Змея в гостиной - Митчелл Мередит. Страница 17

После ссор с бабкой лорд Гренвилл обычно некоторое время уповал на то, что леди Пламсбери сдержит данное в сердцах обещание и возложит бремя забот о своих угодьях на Николаса, но старуха относилась к родственникам своего мужа с презрением, находя их никчемными людьми, и Уильям никак не мог избавиться от ожидающего его бремени.

А в последние месяцы имя Ченнинга в семье и вовсе не упоминалось. Его угораздило сделаться женихом Кэтрин Рис-Джонс в то самое время, когда та совершала свои жуткие преступления, и большинство знакомых Рис-Джонсов посчитали именно корыстолюбие Ника причиной всех бед. Семнадцатилетняя девушка не смогла бы без должного руководства осуществить подобные планы, будь она хоть трижды безумна, – так говорили во всех домах графства, и Ченнингу пришлось покинуть Торнвуд, чтобы избежать если не судебного разбирательства, то всеобщего осуждения.

Леди Пламсбери, поощрявшая ухаживания Николаса за мисс Рис-Джонс, тяжело пережила эти трагические события и долгое время не показывалась в Торнвуде, но с наступлением осени желание быть в центре светской жизни возобладало над чувством стыда, и бабушка Уильяма собиралась посетить несколько праздников, которые готовили соседи Гренвиллов для своих друзей.

Ричард еще некоторое время пил чай в ожидании, не вернется ли Уильям в тишину своего кабинета. Тогда он мог бы продолжить беседу о делах своей сестры и рано или поздно уговорил бы ее поделиться тем, что ей известно. Однако же лорд Гренвилл словно бы находил удовольствие в компании своей жены и приятеля, равно как и от чая со свежими кексами, которые вместе со вторым чайником принесла Хетти.

В конце концов Ричард откланялся, на прощание многозначительно посмотрев на леди Гренвилл. «Наш разговор не окончен, а лишь отложен», – говорил взгляд его серых глаз. От лорда Гренвилла этот взгляд также не укрылся, но он знал, что, если Эмили вознамерилась что-то скрывать, добиваться от нее признаний бесполезно.

Уильям вышел проводить гостя. Как подозревала леди Гренвилл, он использовал эту возможность, чтобы не оставаться с ней наедине. Это ее задело. В последние месяцы между супругами, кажется, установились самые дружеские взаимоотношения, они словно вернулись к тем дням, когда Уильям ухаживал за Луизой и относился к ее сестрам с поистине братской привязанностью, то есть дарил безделушки и поддразнивал при каждом удобном случае.

Поиски истины в истории с убийствами, совершенными Кэтрин Рис-Джонс, еще больше объединили их, но злосчастные бриллианты снова все испортили.

– Не зря они не понравились мне сразу же, – Эмили подошла к окну и смотрела теперь на мокрую лужайку. – Сперва я огорчилась из-за того, что Уильям не потрудился выбрать для меня подарок по душе, затем все эти мучения с пропажей ожерелья, страх, что он узнает об этой потере и рассердится… А теперь воспоминания о том, что он купил фальшивые украшения, выводят его из себя. Уильям чувствует себя глупцом, как будто он должен был разбираться в камнях, словно настоящий ювелир! К тому же я немало озадачила его признанием, что хотела бы иметь дочку, сестренку Лоренса, чтобы после вчерашних слов Ричарда он не опасался заговаривать со мной. О, Уильям! Я так хотела бы быть для тебя хорошей женой, но ты не позволяешь мне!

Хетти бесшумно появилась, чтобы убрать со стола, и леди Гренвилл решила пойти в детскую, побыть еще немного с Лори. Вот кто ее самая большая радость! В отличие от своего отца мальчик позволяет ей любить его и отвечает искренней привязанностью, которую она сумеет сохранить, даже когда Лоренс вырастет. Эмили верила в это изо всех сил.

9

Чаепитие с миссис Феллоуз и Шарлоттой получилось для Эмили непростым испытанием, тем более раздражающим, что оказалось напрасным – мисс Феллоуз не надела кулон с зеленым камнем. Беседа с миссис Феллоуз была утомительной и скучной, тем более что ее высокомерный взгляд на леди Гренвилл не смягчился даже после того, как она увидела роскошь Гренвилл-парка.

