Пансион благородных убийц - Митчелл Мередит. Страница 10

Когда обитательницы пансиона остались одни, миссис Рэйвенси решительно приказала девушкам прекратить рыдания. Леди должны владеть собой в любых ситуациях, напомнила она.

– Бланш, разливай чай, нам сейчас необходимо подкрепиться. Бет, постарайся успокоиться, ты можешь заболеть, если будешь столько плакать. Мы все любили мисс Вернон и знаем ее как решительную девушку, способную стойко принимать невзгоды. Сейчас она смотрит на нас с небес, и ей не должно быть стыдно за нас!

– Вы думаете, небеса существуют? – Бет подняла голову, ее глаза совсем опухли, а голос дрожал.

– Откуда это неверие, мисс Флинн? – тон директрисы стал холоднее.

– Если Господь добр, почему он позволил этому случиться? – Девочка не могла сейчас испытывать страх перед гневом миссис Рэйвенси, горе заполнило ее до самой макушки.

– Нам не дано знать, в чем состоит Божий промысел, – напомнила девушкам миссис Рэйвенси. – Мы должны только верить и молиться о том, чтобы Господь укрепил нашу веру и наши силы. Выпей чаю, Бет, и ложись в постель. Диана посидит с тобой.

Агнесс не стала просить побыть с девочкой Полли или Бланш. Старшие девушки, хоть и были подавленными, казались сильными, к тому же они не любили Бет и не стали бы утешать ее.

В горестном молчании все пятеро пили чай, когда в сопровождении слесаря вернулась кухарка. Слухи об убийстве уже распространились по городку, и миссис Пиркс поспешила домой. По дороге она встретила брюзжащего слесаря, которого констебль оторвал от кружки эля и приятной компании.

Печальное известие расстроило кухарку до слез, но она была простой крепкой женщиной и не могла позволить себе сидеть и рыдать возле холодной плиты.

– У вас где-то ведь были успокоительные капли? – деловито спросила она у директрисы. – Пускай каждая из вас выпьет, поплачет да и заснет – лучшее, что можно сделать в такое время. Завтра в церкви все будут смотреть на вас, расспрашивать о бедной мисс Вернон… Всем вам нужно хорошенько отдохнуть и собраться с силами, чтобы вынести тяготы следующих нескольких дней.

Миссис Рэйвенси была полностью согласна с миссис Пиркс и приказала девушкам поскорее закончить с чаепитием и подняться к себе, а она найдет и принесет капли.

Поддерживаемая Дианой, Бет поплелась вверх по лестнице, за ними медленно поднимались Бланш и Полли.

– Я не уверена, что смогу заснуть, – пожаловалась подруге Полли. – Мне все время будет казаться, что по дому ходят воры…

– Разве у тебя есть что-то ценное, чтобы заинтересовать их? – Бланш мрачно усмехнулась.

– У мисс Вернон тоже не было! – Полли шмыгнула носом.

– Не бойся, слесарь поменяет замки, и мы сможем чувствовать себя в безопасности. И потом, Торнвуд – спокойный городок, разве ты хоть раз слышала, чтобы к кому-то в дом вломился грабитель?

Мисс Клифтон была вынуждена согласиться с подругой, и в комнате каждая из девушек принялась разбирать свою постель.

– Прекрати свои душераздирающие рыдания! – прикрикнула Бланш на Бет, которая никак не могла успокоиться. – Или отправляйся рыдать куда-нибудь в другое место!

– Не будь такой жестокой! – возмутилась Диана. – Случилось горе, и мы должны поддерживать друг друга!

– Вот именно, – вмешалась Полли, – а Бет только еще больше расстраивает нас!

– Что это за ссора? Устыдитесь, леди! – Миссис Рэйвенси явилась слишком быстро и застала перепалку. – Мисс Гунтер, надеюсь, вы будете с уважением относиться к горю вашей младшей подруги и прекратите третировать Бет. Я не стану терпеть склок в нашем пансионе!

Угроза подействовала – Бланш виновато опустила голову и послушно выпила свою порцию капель, после чего молча забралась в кровать. Ее примеру последовали остальные девушки, и некоторое время в комнате слышались лишь всхлипы, становящиеся все более редкими.

