Добыча золотого орла - Скэрроу Саймон. Страница 98

– Этого не случится.

– Ты уверен?

Катон пожал плечами:

– Не мне решать. Давай-ка лучше я помогу тебе встать. Но без фокусов, понял?

Зайдя сзади, Катон осторожно поддержал вождя со стороны здорового плеча, помогая ему встать с бревна. Правда, это стоило ему такого приступа боли, что некоторое время он мог только скрежетать зубами.

– Я не могу идти. Дай мне умереть здесь… прошу тебя, римлянин.

Глядя на то, что осталось от человека, который два года подряд вел против Рима кровопролитную, изнурительную войну, Катон думал о том, что этого пленника, несомненно, станут рассматривать как трофей. Клавдий будет похваляться, демонстрируя его в оковах чужеземным послам и владыкам. А когда ему это надоест, позабавит напоследок римский плебс, выставив пленника на гладиаторских играх, где тот и найдет свой конец.

– Я пощадил тебя, римлянин, – промолвил Каратак с мольбой во взоре. – Я сохранил тебе жизнь. Так дай же мне по крайней мере самому выбрать, как умереть.

– Ты собирался сжечь меня живьем.

– Это неважно. – Он поднял руку и указал на Катонов меч. – Прошу тебя.

Катон смотрел на этого воина, некогда самого могущественного из племенных вождей острова, а ныне разбитого и сломленного. Плачевное зрелище… Поняв, что испытывает жалость, Катон сам себе подивился: с какой стати ему жалеть человека, выказавшего себя жестоким, безжалостным врагом? Но, так или иначе, он принимал все происходящее близко к сердцу с каким-то особенным чувством, словно унижение давнего врага влекло за собой своего рода утрату. Катону захотелось помочь ему завершить свой путь достойно, упокоиться с миром, а потому он невольно глянул на свой меч.

Бритт, проследив за его взглядом, кивнул.

– Сделай это быстро, римлянин.

Каратак отвернулся и зажмурился. На миг оба застыли в неподвижности – и туземный вождь, молча ждущий конца, и Катон, крепко сжимающий в руке меч. Отдаленный шум битвы уже стих, теперь сюда доносились лишь вопли раненых. Вокруг вились тучи насекомых, привлеченных запахом крови, пропитавшей повязку на плече Каратака. А потом Катон резко покачал головой, улыбнулся, ослабил хватку за рукоять и ловким движением вбил клинок в ножны. Каратак открыл один глаз и покосился на него.

– Нет?

– Прости. Не сейчас. Живой ты представляешь для меня большую ценность.

Каратак открыл и второй глаз, посмотрел на Катона и пожал плечами:

– Что ж, вполне разумно. Но это был бы хороший конец. А так, глядишь, ты еще пожалеешь, что не убил меня.

– Не стоит предаваться пустым надеждам.

Катон отступил от пленника, сложил ладони у рта и позвал:

– Макрон! Макрон! Сюда!

Когда центурионы вышли из болота, солнце висело низко над горизонтом, окрашивая пушистые облака ярким багрянцем. Они вели Каратака между собой, а точнее, почти несли, закинув его руки себе на плечи. Тяжело дыша, Катон и Макрон выбрались из тростниковых зарослей, поднялись по травянистому склону, прислонили бритта к его перевернутой колеснице и устало опустились на землю, чтобы перевести дух. Позади них устало тянулась к воротам колонна легионеров.

– Вот. – Макрон откупорил флягу и передал Катону. Молодой центурион поднес ее к губам и вдруг заметил пристальный взгляд Каратака. Опустив флягу, он передал ее пленнику, который с жадностью отпил из нее несколько больших глотков.

– Ты что делаешь? – рассердился Макрон. – Позволяешь какому-то варвару с волосатой задницей пачкать губами мою флягу? Не слишком ли ты добренький, парень?

– Он нужен нам в хорошем состоянии.

– Ага, можно подумать, жажда его убьет.

– Нет.

Макрон присмотрелся к другу повнимательнее.

– Что-то ты больно задумчив, весь в себе, а?

– Просто устал.

– Ладно, парень, лучше бы тебе встрепенуться. Нам нужно хорошенько подумать, что да как мы станем докладывать легату.

Макрон окинул Катона пристальным взглядом, отметив, что тот до крайности вымотан, весь в грязи, да вдобавок с клочковатой бородкой, отросшей еще во время скитаний по болотам. Туника Катона представляла собой сущие лохмотья, да и исхудал он так, что все ремни амуниции на нем болтались. Макрон прищелкнул языком.