Сьюзен, приглашенная подругой для поддержки, весело болтала с Шарлоттой, они устроились на диванчике у окна, подальше от дам постарше, и Эмили пришлось выслушивать длинные тирады миссис Феллоуз о том, как в Италии она создала кружок самых изысканных леди, центром которых, разумеется, была она сама.

Когда миссис Феллоуз стала отказываться от еще одной чашечки чая, леди Гренвилл предложила ей и ее падчерице посмотреть дом. Сьюзен заранее условилась с подругой, что покажет гостьям парадные залы и картинную галерею – Эмили не хотела испытывать унижение, когда миссис Феллоуз должна будет останавливаться у каждого портрета с видом ангельского терпения, пока хозяйка дома, прихрамывая, старается угнаться за гостьями.

Наконец обе леди уехали. Единственным светлым моментом этого визита оказалась его краткость. В присутствии мачехи Шарлотта не демонстрировала свое остроумие и воздерживалась от колкостей в адрес соседей, даже о Ричарде она отозвалась как об одном из самых приятных джентльменов в ее нынешнем окружении.

«Что бы она сказала, если бы увидела, как Ричард смотрит на Агнесс? Впрочем, эта девушка, скорее всего, обладает счастливым даром не замечать того, что ей неприятно», – сказала себе Эмили, наконец-то позволяя вымученной любезной улыбке покинуть свое лицо.

На ее предложение занять подобающее место в дамском комитете Торнвуда миссис Феллоуз ответила решительным отказом, сказав, что слишком занята обустраиванием своего нового дома. Может быть, позже она присоединится к благородному делу, к которому имеет самое настоящее призвание, но пока муж, падчерица и дом занимают все ее время.

– Хорошо, что она отказалась, боюсь, ее присутствие испортило бы наши собрания, – сказала леди Гренвилл, когда они со Сьюзен остались вдвоем. – Уверена, наша будущая школа покажется ей неприличной затеей, подрывающей сами устои современного общества.

– Ты полагаешь, она способна на такие выражения? – скептически заметила миссис Говард, которая не испытывала такой неприязни к миссис Феллоуз, как ее подруга, а потому и не испортила себе настроение.

– Ох, не знаю. – Эмили потерла виски и оглядела стол в поисках чего-нибудь подкрепляющего. – Ей никак не меньше двадцати восьми лет, и за ее милым щебетаньем можно расслышать притворство.

– Ты думаешь, она нарочно ведет себя так, чтобы казаться моложе и избежать сравнения с Шарлоттой?

– Похоже, вы с Лори читаете одни и те же книги! – рассмеялась леди Гренвилл. – В его сказках злые мачехи заставляют падчериц носить лохмотья и пачкать лицо углем, а сами стараются выглядеть молодыми и прекрасными. Как бы ни мечтала миссис Феллоуз оставаться юной девушкой, следы возраста видны на ее лице, и как бы ни хотела Шарлотта Феллоуз прослыть красавицей, она никогда не станет красивее своей мачехи.

– Если ты будешь сравнивать меня с семилетним ребенком, я не расскажу тебе о кулоне мисс Феллоуз. – Сьюзен обиженно выпятила нижнюю губу. – Я попыталась расспросить ее по твоей просьбе, но ты не заслуживаешь моих стараний!

– Прошу тебя, не дуйся, моя дорогая! – Миссис Говард своим поведением часто напоминала подругам, а все они были старше Сьюзен, ребенка, и, если это вызывало умиление два или три года назад, после замужества ей пора было взрослеть – так считали Эмили и Джейн. – Но тебе на самом деле не стоит судить о людях и их отношениях лишь по отдельным чертам или качествам, можно ошибиться и не увидеть чего-то важного.

– Я знаю, что мачехи не обязательно злые ведьмы! – Сьюзен не умела долго сердиться на Эмили, но посчитала необходимым сказать что-то в свою защиту. – И потом, тебе ведь и самой не нравится миссис Феллоуз.

– Ты права. Она не понравилась мне с нашей первой встречи, но не потому, что она вела себя грубо по отношению к Шарлотте. Нет, меня рассердило то, как она смотрела на меня. И на моих друзей. Дальнейшие мои наблюдения только подтвердили первоначальное мнение – это заносчивая, неумная и неискренняя особа, и общение с ней не доставит мне удовольствия.