Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан. Страница 40

На благословенное мгновение все мысли оставили его…

…чтобы вернуться и вонзиться заточенными кинжалами. Джимми мертв. И Цуфэ тоже, и Фам Патиль. Умирая, они убили сотни других, в том числе людей, которые, может, знали бы, что теперь делать. «А я остался жить».

Еще полдня назад знание о том, что в действительности случилось с Триксией, свело бы его с ума от бешенства. Теперь гнев разбился о стыд. Эзр Винь тоже приложил руку к гибели «Далекого сокровища». Окажись Джимми чуть «успешней», в Хаммерфесте тоже бы все погибли. Неужели быть идиотом и поддерживать идиотов — такое же зло, как предательская атака? Нет, нет, о нет! Но ведь, как ни крути, Джимми погубил значительную часть выживших после атаки. «И я должен искупить его вину. Я обязан объяснить про фокус нашим людям, и, если они сумеют принять новое знание, остатки наших флотов, возможно, выживут».

В горле у Эзра встал комок слез. Он должен убедить остальных смириться с тем, что сам бы с охотой предотвратил ценой собственной жизни. Ни учеба, ни книги, ни весь опыт девятнадцати лет не подготовили его к такой сложной задаче.

Неподалеку мигнул слабый огонек. Раздвинулись ветки. Кто-то вошел в парк. Неумело пробрался к центральной полянке. Свет скользнул по лицу Виня, потом отодвинулся в сторону.

— Ага, я так и подумал, что найду тебя на земле. — Это был Фам Тринли. Старик ухватился за низко свисавшую ветку и опустился на мох рядом с Винем. — Держись, паренек. У Дьема сердце было в правильном месте. Я ему помогал как мог, но он оказался беспечным сорвиголовой — помнишь, как он говорил? Ни за что не подумал бы, что он такой дурень, а вот поди ж ты. И столько народу погибло. Что ж, бывают и просёры.

Винь повернулся при этих словах; лицо собеседника сероватым комком очертилось в сумерках. Мгновение Винь балансировал на грани применения насилия. Так хотелось расквасить эту морду! Но он лишь отодвинулся чуть глубже во мрак и успокоил дыхание.

— Да, всякое бывает. — «И с тобой однажды может случиться». Конечно, у Нау в парке жучки.

— А, храбришься. Это правильно. — В темноте Винь не видел, улыбается ли старик с издевкой или отпустил дурацкий комплимент на полном серьезе. Тринли скользнул чуть ближе и понизил голос до шепота. — Не принимай близко к сердцу. Иногда надо по камушкам идти. И, думаю, мы сможем этим Нау крутить, как нам надо. Та речуга, которую он выдал, — ты разве не заметил? После всех тех смертей, которые из-за Джимми случились, Нау предлагает примирение. Клянусь, он ее где-то в нашей собственной истории надыбал.

Значит, даже в преисподней водятся клоуны. Фам Тринли, стареющий солдафон, для которого незаметный заговор сводится к перешептыванию в центральном парке времянки. Тринли совершенно бесполезен. И, еще хуже, он столько всего понял наоборот…

Они несколько секунд просидели в непроглядной тьме, и Фам Тринли, по счастью, молчал. Глупость его тяжелым камнем упала в пруд отчаяния Эзра Виня. И все там взбудоражила. Идиотские речи старика явили ему мишень, на которой можно было выместить гнев. А речь Нау… примирительная? В каком-то смысле — да. Нау представлял пострадавшую сторону. Но пострадали тут все. Сотрудничество оставалось единственным разумным выходом. Винь вернулся мыслями к словам Нау. Хм. Некоторые фразы вахтмастер и вправду позаимствовал… из речи Фама Нювена при Провале Брисго. Провал Брисго, сияющая вершина истории Чжэн Хэ, миг, когда торговцы спасли великую цивилизацию и миллиарды ее жителей. Если вообще можно соотнести столь грандиозное свершение с единственной точкой пространства-времени, то начало современной Чжэн Хэ было положено у Провала Брисго. Сходство с теперешней ситуацией стремилось к нулю, если не считать того факта, что и тогда необходимость сотрудничества слетевшихся из разных мест людей превозмогала ужас предательства.

