Змея в гостиной - Митчелл Мередит. Страница 16

– Ты наверняка знаешь обо всем, что происходит, больше меня, ведь вы очень близки с Джейн. Поэтому я и хочу спросить тебя – неужели моя сестра выйдет замуж за мистера Несбитта? Он ведь все еще в трауре по своей единственной дочери!

– Этого не будет, Ричард. – Эмили испытывала невольное сочувствие к Соммерсвилю, втянутому в интриги сестры, о которых ему было ничего не известно. – Больше я ничего не могу тебе сообщить, лишь посоветую поговорить с Джейн откровенно.

– Не так давно я спрашивал, что связывает ее с Несбиттом, но она лишь попросила меня подождать. Сегодня утром я рассказал ей о словах Несбитта, явно не случайных, и потребовал объяснений, но она не пожелала говорить со мной, сославшись на необходимость проводить гостей, которые заночевали у нас, в том числе и этот проклятый Несбитт!

«Как он может даже не догадываться о том, что происходит на самом деле? Джейн так похожа на своего отца! Скорее всего, Ричард просто не хочет замечать очевидного, возможно, такие подозрения для него мучительны, они бросают тень на память о его матери. Мистер Несбитт высказался вчера вполне определенно, и кое-кто наверняка уже высказывает правильные догадки в своих гостиных. Каков будет дальнейший шаг Несбитта и как мне не поддаться настояниям Ричарда и не открыть ему тайну Джейн? Она должна сама рассказать ему так и тогда, как ей покажется правильным», – таковы были мысли леди Гренвилл, пока Соммерсвиль в нетерпении смотрел на нее, дожидаясь ответа.

– Тогда тебе лучше запастись терпением и подождать. В нужное время все разъяснится. – Леди Гренвилл говорила успокаивающим тоном, каким она стала бы увещевать нашалившего Лори, но Ричард Соммерсвиль не семилетний мальчик, и его терпение иссякло еще вчера после слов мистера Несбитта.

– Ты должна мне все объяснить, Эмили, и немедленно! – Ричард не сводил с сидящей напротив женщины тяжелого взгляда.

– Каких объяснений ты требуешь от моей жены? – Раздавшийся от двери голос лорда Гренвилла заставил обоих собеседников вздрогнуть и обернуться с одинаково виноватым видом.

– Вы выглядите как дети, которых отец застал за похищением его сигар. – Уильям улыбнулся, но синие глаза его оставались серьезными. – Или как заговорщики.

– Вопрос, который задал мне Ричард, касается Джейн. И если уж я не ответила ему, то тем более не вправе обсуждать ее дела с тобой, Уильям. Выпьешь чая? – Эмили сделала знак Соммерсвилю позвонить и вызвать горничную.

– Да, пожалуй. – Лорд Гренвилл присел к столу и повернулся к Ричарду. – Лоренс сообщил мне, что ты приехал.

– Я хотел извиниться за свою вчерашнюю дерзость и спросить у Эмили кое о чем. – Соммерсвиль уже пришел в себя, его нельзя было смутить надолго.

– Что ж, извинения приняты. – Уильям ответил так поспешно, что его жене стало ясно – лорд Гренвилл не хочет вспоминать о том, что вчера наболтал Ричард.

– Ты меня не понял. Я просил прощения у твоей жены, а вовсе не у тебя. – Соммерсвиль понял, что расспросы придется отложить, и посмотрел на леди Гренвилл с легкой обидой.

– О, вот как! – пробормотал он, не глядя на Эмили.

Появилась Хетти, и леди Гренвилл попросила ее принести еще чашку и свежего чая. Разговор зашел о погоде – спасительная тема, когда собеседникам неловко. Если дожди продержатся еще несколько дней, охота будет испорчена и большинство гостей уедут из Торнвуда на север, где, по слухам, уже морозно и сухо.

– Вы собираетесь остаться в Гренвилл-парке до Рождества? – спросил Ричард.

Лорд Гренвилл вопросительно посмотрел на жену. За последний год она часто поступала неожиданным для него образом, и, если раньше он с легкостью мог ответить утвердительно за них обоих, сейчас сомнения ясно отразились на его лице.

