Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна. Страница 58

— Что это он? — удивился Афоня7 — В детство впал, что ли?

Ни Антип, ни Коська ответить не успели — Янка вырос со странным грузом на плече.

— Да помогите же, дураки!.. — надрывно кашляя и отплевываясь, захрипел он. — Что стоите, как пни горелые?!.

Антип неторопливо зашагал к болотному черту, и хорошо, что шустрый Афоня обогнал его — а то Янка со своей ношей так бы и рухнул.

— Возьми, на берег ее тащи… Я сам доплетусь, — хватаясь тем не менее за Афонино плечо, попросил он. — Это не вода, это змей знает что, а не вода… Дышать невозможно, все внутренности как когтями дерет…

— Уклейка?! — тут только Антип понял, что Янка выволок из пучины его дочку, что дочка — без сознания, и что дело, кажется, очень плохо.

Передав Уклейку на руки Афоне и отцепившись от его плеча, болотный черт, шатаясь, побрел к сухому месту, там сел, согнулся в три погибели и начал кашлять, выгоняя из себя оставшуюся дурную воду.

Афоня уложил рядом с ним Уклейку, похлопал по щекам и развел руками.

— Да что же это? Чтобы водяница — утонула?

— Да не так! — Янка прокашлялся и объяснил: — Видел, как люди утопленников на берегу спасают? Ты ее через колено положи, задом кверху, чтобы живот у нее вжался и вся вода вылилась. Слушай, что говорю, а то помрет!

— От воды помрет? — Антип ушам своим не поверил.

— Ну?!?

Тогда Антип сам пошел искать глубину, достаточную, чтобы полноценно нырнуть. Он в свои зрелие годы был здоровенным матерым водяным, отрастил брюхо, и шнырять по мелководью, как Уклейка с Коськой и тот же Янка, давно уже не мог.

— Стой, дурак старый! — крикнул вслед Янка. — Ты сперва из ладошки хлебни!

Совет был разумный. Антип зачерпнул воды в обе горсти, поднес к лицу и втянул сразу ртом и ноздрями.

Тут ему все стало ясно.

Чихая, кашляя, держась рукой за горло, он поспешил к своим.

— Нельзя!.. В этой воде жить нельзя!..

— Но какого змея?.. — недоумевал Афоня. Он единственный не пострадал от дурной воды и пока еще ничего не понимал, а только приводил в чувство Уклейку.

— А такого! Это не та вода!

— Ну вот, приехали, вода тебе уже не та! А какой ты хотел?

Тут Уклейка подала признаки жизни — захрипела и попробовала сама выкашлять воду.

— Антарктида ваша, мать ее, перемать! Кто до Антарктиды додумался? Поймаю — своими руками удавлю! — бушевал Антип. — Я помню, какая тут раньше водица была! Со-ло-но-ва-тень-ка-я! А теперь? Да в ней только лягушек на зиму солить! В ней и падаль, поди, не сгниет!

— Будет тебе орать, ты дело говори, — одернул его Афоня.

— Это МОРСКАЯ вода. Настоящая морская, — подал голос Янка. — Просто к нам в залив много речек впадает, потому вода не слишком соленая, нам морские черти рассказывали, когда мы им обращение передавали. В залив даже вода из моря не попадала, а из Океана — и подавно. Теперь вот попала…

— Морская? — переспросил Афоня. — Ну так ее же и ждали!

Уклейка села точно так же, как Янка, и мучалась, избавляясь от раздирающей нутро поганой воды.

— Она самая, — подтвердил Янка. — Ты ее сперва попробуй, потом хвали. В ней только морские черти, которые соленые, жить могут. А мы — болотные черти, мы — пресноводные…

— И мы, выходит, пресноводные?.. — растерянно произнес Антип. — Так как же теперь быть-то?..

Глава четвертая

Главное — без паники

— Нужно что-то делать! — шумел Афоня. — Нельзя сидеть сложа руки, нужно что-то предпринять!

— Поди ты к змею… — бурчал сильно озадаченный положением Антип. — Ну, что тут можно сделать? Море вспять повернуть? Опять воду заморозить?

Молодежь, Коська с Уклейкой, не встревала — Антип только что был в гневе грозен, неровен час, опять в ярость впадет — так за уши оттаскает, мало не покажется.

— Перестарались ваши антарктические родственники, — заметил Янка. — Новое обращение нужно слать — пусть прекратят со льдами баловаться.

— Нашел над чем шутить! — напустился на него Афоня.