За последние две тысячи лет речь Фама Нювена не раз транслировалась по всему Людскому Космосу. Неудивительно, что и Томасу Нау она известна. Значит, он надергал оттуда несколько фраз, нащупывая общую почву… правда, в устах Томаса Нау «сотрудничество» подразумевало штучки вроде фокуса и того, что сделали с Триксией Бонсол. Винь понял, что краем сознания ощутил это сходство и был тронут. Но потом, увидев плагиат, оценил положение заново, с холодной настороженностью. Его погладили по шерстке, ободрили, а взамен Эзр Винь обязался принять… фокус.

Два дня бремя вины и стыда висело на нем. Теперь Эзр начал размышлять. Джимми Дьем не был ему другом. Джимми был на несколько лет старше, и с тех пор, как они впервые повстречались, Дьем неизменно оставался его командиром, постоянным непосредственным начальником. Эзр попытался вспомнить другого Джимми, подумать о нем беспристрастно. Эзр Винь сам по себе мало что значил, но он вырос, можно сказать, на вершине Семьи Винь.23. Его тети, дядья и кузены числились самыми успешными торговцами этого участка Людского Космоса. Эзр слушал их и играл с ними все детство, еще с колыбели… ну а Джимми Дьем просто был из другой лиги. Джимми тяжко трудился, а воображения ему не хватало. Цели он преследовал весьма скромные, и это было к лучшему, потому что даже при такой усердной работе Джимми едва справлялся с управлением маленьким отрядом. «Хм, а я о нем никогда так не думал». Эзру стало грустно, ибо он вдруг понял, что суровый командир мог оказаться и приятным человеком, мог стать ему другом.

И так же внезапно он догадался, как, наверное, ненавидел Джимми игру с Томасом Нау на высоких ставках. Талантом, необходимым для таких вещей, Джимми не обладал и под конец попросту просчитался. Этот человек всего-то и хотел от жизни, что жениться на Цуфэ До и пробиться в среднее менеджерское звено… Чушь какая-то. Винь неожиданно осознал окружающую темноту, услышал, как стихают в деревьях песни бабочек. Сквозь куртку и штаны чувствовался прохладный мох. Он попытался в точности вспомнить слова, услышанные тогда через динамики зала. Голос принадлежал Джимми, в том сомнений не было. Акцент незейского в точности соответствовал выговору семьи Дьема. Но тон, выбор слов, уверенность и даже наглость, смешанная с радостью, были совершенно нетипичны. Джимми Дьем не смог бы подделать такую радость. Впрочем, Джимми Дьема и не могла бы охватить такая радость.

Оставался единственный возможный вывод. Подделать голос и акцент Джимми было сложно, но им это каким-то образом удалось. А что еще они могли подделать?.. Джимми никого не убивал. Старшее офицерство Чжэн Хэ погибло еще до того, как Джимми, Цуфэ и Фам Патиль проникли на «Далекое сокровище». Томас Нау нагромоздил убийства на убийства, желая при этом оказаться на позициях морального превосходства. «Вам потребуется объяснить про фокус вашим людям, и, если они сумеют принять новое знание, остатки наших флотов, возможно, выживут».

Винь оцепенело смотрел на гаснущий в небе свет. Звезды блестели меж ветвей — поддельный ракурс неба, каким оно выглядит за световые годы отсюда. Он услышал, как рядом шевелится Фам Тринли. Старик неловко потрепал Эзра по плечу, долговязая фигура его всплыла с земли.

— Отлично. Ты уже не хнычешь. Я так и думал, что тебе нужна просто небольшая поддержка, и все. Ты помни, по камушкам надо. По камушкам. Нау же тюфяк; мы им вертеть будем как захотим.

Эзр дрожал, подавляя рвущийся наружу рык злости. Перехватив рык, он превратил его во всхлип, кое-как выдав дрожь ярости за трепет опустошенности.

— Д-да. По камушкам.

— Ты хороший парень.

Тринли снова потрепал его по плечу, потом развернулся и стал пробираться меж деревьев. Эзр вспомнил, какой характеристики удостоил Фама Тринли после Поджига Ритсер Брюгель. Старик оказался иммунен к моральным манипуляциям Томаса Нау. Но это не важно; Тринли просто трус, погрязший в самообмане. «Ты помни, по камушкам надо. По камушкам».

Один Джимми Дьем стоил любого числа Фамов Тринли.

Как же хитроумно все распланировал Томас Нау! Он похитил души Триксии и сотен остальных. Он убил тех, кто мог бы изменить положение вещей. И он воспользовался совершенными убийствами, чтобы склонить уцелевших к добровольному сотрудничеству.