Женщина с глазами кошки - Полянская Алла. Страница 45

— Эта леди купила такой же кофе, что и Линн Келли минутой позже. Кофе стоял на столике у автомата в двух одинаковых подставках. Леди показывала стюардессе какие-то фото, и обе смеялись. Понимаете, я обращаю внимание только на действия персонала, в том и состоит моя работа. И я заметил, что Линн Келли не должна была носить пилотам кофе, но обычно носила. Она была, знаете, очень милой девушкой — веселой, доброй, готовой помочь.

— Спасибо вам, мистер Доббс, вы можете идти.

Добропорядочного вида господин выходит под аккомпанемент молчания. Я вижу в озвученной версии несколько слабых мест, но — мы и правда не в суде.

— Зачем бы Керри это делать, если ей и самой лететь на том же самолете?

Похоже, Брекстон собрался защищать супругу. Вот только как надолго его хватит? Большинство мужчин в таких ситуациях сбегают сразу, а старик еще держится. Ставлю на три минуты, при условии что Керолайн виновна.

— Хороший вопрос. Отчего бы нам не спросить саму миссис Брекстон. Что вы скажете, мэм?

— Ничего. Все сказанное вами — полнейшая чушь. Да, я знала Линн и виделась с ней в день вылета в Ла-Пас. Мы немного поболтали — девушка нравилась мне, но Фрэнк не одобрял подобных знакомств. Если в том и состоит моя вина, попробуйте пойти с этим в суд. Да самый тупой адвокат камня на камне не оставит от вашей теории! Как тут было замечено, я ведь тоже была в самолете.

Азиатка хорошо держится. Если и правда кофе отравила она, то у нее крепкие нервы, если обвинение ложь — просто стальные. Если бы меня огульно обвинили, я бы вела себя совсем по-другому, но все люди разные, а азиатов и подавно не поймешь.

А седой тонко улыбнулся.

— Вы действительно летели на том самолете… Кстати, мы все-таки нашли его. И тела пилотов и стюардессы нашли. Вернее, то, что от них осталось. А вот ваш багаж — нет.

— Что?

— В самолете были вещи, принадлежащие пассажирам. Не все, конечно, но были. И среди них не обнаружилось ни одной вашей. Почему? Вы отправились в путешествие на несколько дней, не взяв даже смены белья?

— Возможно, его не погрузили! Или украли!

— Нет. Потому, что его там не было и быть не могло. — Брекстон наливается яростью. — И ты это знаешь, Керолайн.

Я выиграла, старик умывает руки. Собственно, чего еще ждать от такого, как он?

— Вот как?

— Да. Ее багажа не было, потому что я буквально в последнюю минуту приказал жене сесть в самолет. И чем больше она упиралась, тем больше я настаивал.

— Почему, мистер Брекстон? — Бартон враждебно смотрит на старого хрыча.

— Потому, черт подери, что мне это нравится.

Кажется, бизнесмен сейчас лопнет от ярости. Еще бы, ведь ему пришлось показать свое гнилое нутро. Прилюдно.

— Нравится ломать людей?

— Да. Сначала Керри казалась весьма податливой… У каждого человека есть стержень, что, собственно, и делает его человеком. У кого-то он на поверхности и достаточно твердый, у другого — глубоко внутри, но одинаково интересно сломать его. Только так обретаешь власть. Мне нужно, чтобы люди мне подчинялись, потому что на мне лежит огромная ответственность, и…

— Думаю, причина вовсе не в ответственности. — Бартон презрительно морщится. — Да, гниловатая история.

Скорее всего, Керстин права. У старого козла хобби — ломать всех, до кого дотянется. А привычка причинять боль не как ответ на удар, а просто так — очень опасная привычка, можно нарваться на того, кто даст по морде именно тогда, когда меньше всего ожидаешь. Что, собственно, и случилось.

— Потому вы приказали жене сесть в самолет? Чтобы показать свою власть? — Моя новоявленная кузина выворачивает старика, как перчатку.

— Да. И что?

— Ничего. Окажись, не дай бог, конечно, на месте вашей жены, я убила бы вас раньше. Керолайн, а можно вопрос? Зачем именно в самолете? И почему вы отравили не его кофе, а пилотов?