— Нет, кум, это не шутка, — до тугодума Антипа, как ни странно, Янкина мысль дошла быстрее, чем до шустрого Афони. — Сосед прав. Ведь если вода и дальше будет наступать, то все болота солеными сделаются. Как жить будем?

— А, может, оно и неплохо получится? — спросил Афоня. — Во-первых, эта соленая вода все-таки с пресной смешается, уже не так страшно. Во-вторых, морская рыба сюда, может, придет. И говорят, что морские купания для здоровья полезны…

— Людям они полезны, олух! А, да ну тебя… — Антип отмахнулся тяжелой лапищей. — Янка, Коська, поглядите — нет ли где пустой бутылки?

Антип привык, что там, где люди — там непременно по кустам пустые бутылки раскиданы. Тут же совсем недавно водились люди. Но бутылок, как ни странно, сразу не обнаружили. Возможно, стеклотара лежала на дне, но нырять отказались все поголовно.

В конце концов Коська добежал до заброшенного хутора и приволок большую бутыль для наливок. Там еще немного оставалось на дне — и старшие водяные с Янкой честно поделили спиртное на троих. От этого немного полегчало.

— Нужно доставить эту воду Панкрату, пусть он разбирается, он умный… — ворчал Антип. — Он сплыв затеял, он доклад читал — вот пусть и расхлебывает…

Панкрат зимовал довольно далеко от побережья, и весь оргкомитет сплыва — с ним вместе, чтобы, проснувшись, друг за другом не гоняться, а сразу браться за дела. Коська, достав карту, отыскал Панкратово болото, и Янка присвистнул — далековато. То есть, если реками и озерами — оно, может, и ничего, но когда вода испортилась — рискованно, и большую часть пути придется проделать посуху. Вон Уклейка — никак в себя не придет, все кашляет и перхает. А ведь крепкая девка! И кто поможет гонцу с бутылью, если он в дороге ненароком вредной воды нахлебается?

— Вместе пойдем, — решил Антип. — Коську с Уклейкой дома оставим, а сами — к Панкрату.

— Удачи, — пожелал Янка. Но как-то странно пожелал — пожав узкими плечиками и тихо фыркнув при этом. Впрочем, чего еще ждать от пакостника?

— Ты тоже с нами пойдешь. Там твои в оргкомитете заседают — заодно и с пробужденьицем поздравишь, — распорядился Антип.

— А ты мне не старший, сосед. У меня свой старший есть. Как решит, так и будет.

— Ладно тебе, Янка, — похлопав его по плечику, сказал Афоня. — Чем позже твои в избушке проснутся — тем для них же лучше…

И вздохнул.

Весь вечер Уклейка мастерила для бутыли оплетку, чтобы нести ее за спиной, а в ночь Антип, Афоня и Янка двинулись в путь.

Матерый водяной Панкрат с оргкомитетом нашли для зимовки распрекрасное место — заброшенную водяную мельницу. Болотные черти утеплили верх и там залегли, а внизу устроились Панкрат, Харлам и Харламова жена Колючка, тоже член оргкомитета, хотя присутствие бабы и не всем нравилось. Если по уму — то там же должен был зимовать и активист Афоня, но он придерживался древних правил — у кого поставлен служить подручным, с тем и зимуй.

Оказалось — не один Антип такой умный. Прочие участники сплыва тоже успели дурной воды нахлебаться и уже приволокли образцы на заброшенную мельницу. Панкрат, злой, как и всякий не вовремя разбуженный водяной, ошарашил болотных жителей неслыханной строгостью.

— Надо привыкать, — жестко сказал Панкрат. — Подумаешь, дышать невозможно! А вы потихоньку, полегоньку! Все могут дышать, а вы — не можете? Сперва в горсточку набери, вдохни чуток — выдохни, опять вдохни — опять выдохни!

— Да пробовали! — отвечал Антип. — Не выходит!

— И кто — все-то? — осмелился спросить Афоня.

Панкратов заместитель, болотный черт Гунча открыл бутыль с принесенной для образца соленой водой и облизнул пробку.

— Вообще-то пить можно, — неуверенно сказал он. — Тут раньше что-то иное было?..

— Пить! Ты вот ею подыши! — язвительно посоветовал Афоня. — До вас-то еще эта соль не дошла, у вас вода еще хорошая, а мы, считай, на побережье оказались, у нас хоть за хорошей к соседям бегай!

— Я тебя не понимаю, Антип, — Панкрат встал с пня и расправил плечи. — Все мы подписывали обращение к водяным Антарктиды, все мечтали о демелиорации, декларацию принимали, так какого же тебе рожна еще нужно? Болота-то возвращаются! А что вода — так это мелочь! Привыкнем, освоимся!