Спустя пару часов, когда в комнате стемнело, одна из учениц осторожно приподнялась на постели и прислушалась. Все остальные спали, некрепко и тревожно. Убедившись, что, кроме нее, в комнате нет бодрствующих, девушка встала и босиком направилась к двери. Ее осторожные шаги еще некоторое время слышались на лестнице, ведущей на чердак, затем стихли.

Воскресное утро в Гренвилл-парке настало пока только для хозяйки дома и для прислуги. Домочадцы еще не проснулись, и Эмили в одиночестве сидела у приоткрытого окна, перед ней лежал дневник, в который она собиралась внести несколько записей о вчерашнем открытии больницы.

Но сначала ей хотелось просто посидеть с чашечкой чая, лениво глядя в окно на мокрую лужайку, и решить, ехать ли в Торнвуд послушать викария Кастлтона или остаться дома. Леди Боффарт может поехать в церковь со своей подругой и взять с собой Лори, а лорд Гренвилл, если захочет, отправится вместе с ними.

Эмили радовалась, что тетушка Розалин вернулась в Гренвилл-парк и привезла погостить свою подругу, миссис Рассел, но теперь она снова редко видела своего супруга. Лорд Гренвилл принял леди Боффарт весьма радушно, но избегал ее общества после того, как тетка жены прямо спросила его, когда у Лоренса появится брат или сестра.

Эмили не могла не позлорадствовать по этому поводу. Сама она уже намекала Уильяму, что мечтает о дочери, но он старался избегать подобных разговоров. Все ее попытки сблизиться с мужем, казалось, только отпугивали его, и некоторое время они встречались лишь за обедом или когда в доме были гости. Проходило несколько дней или даже недель, и их отношения снова возвращались в обычное русло, они вновь становились приятелями, а порой даже единомышленниками или компаньонами, если от них требовались какие-то совместные действия. Но не более того.

И Эмили постепенно приучала себя к мысли, что никогда не достигнет большего. Нужно радоваться тому, что у нее есть, и не пытаться построить любовь из дружеской привязанности, что питал к ней Уильям.

Тетушка Розалин много говорила с племянницей о ее браке, но даже эта дама, со своим опытом, не знала, что посоветовать Эмили. Оставить все как есть – не то, что выбрала бы сама леди Боффарт, уверенная, что непременно нужно действовать, не сожалея наперед о последствиях. Только вот что делать с человеком, влюбленным в память о своей умершей жене?

– Твой муж слишком заигрался в безутешного вдовца! – возмущалась тетя Розалин в первые недели своего пребывания в Гренвилл-парке. – Скажи ему, что Луиза до свадьбы с ним любила другого мужчину, и оскорбленное самолюбие тотчас вычеркнет твою сестру из его сердца! Или я сделаю это сама!

Эмили стоило большого труда уговорить тетушку молчать. Ей не хотелось раскрывать тайну сестры, которую та доверила лишь леди Боффарт и своей матери. Уильяму лучше ничего не знать, это известие повлияет на его душевное состояние и может вовсе испортить его характер.

– Да еще ведь есть леди Пламсбери! Если моему мужу станет известна правдивая история его женитьбы на Луизе, он рассорится со своей бабкой, и кто знает, что она тогда натворит! Если б я только могла не думать о бедном старом мистере Расселе! Но теперь, когда его вдова гостит в моем доме и часто говорит о нем, я не могу избавиться от этих мыслей!

Молодая женщина пролистала свой дневник назад, пока не дошла до записей о событиях минувшего февраля. В те дни леди Боффарт впервые появилась в Гренвилл-парке и, после того как наговорилась вдоволь со своей племянницей, стала выезжать вместе с ней в гости. Во время одной такой поездки тетушка Розалин и вспомнила о Расселах.

«Вчера случилось кое-что, небольшой эпизод, из-за которого я так плохо спала прошлой ночью. Признаться, я напугана и обеспокоена, а еще я сержусь на себя за то, что в который уже раз позволяю себе поддаться фантазиям. Я не могу устоять перед искушением увидеть в коротком разговоре признаки преступных замыслов, уже осуществленных или еще только готовящихся. Откуда во мне эта тяга? На этом пути я перенесла уже столько разочарований, совершила несколько ошибок, но ведь я бывала и права! Я не хотела верить в дурные наклонности Филиппа Рис-Джонса, и он оказался не виновен, уж тем более я не могла согласиться с тем, что убийцей может оказаться Ричард Соммерсвиль, и так оно и было на самом деле.