На краю бездны (СИ) - Бичем Джулс. Страница 7

Райз стоял, глядя на Джил пустым взглядом, словно всё живое в нём спряталось далеко и глубоко, чтобы оставаться вне долетавших до него слов. Джил шевельнулась.

 – Уходи, – тускло произнес Райз. Джил внезапно осознала весь ужас ситуации, ощущая острую жалость к нему, и не смогла сделать шаг прочь, оставляя его наедине с этим подобием человека.

 – Убирайся! – внезапно зло крикнул парень.

И Джил бросилась бежать, подстегивая этим криком. Она бежала так, словно за ней гналось что-то большое и ужасное. На какой-то миг исчезнувшие мысли о родителях вернулись и смешались с остальными, гнавшими её прочь как стая бродячих собак.

Джил захлопнула дверь в свою комнату, подтащила стул, подперла им дверь и ничком бросилась на кровать. Накрыла голову подушкой, чтобы не слышать, как за дверью зовут её встревоженные родители. Мир словно перевернулся с ног на голову.

Она не выходила из комнаты весь следующий день, несмотря даже на то, что жутко проголодалась. Пропустила школу, не заботясь о том, что никогда раньше этого не делала. Джил Кэйлаш, пятнадцати лет от роду сидела за кроватью, обнимая Мистера Бу и не желая выходить за пределы своей комнаты. В её голове как-то не укладывалось все происходящее, и состояние, близкое к отрицанию происходящего, не отпускало сознание. Проще было признать, что всё это – дурной сон, чем смириться и позволить себе принять всё. И Джил отрицала. Отрицала всё. Словно какие-то невидимые шестеренки соскакивали со своих мест при возникавших воспоминаниях, и мозг срывался на холостой ход.

Поздно вечером она перестала отрицать. Джил просто смирилась с тем, что разговор отца с неизвестной женщиной ей не послышался. И злоба Райза на неё, такая, словно она была ему врагом – не показалась. Получалось, что то, в чем она была так уверенна, что не могло никак поколебаться, сдвинулось со своего места.

Джил выбралась из комнаты уже за полночь. Она весь день игнорировала свой желудок и попытки родителей вытащить её из добровольного заточения. Спустилась вниз, в кухню, и, стараясь не шуметь, залезла в холодильник. Сидя с полной тарелкой бутербродов, Джил приняла свое собственное решение. Даже если всё в жизни внезапно пошло наперекосяк, она не позволит этому разрушать свой мир.

В школу Джил пришла спустя еще пару дней. Странно, но её отсутствие заметили все одноклассники, и теперь дети здоровались с ней и радушно предлагали помочь нагнать пропущенные темы. Это неожиданно внесло позитив в мысли Джил. Когда к ней подсела всё та же Таня, которая так и оставалась мечтательной девочкой не от мира сего, протянула тетрадь, чтобы Джил списала решение заданной задачи, девочка поняла, что мир все-таки остался прежним. Райз Туи был единственным человеком, при встрече с которым она невольно отводила глаза и пыталась вести себя ровно, словно они и не общались. Джил не могла объяснить себе – почему она так себя ведет. С одной стороны ей было стыдно, что она так бесцеремонно влезла в ту часть его жизни, которую он тщательно скрывал. И она боялась, что теперь её общение будет напоминать ему об этом эпизоде, тем самым всё глубже копая между ними пропасть. А с другой стороны Джил, несмотря ни на что, не могла забыть того злобного крика, который и сейчас словно хлестал её при одном взгляде на него.

Райз выглядел странно. В первый день появления Джил в школе он не пропускал ни одного её слова, жеста, совершенно не занимаясь и заслуживая тем самым ежеминутные выговоры учителей. В перерыве, когда Джил, взяв учебники, пошла к выходу из класса, Райз направился к ней. Но хлынувшая в коридор толпа затерла её, унося с собой и оставляя его позади. Остальное время Джил как-то неосознанно держалась рядом с Таней, сама не оборачивалась и не подходила к нему, избегая оказываться поблизости.

Прошло около недели. Закончился последний урок, на котором Джил откровенно засыпала. Наконец-то она могла спокойно пойти домой и выспаться. Потратить выходные так, как сама захочет. Джил скормила вместительному ранцу учебники и направилась к дверям. Свобода, выходные, благословенный покой и тишина. Она брела по улице, погруженная в свои мысли, когда её схватили за плечо. Джил развернулась, приготовившись дать отпор. Но кулаки сами разжались при виде стоящего перед ней Райза.

