Правило Троянского Коня (СИ) - Малинина Александра. Страница 30

— Видите ли, вышло недоразумение… Сегодня я сама попросила Дениса приехать, но находилась в таком состоянии после утренних событий, что напрочь об этом забыла. Пришла, а в доме горит свет, и в общем я испугалась…

— Ага… А он кто? — Овсянников кивнул на Саню, тот с любопытством посмотрел на меня.

— Дворник.

— Эээ, — начал Саня, но я его перебила.

— Убирался в парке, вот я и обратилась к нему за помощью.

Не знаю, поверил Дмитрий Олегович хоть одному моему слову, но дальше расспрашивать не стал. Наверное, просто устал за целый день, у него то уж точно он был не сахар. Кстати, веревку на столе он заметил, я проследила его взгляд, но взглядом все и ограничилось.

Через полчаса Овсянников поднялся, попрощался с мужчинами и направился к выходу.

— Спасибо большое, что приехали. Извините, что зря вас выдернула, просто после произошедшего в Греции я стала параноиком.

— Ничего страшного, вы правильно поступили. Только сдается мне, вы голову мне морочите, Веста Александровна, — вздохнул он.

— Скажем так: если опустить подробности, все примерно так и было, — широко улыбнулась я.

— На этом пока и сойдемся. Думаю, встретимся мы в самое ближайшее время, так что прощаться не буду.

— Вы на машине? — поинтересовалась я, — Может, вас домой отвезти?

— Я на машине, но большое спасибо.

Я проводила Дмитрия Олеговича до калитки, он загрузился в свое транспортное средство и был таков. Кажется, мне пора возвращаться обратно и разгонять балаган.

На кухне царила напряженная атмосфера: кажется, за пять минут моего отсутствия мужчины успели опять что-то не поделить. Лебедев прихватил многострадальный нож и как то странно его держал перед собой, Саня привалился к стене напротив и сложил руки на груди, насмешливо поглядывая на противника.

— Вы что, издеваетесь? — прикрикнула я.

— Кажется, он меня боится, — шепнул Саня с заговорщицким видом.

— Я стою в двух метрах и все слышу, идиот! — закатил глаза Лебедев.

— Денис, ты же разумный человек, зачем ты вообще разговариваешь с ним?

— Я…

— Ну вообще-то ты тоже со мной разговариваешь, — самодовольно напомнил Саня.

Терпению моему пришел конец.

— Вам пора выметаться. Живо! Оба, чтоб глаза мои вас не видели! И можешь забрать нож себе, смотрю он тебе приглянулся, — это я уже к Лебедеву обращалась.

— Парень, бери трофей и вали, — поддакнул Саня.

— И ты следом за ним.

— А я то за что? С этим все понятно, наверняка ты тоже заметила, какой он зануда. Без чувства юмора, плохой собеседник, унылое выражение лица…

— Вот именно, в этом плане вы просто два сапога пара.

Переговариваясь с Саней, я медленно толкала его в сторону прихожей, Лебедев в моем сопровождении не нуждался, молча шел следом самостоятельно.

— Два сапога пара? Ты же понимаешь, что это слишком надуманное оскорбление. Потому что…

— Пока! — перебила я и захлопнула дверь, едва не задев Саню по носу.

Минут пять до меня еще доносились голоса, кажется Лебедеву все-таки пришлось нарушить свое молчание, но вскоре все стихло: мужчины удалились за калитку, а я признаться вздохнула с огромным облегчением. Это же черт знает что за день, честное слово.

Я взглянула на часы: уже поздно, вздремнуть даже полчасика уже не успею. Сходила в душ, позвонила маме, а то несколько дней я не давала о себе знать. Это как-то не по-дочернему, о чем мамуля мне незамедлительно и сообщила:

— Ты никудышная дочь, могла бы хоть разок позвонить!

— Прости, мамуль. Как у вас дела? Костасу привет.

— Тебе от него тоже. Лучше скажи, у тебя какие новости?

— Да никаких, — вздохнула я, потому что вранье близким не жаловала, — Скучные похороны и не менее скучная бумажная волокита.

— Веста, ну кто так выражается?!

— Я тебя умоляю, ну что я такого сказала?!

— Не что, а каким безобразным тоном.

— Я уже слишком стара, чтобы маман меня поучала, — рассмеялась я.

