Сны Анастасии - Яхонтова Галина. Страница 16

А когда женщина целует лицо спящего любимого — это поцелуй безграничной любви.

Поцелуй-желание бывает, когда влюбленные — он или она — целуют отражение друг друга в воде, в зеркале или тень на стене…

Дамодар глубоко перевел дух, изумляясь, как дитя, той массе знания, достойного изучения, которая раскрылась перед ним.

— Твои стихи великолепны! — воскликнула Амбапали. — Будь я богата, я бы наградила тебя за них золотыми монетами. Но трудно тебе будет заработать стихами столько денег, сколько нужно. А тебе понадобится много денег, если ты хочешь стать другом Амбапали!

— Как ты умеешь целовать, о прекрасная! — пробормотал Дамодар.

— Да, это я умею. Оттого у меня и нет недостатка в платьях, обуви, браслетах и всяких прекрасных вещах. Но что будет с тобой? Неужели ты только умеешь размышлять, поститься и сочинять стихи?

— Я умею также петь песни при жертвоприношениях, — сказал Дамодар, — но я не хочу больше петь их. Я знаю и волшебные заклинания, но я не хочу больше произносить их. Я читал священные книги.

— Стой! — прервала его Амбапали. — Ты умеешь читать? А писать?

— Конечно, умею. Многие это умеют.

— Большинство этого не умеет. И я не умею. Это очень хорошо, что ты умеешь читать и писать. Очень хорошо. И волшебные заклинания еще могут пригодиться тебе.

В эту минуту прибежала прислужница и что-то шепнула на ухо своей госпоже.

— Ко мне сейчас придут! — воскликнула Амбапали. — Уходи поскорей, Дамодар, никто не должен тебя видеть здесь — заметь себе это. Завтра мы увидимся снова.

Прислужнице же она приказала дать благочестивому брахману белый плащ. С довольным видом вернулся он в город, неся под мышкой свернутое платье. В доме, где останавливались приезжие, он стал у дверей, молча прося накормить его, и молча принял кусок рисового пирога.

Внезапно в нем вспыхнула гордость. Он уже не чувствовал себя брахманом и потому ему не подобало более просить милостыню. Он отдал пирог собаке и остался без пищи.

„Как проста жизнь, которую ведут в миру!“ — подумал Дамодар.

Подумав так, Дамодар достал старинную священную книгу и принялся читать:

„Существует восемь типов женщин.

Сначала назовем их: божественные, демонические, земные, гандхарви — или женщины-певуньи, женщины-змеи, ослицы, женщины обезьяньего типа и женщины-вороны.

Божественные женщины доброжелательны, великодушны, милосердны. Они мало едят и пьют, приносят счастье мужчинам.

В натуре демонической женщины — хитрость, доступность. При них чахнет хозяйство, они желают зла другим. Внешне женщина этого типа неприятна, вульгарна в поведении и привычках. Женщина-демон необычайно любит удовольствия, у нее красноватые глаза, а руки и ноги горячие, даже обжигающие. Ей нравятся острые блюда и непристойности.

Земные женщины любят вино и мясную пищу, они очень страстны, не воздержаны в желаниях, имеют выразительные груди, легко поддаются искушению деньгами. Комплекция таких женщин напоминает цветок чампака.

Женщины-певуньи занимаются любовью при музыке и цветах. Любят деликатесы, спокойную жизнь, им нравится подтрунивать над другими, изысканно одеваться. Они обладают прекрасной фигурой.

Женщины-змеи отличаются неспокойными глазами и таким же разумом, они удачливы, из них получаются неистовые любовницы, которые с подозрением относятся к мужчинам.

Женщины-ослицы — это преимущественно существа с неглубоким разумом, нелогичные в действиях, всегда конфузятся и краснеют. Они много едят, спят, требуют сексуальных наслаждений.

Женщины обезьяньей натуры любят флиртовать, непостоянны в любви.

Женщины-вороны чрезвычайно хитры, никогда и никому не доверяют, обладают острым умом, энергичны и метки“.

Дамодар дочитал страницу, но так и не понял, к каким женщинам относится Амбапали. Куртизанка казалась юноше слишком совершенной, чтобы ее можно было отнести к какому-нибудь из типов.

На другой день он снова пришел к Амбапали.