 – Что случилось? – испуганно выдохнув, недовольно спросила Джил.

 – Почему ты не разговариваешь со мной? – Райз выглядел смущенным. Никогда еще Джил не видела его взгляд настолько потерянным.

 – Я готовилась к тесту, – объяснила Джил, подавляя рвущиеся слова, что она просто не знает как вести себя с ним, чтобы не сделать ему еще неприятней. Райз, сделав какие-то свои выводы, отодвинулся от неё на шаг. Он молча смотрел на неё, а она отвела глаза в сторону, стараясь не встречаться с ним взглядом.

 Где-то далеко в мыслях Джил тревожно звенел колокольчик, предупреждавший, что сейчас они оба делают что-то неправильное. Но ей было только пятнадцать, и она не могла объяснить себе – что именно было неправильным. Поэтому Джил молчала, а на лице Райза всё отчетливей проступало выражение понимания и осознания чего-то, известного только ему. Внезапно она подумала, что если бы он сделал шаг навстречу, сказал бы хоть пару слов, то Джил объяснила бы ему, что она вовсе не избегает его, и он не прав. А Райз был неправ, почему-то Джил была в этом убеждена.

Она перестала смотреть в сторону и перевела взгляд на его руку, все еще лежащую на его плече, словно она куда-то могла убежать, не удерживай он её. На запястье Райза медленно проходил старый – или новый? – синяк. Джил ничего не могла с собой поделать, не могла безразлично смотреть на такое. Её лицо дрогнуло от отвращения, возмущения и жалости.

Райз резко отдернул руку, очевидно решив, что её красноречивый взгляд относится к нему. Выражение его лица стало высокомерным и злым, словно она была одним из его обидчиков, и Джил наяву ощутила, как он будто удаляется от неё на противоположный край большой пропасти между ними. Ей хотелось закричать ему, чтобы он остановился, объяснить всё…  Но она заносчиво подняла подбородок, хотя внутри всё и кричало о том, что сейчас она потеряет друга. Райз круто развернулся и зашагал прочь, а Джил осталась стоять, усилием воли подавляя выступавшие на глазах слезы разочарования.

Глава 3

Родители Джил не развелись. Несмотря на какую-то холодность, стоявшую между ними, они, как и прежде, смеялись, шутили друг с другом, ездили к знакомым. И донимали Джил советами по поводу выбора будущей профессии. Оставалось совсем немного до последних дней в школе, и Джил приходилось задуматься о том, что будет дальше. В какой колледж пойдет. Кем хочет стать. Она не была уверенна твердо, ведь мир предлагал столько интересных дорог. А ей давались легко почти все предметы. Само собой, это не означало, что Джил планировала стать физиком или программистом. Изредка, приходя к отцу, она задумывалась о том, что ей нравится смотреть на его сложную работу врача. Но, признаваясь себе, Джил не чувствовала, что это затрагивало какую-то струну в её душе. Она боялась, что тогда эта работа превратиться во что-то ужасающее, душащее желание помогать и понимать людей, если она выберет её не по любви.

Иногда Джил казалось, что она становится всё более странной и чужой всему, что окружает её. Она не могла и не хотела быть такой, как все вокруг. Не могла заставить себя смеяться над кем-то с одноклассниками. Не могла осилить глотка пива, которую другие девочки пили как воду. Не могла заставить себя зазывающее улыбнуться парню, явно флиртовавшему с ней. Джил не была дикарем, но внутри неё словно росла стена, спокойно отстранявшая всё остальное. Она попыталась однажды спросить у отца – может, она больна? Но он заверил её, что ни на один симптом, известный ему, это не похоже. А это значит только то, что Джил взрослеет, и ей нечего беспокоиться.

Она замолчала, внешне удовлетворенная ответом. Но позже Джил решила, что отец не понял её, по-своему истолковав это беспокойство. Больше она не спрашивала и не говорила об этом с родителями. После таких минут отчуждения Джил начинала думать, что разочаровывает своих родителей, и ей становилось до горечи не по себе, что она может быть такой, как другие. И Джил старалась быть ещё ласковей с родными, прилежней в учебе и ровней с окружающими.