— Чтобы он почувствовал свою смерть.

Ну конечно же! Чтобы старик садист падал вместе с самолетом в полном сознании и чувствовал свою беспомощность. И понял, что никакими деньгами не откупится от жуткого падения и ожидания впереди смерти. Я была там и знаю, как это. Очень страшно, можете мне поверить.

— Но вы же могли просто развернуться и уйти, не послушаться. Муж не отменил бы поездку, и никакого «потом» с разводом, изгнанием из рая и дележом не было бы. Зачем вы сели в самолет?

— Чтобы видеть, как он умирает.

Вот ведь… Разлюбезный супруг так достал ее своими экспериментами, что Керри была готова умереть, лишь бы увидеть, как умирает мучитель. Я знаю, как и это бывает — час назад познала цену ненависти.

— И вас не волновала судьба остальных людей, летевших на этом самолете?

— Простите. Я о них не думала.

Обычная штука — мы думаем только о своих неприятностях. Большинство людей решают свои проблемы, наступая на головы ближним.

— А стюардесса? — Мерион тяжело дышит. Наверное, примерила сказанное здесь на себя.

— Линн Келли? — Бартон морщит нос. — Экспертиза показала, что девушка погибла от удара тупым предметом в теменную часть головы. Череп был проломлен, предмет найден — тяжелая никелированная трубка телефонного аппарата, стилизованного под старину. Она сорвалась с крепления в момент падения и ударила стюардессу. Сила падения и последующего удара о землю придала трубке такое ускорение, что стюардесса погибла практически мгновенно. Мисс Величко была абсолютно права, когда говорила, что та была убита ударом по голове сверху. Но в данной истории это единственный несчастный случай, остальное — преступление.

— И что вы теперь с ней сделаете? — Брекстон холоден и деловит, как палач.

— А ничего. — Седой улыбается, как аллигатор из зарослей. — Наше расследование было закрытым и интересовало нас постольку, поскольку в деле был замешан Курт Монтоя. Все остальное просто акт доброй воли по отношению к вам — как к потерпевшей стороне. Мы решили, вы имеете право знать.

— И вы отпустите ее? — Брекстон снова в ярости. — Она же убийца!

— Мистер Брекстон, мы не полиция, и нас не интересуют семейные конфликты.

— Тогда я сам заявлю на нее! Керолайн покушалась на мою жизнь!

— Вы этого не сделаете. — Керстин серьезна, но в ее глазах пляшут веселые огоньки. — В противном случае информация, которая содержится в папке, с которой вас ознакомили, тоже получит огласку. Конечно, вы подадите на развод, но… вам придется отдать бывшей супруге часть имущества. Ведь ни один из вас не может себе позволить раскрыть рот.

— Она же совершила преступление! — Мерион яростно смотрит на Керри. — И останется безнаказанной?

— О, миссис Хиксли, вам ли говорить о преступлениях… Вы прекрасно знаете, что многие из них остаются безнаказанными. Между прочим, в папке, полученной вами, только небольшая часть того, что нам известно о вас.

Ну да, по логике старика и Мерион, преступление Керри вылезло на свет, значит, ее необходимо осудить, а если все шито-крыто, как у них, то им можно и дальше творить беззаконие. Такова их мораль. Сейчас бизнесмен и бизнесвумен наступили на грабли, что сами же и бросили в траве, — и те ударили их в лоб с такой силой, что искры из глаз.

— Что ж, смерть троих людей останется на совести миссис Брекстон, ей теперь с этим жить. А мы вас больше не задерживаем, дамы и господа, — сурово закончила спецагент Бартон.

Дамы и господа поднимаются и уходят, не глядя друг на друга. Что ж, отличный получился спектакль, разыграно как по нотам, — под ворохом собственных проблем мои бывшие попутчики не увидели дыр в версии с террористом, которые увидела я. Все они теперь думают только о Керри, а об участии в произошедшем спецслужб и не вспомнят. Разве что постольку, поскольку их будет волновать разглашение своих грязных тайн. Умно. Надо признать, ход был отличный — докопаться до правды, чтобы самую правду и скрыть.

Следом за дамами и господами удаляется седой со свитой.

— А вас, мисс Величко, и вас, джентльмены, я попрошу остаться, — вдруг произносит Керстин.