— Стара, тоже мне! Тебя разыскивал Николас, просил срочно перезвонить. То есть он просил твой номер, но откуда же мне его знать, раз дочь не посчитала нужным его сообщить, так что ничем не смогла ему помочь.

— Давно он меня спрашивал?

— Вчера кажется. Или позавчера?

— Понятно, сейчас же ему и позвоню.

— У тебя все точно в порядке?

— Точно, мам.

— Когда обратно?

— Скоро, — пообещала я.

— Врешь ты все, вот чувствую, врешь. Ну ладно, — вздохнула мамуля, — Звони чаще!

— Пока!

Следом я сразу же набрала номер Николаса, именно он вел нераскрытые дела в Греции. Если он меня искал, значит было что сообщить.

— Да? — услышала я знакомый голос.

— Это Веста. Искал меня?

— Ты что, правда не оставила маме даже номера7!

— Виновата, исправилась, — закатила я глаза. Ох уж эти семейные ценности, чувствую по приезду домой меня не отчитает разве что немой.

— Я на это надеюсь. А то будешь знать, посажу под замок…

— Не увлекайся, лучше расскажи, что у вас есть?

— А. Да почти ничего если честно. Тип, на тебя напавший молчит как партизан, понятия не имеем, что с ним делать. Причастен он к убийству на яхте или нет доказать никак не получается. Показали фото владельцу яхты, ну которую он в прокат брал, говорит вроде он. А вроде и не он, но склоняется больше к первому. А такие показания к делу не приплетешь, сама понимаешь.

— Само собой. Но зачем-то ты же мне звонил?

— Ну да, ты же просила любую мелочь сообщать… Выяснили его имя, — витиевато закончил Николас.

— Ничего себе мелочь! И как же его зовут?

— Гражданин России Таранов Николай Алексеевич, тридцать три года. Судим, причем дважды: один раз за угон автомобиля, второй раз на причинение тяжких телесных повреждений. В общем, тот еще тип. Воспитывался матерью, Тарановой Верой, отец неизвестен.

— Это… Спасибо Николас! — завопила я в трубку, едва не забыв попрощаться, — Мне надо бежать, пока! Звони если будет что-то интересное.

Кажется, он еще что-то говорил, но я уже повесила трубку. Побежала в комнату, которую считала своей, схватила бумаги, что прислал мне сыщик. Так и есть: Таранов Николай и есть один из сыновей Серого, старший. Отчество подходит, возраст тоже. Вот и кое-какие подвижки в деле: меня хотел убить сын Серого. Вряд ли он сам воспылал ко мне большой нелюбовью, значит, папочка постарался.

Вроде бы картины начала вырисовываться: папуля что-то не поделил с господином Серовым, и это что-то случилось полгода назад. Папуля начинает опасаться за свою жизнь, даже завещание оставляет. Посылает ко мне Щербинского. Видимо, все становится хуже, раз Серов в свою очередь посылает ко мне своего сынка-уголовничка. Но мне тогда повезло, а ему не очень: он оказывается за решеткой. Но молчит как партизан, наверняка ждет, когда его оттуда вызволит родитель. Потом Серов нанимает еще кого-то, в результате чего и случилась авария. Вполне возможно, что второго сынулю. А что? Наемник – это шантаж до конца дней, а тут все-таки родная кровь, вон как Таранов в партизана играет.

Итак, тут более-менее все ясно, но потом начинается неразбериха: самого Серого застрелили. Не сам же он это сделал, в самом то деле. Значит, есть еще некто, и этот некто в курсе ситуации. Почти уверена, что это так. Лебедев вполне подходит на эту роль. Если в то, что он убил моего отца я не верила, то в убийство Серого поверить было легко. Как раз накануне я «по секрету» говорю, что намерена продать фирму. Он знает или догадывается о причастности конкурента к убийству, и устраивает вендетту. Вполне нормальная версия, если учесть, как он обожал папулю. Даже куча выстрелов объяснялась просто: нервничал парень, стрелять для него в новинку. Или злился, видя перед собой убийцу благодетеля.

Теперь еще вопрос: к кому он ездил сегодня? Как раз после убийства Серого кстати. Пробыл там не меньше двух часов, не сидел же он в доме один. Не просто так он туда сорвался, уверена на все сто. Пожалуй, обитателем дома мне и следует заняться, как раз сегодня ночью я туда и собиралась. Теперь же мое желание узнать, кто там есть достигло критической точно, я подскочила с кресла и ринулась собираться.