– Что?

– Да так, подумал… Легату, пожалуй, не так-то просто будет разобраться, который из вас варвар.

– Очень смешно.

– Внимание, а вот и он. Легок на помине.

Оба центуриона устало поднялись на ноги, услышав топот копыт. Веспасиан, ехавший вдоль обочины в сопровождении трибунов, увидел двух перепачканных кровью и грязью, вытянувшихся по стойке «смирно» центурионов и натянул поводья.

Макрона он узнал сразу, а вот чтобы узнать тощего, заросшего щетиной юнца, пришлось присмотреться. После чего глаза легата изумленно расширились.

– Центурион Катон? Ну, ничего себе, это ж ты!

– Так точно, командир.

– Твой оптион сказал мне, что ты жив. Он заявился в лагерь еще с несколькими другими легионерами и рассказал целую историю… – Веспасиан покачал головой. – Трудно было поверить.

– Понимаю, командир, – с улыбкой отозвался Катон и отступил в сторону, чтобы легат увидел угрюмого пленника, сидевшего рядом со своей разбитой колесницей. – Но мы тут еще кое-что для тебя раздобыли. Позволь представить тебе Каратака, царя катувеллаунов.

– Каратака? – С момент Веспасиан таращился на пленника, потом бросил поводья, соскочил с коня и подошел к нему. – Это Каратак?!

Туземный вождь слегка кивнул.

– Все кончено, – тихо промолвил Веспасиан. – Наконец-то все кончено.

Легат с удивлением смотрел на поверженного врага – человека, из-за которого с того момента, как орлов Клавдия вынесли с кораблей на берег острова, каждый шаг по этой земле легионам приходилось делать с боем. Затем он перевел взгляд на двух командиров, взявших в плен вражеского вождя, и не сразу нашел нужные слова.

– Хорошая работа.

– Хорошая работа? – Макрон удивился. – И все?

– Спасибо, командир, – перебил его Катон, – мы просто выполняли свой долг.

– Да, конечно. Меньшего я и не мог от вас ожидать. – Веспасиан улыбнулся. – И уж поверь мне, центурион Катон, я позабочусь, чтобы об этом узнали все.

Глава 41

– Это весьма нелегкое чтение, – промолвил Веспасиан, постучав толстым пальцем по лежавшему перед ним на столе пергаментному свитку. – Полагаю, уважаемые, вы знаете, что это такое?

Катон подавил порыв краешком глаза взглянуть на Макрона и кивнул:

– Полагаю, рапорт центуриона Туллия, командир.

– Совершенно верно.

Веспасиан обвел взглядом лагерь Второго легиона. Во всех направлениях тянулись ровные ряды палаток из козьей кожи, а за ними виднелись внушающие уверенность валы лагеря, сооруженного на случай вражеской атаки. Пусть даже с Каратаком и его войском было наконец покончено, Веспасиан был далек от самоуспокоения. Он знал: иные военачальники считают его чересчур осторожным, и мысленно усмехнулся, полагая, что подобный упрек выглядит особенно нелепо после сегодняшнего безумного марша через сердце болот. Но в целом Веспасиан действительно был осмотрительным человеком. Даже осторожным. Особенно когда дело касалось жизней его подчиненных.

Все вокруг было залито серебристым светом полумесяца, с неба, словно холодные бриллианты, подмигивали мерцающие звезды, в то время как здесь, на земле, многочисленные огни костров походили на россыпь живых рубинов. Не далее как сегодня эти люди сразились с противником, а сейчас были вполне довольны и счастливы, подтверждением чему являлись беззаботные разговоры, то и дело перемежающиеся взлетавшими над лагерем взрывами грубого смеха. Веспасиану пришло на ум: это, наверное, и есть мир, наступивший после двух сезонов самой кровопролитной кампании, какая только была на памяти его солдат.

Единственным напоминанием о произошедшем днем столкновении был запах гари, исходивший от тлеющих кострищ покинутого лагеря Третьей когорты. По приказу Веспасиана частокол восстановили, а к внешнему рву добавили внутренний, чтобы исключить возможность побега для содержавшегося в плену Каратака и сотен его бойцов. Разумеется, Веспасиан был бы не прочь преподать урок поселянам, разорившим лагерь, да только они, завидев приближение легиона, бежали, не забыв, правда, при этом сжечь штабные шатры и часть солдатских палаток. Впрочем, ущерб от нападения мстительных дикарей на покинутый лагерь оказался не столь велик, как можно было того ожидать.