказа платить дань за проезд, и такое место на маршруте пятого трамвая находилось как раз перед остановкой, на которой мне следовало выйти. Значит, достаточно слезть на одну остановку раньше и пройти ее пешком, только и всего.

Усевшись в кресло на противоположной от девицы стороне и чуть сзади, чтобы можно было всю поездку спокойно рассматривать ее ноги, я извлек из кармана джинсов телефон.

– Леха, я уже еду, короче.

Зачем позвонил, и сам не знал. Похоже, и меня не миновал синдром «делового долбоеба» – таковые постоянно кому-нибудь звонят и сообщают, где они в данный момент находятся, через сколько минут окажутся на месте, докладывают, что едут в таком-то трамвае или автобусе и засоряют эфир прочей никому не нужной информацией. Такой синдром возник у народа с тотальным удешевлением мобильной связи.

Едва я принялся изучать ноги черноволосой девицы, та, словно почувствовав, обернулась и смерила меня неприветливым взглядом. То ли она была противницей того, чтобы молодые, похожие на голливудских актеров ребята рассматривали ее нижние конечности, то ли она услышала писк запрещающего мне проезд аппарата, поняла, что я еду бесплатно, и это вошло в противоречие с ее моральными установками. Бывает, что некоторых заплативших за билет душит зависть к более продвинутым, отрицающим надобность выкладывать деньги за пустяковые услуги. Правда, не исключался вариант, что ей не понравился мой прыщ, который я, как мог, замаскировал тональной пудрой.

Я тоже напустил на себя неприязненный вид и стал демонстративно смотреть в окно, но как только девица отвернулась, моментально вернулся к ее загорелым ногам. Они оказались не столь хороши, чтобы смотреть на них не отрываясь, но были достаточно привлекательными, чтобы посматривать на них время от времени, что я всю поездку и делал.

Про намерение вылезти на безопасной остановке я, конечно, забыл. Впрочем, и контролеров на трассе не оказалось, так что можно было выкинуть подобные пустяки из головы.

Выйдя на остановке «13 января», я спустился в подземный переход, прошел мимо парня с гитарой и пластиковым стаканчиком в ногах, поющего песню Цоя, через минуту выбрался на белый свет возле «Forum Cinemas» и сразу увидел топчущегося на углу Леху.

– Сейчас подвалит Саня и двинемся, – сообщил он, протягивая мне руку. – Как раз на последний утренний сеанс успеем, сэкономим по латику*. У тебя прыщ, кстати… Ты в курсе?

[Примечание: лат – денежная единица Латвии с 1922 по 1940 г. и с 1993 по 2014 г. Один лат состоит из ста сантимов. Один евро был равен примерно 70-ти сантимам по состоянию на 2014 год.]

– По латику… – пробурчал я. – На хрена вообще тратиться на какое-то чертово кино. На эти деньги можно было посидеть, попить пива.

– Да брось ты, – сказал Леха, – пиво в любой момент можно попить, а фильм новый, его даже в интернет еще не выложили. Пацаны говорили, оборжешься. Ага, вон, Сашка… Давай, двинули.