Эмили едва заметно улыбнулась. О да, она приложила некоторые усилия к тому, чтобы супруг перестал видеть в ней лишь хозяйку, неотъемлемую часть дома, которую можно не замечать, как старые портреты в галерее. Она несколько раз озадачивала его, и, кажется, это даже начало ему нравиться, пусть порой и вызывало досаду – большинство мужчин предпочитают видеть в женщине загадку, когда они начинают ухаживать за ней, а не после нескольких лет брака. В собственном доме джентльмен должен чувствовать себя как в крепости, где каждый камень веками занимает свое место, это дарит уверенность и спокойствие.

Лорд Гренвилл прошел этот путь с первой женой, а в Эмили хотел видеть лишь заботливую мать для своего сына и хозяйку дома, способную поддерживать заведенный порядок.

Ее стремление ко всяким новшествам, способным облегчить труд прислуги и сделать дом более уютным, лорд Гренвилл приветствовал, если только замечал, и не мешал жене заниматься чем ей вздумается, лишь бы ее планы не отвлекали его от главного занятия, которому он предавался изо дня в день, – скорби по ушедшей Луизе.

Когда он начал замечать, что Эмили тесно в раме, в которую он заключил ее? И сколько еще он будет делать вид, что все остается по-прежнему? Надо сказать, этими вопросами задавались они оба, но ни один не осмеливался задать их вслух. Эмили – из боязни еще большего охлаждения между ними, а Уильям – из опасений, что его жене нужно слишком много, больше, чем он хотел бы ей дать.

Друзья Гренвиллов, и прежде всего подруги леди Гренвилл, спустя четыре года после свадьбы уже отчаялись увидеть их настоящей семьей. И вдруг что-то стало меняться, незаметно, исподволь, как бывает долгой весной – каждый день перемены в природе не видны, но через две или три недели понимаешь, что все это время ты был слеп и зима уже давно отступила.

Соммерсвиль все еще ждал ответа, а Эмили, как примерная жена, похоже, собиралась уступить это право лорду Гренвиллу. Так что Уильям был вынужден ответить:

– Я думаю, в ноябре мы проведем неделю или две в Лондоне. Бабушка хочет посмотреть новую постановку «Ночи ошибок», и ей нужна компания.

– Я давненько не видел в наших краях леди Пламсбери, она здорова? – осведомился Ричард.

– В последнем письме она жаловалась на боли в пояснице, но на бал к Пауэллам она, конечно, приедет, – ответила за Уильяма его жена. – Ей не терпится посмотреть на Феллоузов, ей ведь достался лес Мортемов, и она не упустит возможности позлорадствовать, если Феллоузы ей не понравятся.

Лорд Гренвилл издал звук, похожий на шипение рассерженного кота, но Эмили не обратила на это внимания, продолжая болтать с Соммерсвилем. Бабушка лорда Гренвилла, леди Пламсбери, долгие годы была одержима одной целью – расширять свои владения все дальше и дальше. Свою страсть она объясняла желанием оставить внуку достойное наследство, но Уильям получил от отца не только Гренвилл-парк, но и достаточные территории, чтобы считаться одним из крупнейших землевладельцев в графстве. Стремление бабушки завладеть как можно большим количеством лугов, полей и ферм лорд Гренвилл мог бы назвать просто причудой старой леди, но ему не нравились методы, которые она использовала для достижения своей цели. Обычно леди Пламсбери не давала покоя владельцам земель, которые ей приглянулись, снова и снова напоминая о себе, до тех пор пока бедняги не соглашались заключить сделку. Лорд Гренвилл пытался говорить с ней об этом, но беседа очень быстро перетекала в спор, а спор – в ссору, сопровождавшуюся обвинениями в неблагодарности и угрозами лишить Уильяма наследства в пользу Николаса Ченнинга, будущего лорда Пламсбери. Отец Николаса приходился каким-то племянником покойному лорду Пламсбери, и Ник пережил жестокое разочарование, узнав, что к титулу прилагается совсем мало земли, а все остальное леди Пламсбери с помощью своих поверенных умудрилась закрепить за собой и вольна была распоряжаться своими сокровищами как ей будет угодно. Угрозы судебных тяжб не напугали старуху, происходившую из семейства неродовитого, но хорошо умеющего зарабатывать деньги и удерживать их в своих цепких руках. Николас почел за лучшее не ссориться с почтенной леди в надежде на то, что она упомянет его в своем завещании и он получит что-то в придачу к маленькому поместью семьи Пламсбери.