— Дела идут отлично, — воскликнула она, встречая его. — Тебя ждут у Камасвами — это богатейший купец в нашем городе. Если ты понравишься ему, он возьмет тебя к себе на службу. Будь умен, смуглый брахман. Я устроила так, что о тебе рассказали ему другие. Будь любезен с ним, он обладает большим влиянием. Но не скромничай слишком. Я не хочу, чтобы ты стал его слугой, ты должен быть с ним на равной ноге, иначе я не буду довольна тобой.

Дамодар весело поблагодарил ее.

— Милая Амбапали, — сказал он, — когда я пришел к тебе вчера, я сделал первый шаг. Я открыл в себе твердое намерение научиться любви у прекраснейшей из женщин. А с той самой минуты, как я возымел это намерение, я знал, что сумею его выполнить. Я знал, что ты мне поможешь, — знал уже с твоего первого взгляда.

— А если бы я не захотела?

— Но ты захотела. Смотри, Амбапали: если ты бросаешь камень в воду, то он быстро, кратчайшим путем, идет ко дну. Так же точно поступает и Дамодар, когда он ставит себе какую-нибудь цель. Дамодар ничего не делает, он только ждет, мыслит, постится, но он проходит через существующее в мире, как камень через воду, ничего не предпринимая для этого, не шевельнув пальцем.

Амбапали внимательно слушала. Ей нравился его голос, нравился его взгляд.

— Может быть, так оно и есть, как ты говоришь, мой друг, — тихо произнесла она, — а может быть, все дело в том, что Дамодар — мужчина, и его взгляд нравится женщинам, а потому счастье идет ему навстречу.

Дамодар попрощался с ней поцелуем. Их губы слились, и по телам пробежала страстная волна.

— Пусть будет так, как ты сказала, моя наставница! Хотел бы я, чтобы взор мой всегда нравился тебе, чтобы ты всегда приносила мне счастье!

Он ушел, а Амбапали захотелось поцеловать его отражение на воде, на вечном течении жизни, которое он научился проходить насквозь, не отклоняясь…

В скором времени Дамодар преуспел на новом поприще. И ежедневно, в назначенный час, он посещал прекрасную Амбапали, хорошо одетый и обутый, а скоро стал приносить ей и подарки. Многому научили его ее алые умные уста. Многое поведала ему ее нежная, гибкая рука. Особенно любил он, когда ее пальцы соединялись, образуя хамсайю — головку лебедя.

Он, благодаря Амбапали, основательно усвоил правило, что нельзя получать наслаждение, не давая его, что каждый жест, каждая ласка, каждое прикосновение и взгляд, даже малейшее местечко на теле, имеют свою тайну, пробуждение которой доставляет сведущему особое счастье.

Он узнал, что существует всего девять вариантов соединения мужчины и женщины. Но что проявляться они могут в бесконечности самых разных форм. Позы „лиана“, „манматхаприя“, „чарунарикшита“, „стхита“ перестали быть для него тайнами.

Амбапали поведала своему другу, что влюбленные после празднества любви не должны расходиться без проявления своего обоюдоострого восторга, что каждый должен иметь в такой же степени вид побежденного, как и победителя, так, чтобы ни у кого не могло возникнуть чувства пресыщения и пустоты или неприятного ощущения, будто он злоупотреблял податливостью другого или сам был слишком податлив.

И как бы ни менялось его настроение, он всегда возвращался к прекрасной Амбапали, изучал искусство любви, предавался культу наслаждения, в котором понятия „давать“ и „получать“ неотделимы.

Однажды он заметил ей:

— Ты похожа на меня, ты не такова, как большинство людей. Ты — Амбапали, и только! У тебя, как и у меня, внутри есть тихое убежище, куда ты можешь уйти в любой час и чувствовать себя дома. Лишь немногие имеют это убежище, а могли бы иметь все.

Амбапали взглянула на него с улыбкой.

Дамодар замолк, и они предались любовной игре — одной из тех тридцати или сорока игр, которые знала Амбапали. Тело ее было гибко, как тело ягуара, как лук охотника. Тому, кто учился любви у нее, открывались многие наслаждения.

Со страстным нетерпением любовники щипали и царапали друг друга. Знаки в виде полумесяца остались вокруг пупка Амбапали, а кривая линия, называемая тигровым когтем, вспыхнула на груди Дамодара.